Елена ОСМИНКИНА

Елена Осминкина
Республика Крым, г. Симферополь

Поэт, публицист, критик. По образованию филолог, окончила Симферопольский государственный университет. Родилась и живёт в Симферополе. 12 лет прожила в Санкт-Петербурге, где начала свою писательскую деятельность. Член Союза писателей России. Автор семи поэтических книг. Лауреат Всероссийской литературной премии имени Н. Гумилёва и Пушкинской литературной премии (Крым), международных литературных конкурсов имени А. Куприна, И. Крылова. Победитель международных поэтических фестивалей, среди которых – «Чеховская осень», «Пристань менестрелей», «На берегу Муз», «Парад лауреатов». Библиография автора насчитывает четыре сотни публикаций в изданиях разных регионов РФ, Украины, Беларуси. Среди них – «Невский альманах», «Российский писатель», «День литературы», «Новый Енисейский литератор», «Дон новый», «Золотой Пегас», «Гостиный дворъ», «Воскресение», «Слово» и др. Награждена знаком отличия и Грамотой Президиума Государственного Совета Республики Крым «за значительный личный вклад в развитие культуры и искусства в Республике Крым и профессиональное мастерство» (2017).

* * *

На краю небесного простора
Ангел удивлялся синей бездне:
Не лилось оттуда райских песен –
Доносились стоны и укоры.
От земли, где создавал когда-то
Бог приют из розового сада,
Раздавалась яро канонада,
Догорали в храмах свечи свято
Вслед скорбевшим, отлетевшим душам.
А из бездны, где война пылала,
Горькое «за что?» в закате алом
Ангел немо и печально слушал.
Влажных крыльев мощное движенье:
«Нет! Не Богу сетовать пристало!
На земле, где роз осталось мало,
Вы себе и беды… и спасенье».

* * *

Храмы пахнут небесами
И щемящим откровеньем,
По которому над нами –
Воля Божья провиденья.

Стены здесь смиреньем дышат,
И прозрачная прохлада
С куполов слетает высших,
Будто листья листопада.

И глаза святые ликов
Словно смотрят в сердце прямо.
Грешных душ не слышно криков,
Не сочатся кровью раны –

Лишь покой крыла расправил,
Время в вечность превратилось,
Суету подложных правил
Беспощадно обмелило.

Я смотрю, как безмятежно
Мотыльком порхает пламя,
Возвращая мне надежду
Неподвластной силой тайны.

Молитва

Быть откровенною с собой,
Чтоб сердцем искренне и чисто
Вдруг на молитве у Пречистой
Подняться над своей судьбой,
Открывшись истинам простым,
Где пуповина мира – сердце,
Где лишь на шаг от жизни, смерти
И рядом с именем святым.

Как исповедь свою начать,
Сквозь кокон мыслей пробиваясь?
И только чувствам отдаваясь,
Я с губ немых сорву печать…

Молитва дарит, словно скит,
Покой душе, надежду, веру
И в глубину небесной сферы
Незримо, тихо отлетит.

* * *

Ведь звёзды были крупнее,
Ведь пахли иначе травы…
А. Ахматова

И звёзды крупнее были,
И пахла трава иначе,
Но след припорошен пылью,
И жар молодой растрачен.

Казались длиннее ночи
И шали рассветов ярче –
Теперь же бледней, короче.
И мысли горчат, чем старше:

Цветком или только тенью
Мой путь на земле означен?
Был звёздный узор крупнее,
И пахла трава иначе.

Деревенский двор

Здесь и бедность, и унынье,
И пейзажный тихий рай:
Скособоченный сарай
В царстве вереска, полыни.
Островки ромашки белой
Бесхозяйственный «ландшафт»,
Весь успевший обветшать,
Освежают краской смелой.
Обросли травой дорожки,
Что ведут в скворечник-дом,
Бывший радостным гнездом,
А теперь предмет делёжки
Между дочкой и отцом.
Только щедрая рябина
Так же ярко хороша,
И поёт её душа
В каждом ягодном рубине.

Лимита

Хотелось в свежей юности
Ей покорить столицу
Налётом южной смуглости,
Повадкой лёгкой птицы.
С хатёнкой кривобокою
Из скрипов, плачей, вздохов
И с бабкой одинокою,
Соседом-выпивохой
Рассталась в страхе (гонятся?) –
Мелькали быстро ноги.
Ах, полететь бы горлицей
Над речкой и дорогой…

Но город привередливый
Смеялся неприкрыто:
В красивых и кокетливых
Нет вовсе дефицита.
Ночами горько плачется,
Деревни снятся лица,
Но юная «захватчица»
Судьбе не покорится.
В свое житьё столичное
Вгрызается зубами
В веснушках милых «хищница»
В погоне за правами –
Найти своё призвание,
Поймать перо жар-птицы
И от любви Ивановой
В принцессу превратиться.

