Александра НИКОЛАЕВА

Шиповник

В колючем и простонародном слове
Совсем невоплотима красота
Кустарника, проросшего на крови,
Которая лилась из ран Христа.

Копьём пронзённый римского солдата,
В страданиях Спаситель умирал,
И, поднебесным пламенем объятый,
Шиповник на Голгофе расцветал

Большой пятиконечною звездою
В лучах кроваво-алых лепестков,
И полон беззащитностью такою,
Как лица у детей и стариков.

Евреи долго спорили о чуде,
А чудо есть у каждого в душе.
…И тот шиповник возвратился к людям
Розеткой на соборном витраже.

***
Еретичкою перед церковным судьёй,
На сожжение приговорённой,
Осень смотрит на нас, и так трудно её
От погибели видеть спасённой.

Как, рисуя пейзаж, перепутать могли
Этой осени краски и кисти?
Зелены и свежи на ладонях у лип
Треугольники зубчатых листьев.

Но врастают октябрьские холода
Сквозь оконные щели в квартиру.
Пахнет смертью и тленом речная вода
Посредине усталого мира.

Камыши приникают к студёной реке,
И печально утиные стаи
Окликают друг друга.
В осенней тоске
Есть поэзия – только иная.

***
Я к зиме до сих пор не привыкла,
К сумасшедшей её канители.
Ядовито-зелёные иглы
На ветвях у рождественской ели.

Плотоядны и злы орхидеи
Даже в самом прекрасном наряде.
И совсем неприятные феи
Поселились в пальто и халате.

И на ёлке большие орехи
Потекли позолоченной краской.
Бал закончился, кучер уехал,
Обернулась пародией сказка.

Эта сказка о Герде и Кае
Два столетия как устарела.
…Я к зиме тяжело привыкаю,
А к тебе – почему-то сумела.

 

Два города

Два города на улице одной
Нерадостно соседствуют друг с другом:
Пространства, разделённые стеной,
Как прежде – мир дворянства и прислуги.

Безжалостны истории шаги,
Вначале не заметные для глаза
Простых людей… Так лютая проказа
Берёт больного до конца в тиски.

Сто лет хранит особенный уют
Тамбова полусельского ровесник,
И кажется, прабабушкины песни
Зимою ставни в доме том поют.

А позади над улицей растёт
Безликая фигура небоскрёба,
Стального и уродливого гроба,
Чтоб разорвать на части небосвод.

Два мира меж собой не говорят,
Не станет слушать ни один другого…
И только снег над городом Тамбовом
Идёт, как будто сотню лет назад.
***
На девственном снегу – на белом одеяле –
Лишь пепел деревень, истерзанных огнём,
И кости мужиков, которые желали
Великой Правды здесь, в Отечестве своём.

Не правда их ждала, а горькая расплата,
Карательный поход, ордынская резня
И девять грамм свинца из трёхлинейки брата –
Врагов страшнее нет, чем кровная родня.

Мучителен и так удушлив запах гари.
Скелетов избяных где отыскать предел?
И кажется, дотла в Антоновском пожаре
Патриархальный мир крестьянства догорел.

Богатый чернозём окаменел от боли,
Кровавый пар идёт с прогалин к небесам.
Как в раненой земле на Бородинском поле,
Здесь больше не расти ни злакам, ни цветам.

Над речкой наклонив натруженную шею,
Надрывно конь заржёт у мертвенной воды…
Куда ни посмотри, Тамбовская Вандея
На годы, на века оставила следы.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.