Игорь Новиков: Художник должен преломить среду

Игорь Новиков родился 2 января 1961 года. Окончил Московский государственный академический художественный институт имени Сурикова. Основатель творческого объединения «Фурманный переулок», существовавшего с 1987 по 1990 год. С 1990 по 2014 год жил в Швейцарии. С 2017 года – член-корреспондент Российской академии художеств, с 2020 года – академик.

Известный московский художник Игорь Новиков готовит новую выставку, состоящую из своих работ и работ своего отца – академика живописи Алексея Новикова. И первый вопрос о преемственности поколений.
Игорь Алексеевич, сейчас идёт год 80-летия Победы, а ваш отец был участником Великой Отечественной войны, расскажите о нём и как его творчество повлияло на вас.
– Так как отец был художником, то я с детства более-менее знал о течениях, направлениях живописи. И это хорошо, что мы рисуем не одинаково, по-своему. И папа с раннего детства подкладывал мне работы Кандинского, Малевича, Шагала, учил цвету, формам. У него были работы полуабстрактные – он был стопроцентный нонконформист. У него была не столь весёлая жизнь, и он не особо хотел, чтобы я стал художником. Но мне повезло с отцом и что он был художником! Мне было у кого учиться.
У вашего отца была сложная жизнь…
– Да, он родился в Орловской области, всю его деревню, когда пришли немецкие танковые дивизии, уничтожили, стали угонять в Германию местное население, но отец бежал в Мурманск, где служил моряком мой дед. Как добрался отец с Орловщины в Мурманск – неизвестно. Дед служил на катерах и один раз не вернулся с охранного похода, и мой отец был сыном полка. А после войны поступил в Кронштадте в мореходку и потом учился в Ленинградском училище и служил на дизельных подводных лодках. Но при этом у него мало картин о море, и все его друзья удивлялись: «Как же так, ты служил, а у тебя мало работ о море. Почему?» Но отец вспоминал детство, и у него были в основном сюжеты провинциальные, в картинах изображал людей глубинки, восторгался красотой русской деревни.
А когда понял, что военным не может больше быть, то поехал в Молдавию к брату и окончил Кишинёвское художественное училище, потом – Рижскую художественную академию. Несмотря на трудное детство и юность, был улыбчивым и всегда говорил: «Главное в жизни – здоровье, надо радоваться!» И все его работы, несмотря на тёмные тона, несут теплоту русской глубинки.
Он был во втором или третьем поколении художником, а предки были литейщиками, работали с Демидовыми.
А как складывалась ваша судьба?
– Я окончил художественное училище и Суриковский институт, тогда началась перестройка. Из-за того что я всегда экспериментировал, были проблемы в институте: я не писал, как Репин и Суриков. Рисовал, конечно, я по «школе», а вот в композиции всегда экспериментировал. Ленинградская школа более холодная, репинская. А у нас московская школа – более тёплая. Но я даже не вписывался в московскую школу. И когда попал работать на комбинат, сделал по заказу два пейзажа в неприемлемом для нашей московской школы стиле. Назревал скандал, но повезло, что комбинат закрыли, и я поплыл по своему течению: создал свою группу «Фурманный переулок» – авангардное объединение в Москве, которое быстро обрело популярность. Мы творили с 1987 по 1990 год – это было самое прекрасное время, когда иностранцы открывали Россию с другой стороны.
Благодаря объединению вы даже попали за границу?
– Да, в 1990-м я поехал в Варшаву открывать выставку нашего «Фурманного переулка», в каталоге было более 30 человек. И представитель ЮНЕСКО потом организовал мою выставку «Большая Швейцария», и мне дали там стипендию ЮНЕСКО и предложили мастерские. Так в 1990 году попал в Швейцарию и «притормозил» там до 2014 года. Именно с этого времени из-за политических событий русских стали недолюбливать, и я вернулся в Россию, но не жалею об этом. Здесь моя Родина, и я хорошо чувствую себя, выставляюсь. Особенно много в провинциальных музеях: Рязанском, Владимирском, Тульском, Ярославском и многих других. Так как у музеев нет денег, то дарю везде по две-три-четыре свои картины. При этом с музеями мне больше нравится работать, чем с галеристами: у них одна спекуляция на уме, в одном глазу – доллар, в другом – евро. И если на выставке не продаются картины, то не приглашают больше, даже если и художник хороший. А в музеях всё демократично, прозрачно, идёт общение со зрителем, туда приводят группы. И ныне я весь в работе, наслаждаюсь работой.
Какова ваша заслуга в искусстве?
– Меня все знают, что я придумал свой ход – пиктограмму, с помощью которой стал узнаваем. С помощью неё я ставлю вопрос: как человек живёт в пейзаже, к чему он пришёл. У меня работы хоть и абстрактные, но на первое место я ставлю всё равно изображение, стараюсь изобразить время на своих холстах.
Как пришли к пиктограмме?
– Первую пиктограмму я увидел на теле своего отца: он был в наколках. Я удивился, когда в первый раз увидел его на море раздетым, не знаю, когда это он сделал, наверное, когда служил в Мурманске, на теле были карты, женщины… И с помощью этих пиктограмм я пытаюсь донести, что надо сохранить свою самобытность, не превратиться в чипы.
Ваша фишка – пиктограмма, но я знаю, что у вас есть и пророческие работы…
– Действительно, кое-что, что я изображал на холсте, сбывалось лет через 10–15 после того.
Например, когда Евросоюз появился, сделал работу «Евросоюз в рваных ботинках». Или по-другому она называется «Похищение Европы» и затрагивает западно-русскую тему. На картине фигурка человека в рваных ботинках стоит с флагом Евросоюза на заплёванной и засыпанной окурками земле.
Многие ваши работы выполнены в стиле карикатуры. Насколько эффективен этот жанр?
– Я работаю в этом жанре, например, у меня есть карикатура, где на фоне красоты сидят мужики и пьют, – творчеством пытаюсь донести, чтобы нация не спивалась и не вымирала. Карикатура очень эффективна. И многие мои работы публиковались в газетах – тот же «Евросоюз в рваных ботинках»…
– Ваши основные принципы в жизни?
– Я считаю, что необходимо быть в курсе всех событий: и это отражается в работах. Считаю, что главное – преломить среду на холсте. Копировать божественность – это хорошо. Но это делали многие. А настоящий художник должен привнести в творчество что-то своё.
Беседу вёл член Союза журналистов России Андрей Объедков