Судьба России

Святой называли и дикой,
Боялись, любили и жгли.
Казалась чужой и великой –
Играя с судьбой на пари,
Пытались постичь её тайны,
Её сокровенную суть.
Господь подарил не случайно
И силу, и жертвенный путь
Духовных, земных испытаний,
В которых смогла бы она
Служить и смиреньем, и данью,
Залогом любви и добра.
Святыни порой попирали,
Святых низвергали, смеясь.
Потом возносили до рая,
Склонившись к земле и крестясь.
Такая судьба у России:
Прощать, сострадать, и любить,
И прадедов веру и силу
Беречь, как заветную нить.

* * *
Речь русская, родной язык –
Живая сила единений:
Из многих взглядов, личных мнений
Слагается народный лик.

В нём вижу ясные черты:
И мудрость, веру и соборность,
И проявление, бесспорно,
Душевной русской широты.

Родной язык как океан,
Самосознания глубины,
В которых предков дух былинный
В себе отыщет каждый сам.

Родной язык как сто молитв,
И в русский мир единой речью
Он, будто оберегом вечным
Нас сохранив, объединит.

Рождение

Триптих

1

В глубинах Вселенной Бог лепит миры
Со звёздной начинкой из света и тьмы.
И мысленной волей рождённая плоть
Пульсирует, дышит, мерцает, живёт.
Кометы пронзают небесную явь,
Сияющим следом просторы связав.
И звёзды, в рождении новом дрожа,
Сияют, как будто вселенский пожар.

2

Всевышний и духи планеты спешат:
Все недра Земли и природный ландшафт,
Каскады речные в кипенье воды
Прологом, по мысли небесных владык,
Становятся главного чуда: вовек
Здесь будет рождаться и жить Человек!..

3

Но век золотой был недолог. Ему
На смену – навет, фарисейства улов,
И войны, и тюрьмы, и пасти костров.
Про святость забыв, мир скандировал: «Тьму!»

По звёздам в терновом венце и босой,
Как свет, как спасенье от крови и слёз,
Безверия, мрака и страхов, Христос
На землю сошёл, завещая простой

И мудрый урок из духовных начал.
«Себя возлюби, и другого, и мир,
Заветы скрижалей душою прими», –
Святынею голос негромкий звучал…

* * *

Но только страстное прекрасно
В тебе, мгновенный человек!
В. Брюсов

Как жить без страсти, без полёта,
Без вдохновения души,
Имея лишь одну заботу:
Покоем сердца дорожить?
Мы с бесконечностью на равных
Не можем быть: всего на миг
Здесь обретаем жизнь и вправе
Сжигать мосты, идти на риск.
В одном дыхании – столетья
И протяжённости парсек.
И нетерпением, как плетью,
Себя стегает человек
В желании осмыслить вечность,
Мгновение своей судьбы,
Неумолимо скоротечной,
И на условиях любых
Творить добро, искать и верить,
Воспламеняться и любить
В тот краткий миг, что нам отмерен,
В счастливом осознанье: «быть».

* * *

Я знаю, милый, всё вокруг – мираж:
Богатство, слава, суета земная…
И только небеса – судья и страж –
Напомнят о наградах тихих рая.

Нам всем нести судьбы заветный крест,
С протестом или с кротостью венчаясь.
Пусть силы не безмерны – вера есть,
Что встретят у небесного начала.

Мой милый, знаю: дан всему конец.
Неистощима только Божья милость,
И каждому – из вечности венец,
Коль на земле дарить любовь случилось.

Деревенский дом

Потемнело облако над полем,
Выстланным печальным ковылём.
В бедности, в сетях у старой боли
Одряхлевший деревенский дом.

Возведён был в радости когда-то,
А теперь от старости скрипит,
Почернел. Вихрастые ребята
Не украсят сиротливый быт.

Выросли, в столице дальней ныне –
Доживает век усталый дом,
Вербою пропахший и полынью.
Дед сидит за маленьким окном.

Ртом щербатым усмехнулась доля:
Все вокруг – «в буржуи напролом»…
Выплакалось облако над полем
С поседевшим диким ковылём.

Сохраните!

Лик небесный в полночь тёмен,
Льются звёзды-слёзы вниз…
Мир (так мал и так огромен!)
Дан с условием: храни!
Не растратьте это счастье
От планетного венца
И земли разумной частью
Будьте, люди, до конца.
Сохраните в многоцветье
Луговых цветов венки,
Горы в палевых рассветах
И речные ивняки,
Россыпь – снежную и листьев,
Златотканных октябрём;
И прозрачных капель быстрых
Марш – с апрелем-звонарём.
Гроздья сизые в тумане
Утаит сирени куст,
И в озёра, и в лиманы
С облаков сорвётся грусть…
Всё, чем этот мир прекрасен,
Сохраним от бед и драм,
Чтоб не чувствовать напрасной
Жизнь, подаренную нам.