Игорь ЛЫСЫЙ

г. Донецк

В этом каменном сердце…

В этом каменном сердце донецкой степи
Каждый день словно звенья железной цепи.
Каждый час тяжелее, чем прожитый год,
Смерть за нами, как тень, постоянно идёт.

По бульварам твоим и твоим площадям
Поливают свинцом, никого не щадя.
Только здесь понимаешь, зачем ты живёшь,
Хоть цена твоей жизни – лишь ломаный грош.

Чрева улиц, проспектов широкая гладь
Не вмещают войны тяжеленную кладь.
Но несём мы на хрупких усталых плечах
Свою ношу надежды, как Божью печать.

В этом каменном сердце донецкой степи
Каждый день словно звенья железной цепи.
Всякий раз, как на плаху, вхожу в новый день,
А за левым плечом снова тень, та же тень…

Донецкая зарисовка

Затихает нешуточный «гром»,
Вдаль неспешно бегут облака.
Мяч, качели и раненый дом,
Одинокий лежит самокат.

Девять лет, как малину с куста,
Проглотила злодейка война.
Нет грехов, книга жизни чиста,
Только жизнь как из страшного сна.

На коленках следы от песка
(Непоседа, шалун, егоза…),
Непослушная прядь у виска,
Голубые, как небо, глаза.

Тонкий лик и в прожилках рука,
Как на старых святых образах.
Вдаль неспешно плывут облака,
Отражаясь в открытых глазах.
Автобус – двухсотый номер

Автобус – двухсотый номер,
Билеты в один конец,
Коль в нём пассажир, то помер –
Не важно: старик, юнец.

Пусть номера нет в билете
(Ведь место неважно где),
Кондуктор всегда приветлив
К простушке или звезде.

Цена на билет стабильна,
Хоть в золоте, хоть в нужде,
Хоть худо одет, хоть стильно,
Ведь правила есть везде.

Не важно, кем был при жизни,
Сиди и смотри в окно!
Последних людей при тризне
Запомнить тебе дано.

Теперь лишь от них зависит –
Изгой ты или герой,
Летал ли в небесной выси
Иль гадиной был порой.

Автобус – двухсотый номер –
Плетётся из века в век.
Подумай, пока не помер,
Ты – червь или Человек?!

От обстрела до обстрела

Солнце лениво влезает на террикон.
Дворник старательно чешет
Осколками битый асфальт.
Горло, сухое от жажды, прочистив,
Будит ревун пароходный мой город с утра.

Голуби мира на город военный гадят.
Как и вчера, мир наполняется жизнью,
Снова заботы вертят своё колесо.
Гром канонады, как дробь барабанов
в оркестре,
Ритм задаёт повседневным, но важным делам.
Люди снуют (не убить муравьиную армию),
Каждый при деле и ношу достойно несёт.
Город пытается жить от обстрела
и до обстрела.
Только на миг замирает, слушая небо,
Чтобы потом ускорить замедленный шаг.

Вызов

Я пуст, как ноябрьский сад.
Я зол, как сто тысяч чертей.
Ведь жизнь моя – сущий ад
В огне поминальных свечей.
Моё бытие – бедлам,
Всё, что дорого, терпит крах,
Надежды трещат по швам,
От разрывов оглох мой страх.
На белых костях людских
Снова джигу танцует смерть.
Устал от своих вериг,
Я – не воин, всего лишь смерд.
За прожитый день молюсь.
Как бой, я встречаю рассвет.
За близких своих борюсь,
На себе же поставил крест.
Но держит злость на плаву,
Хоть и нет уже целых жил.
Не мне преклонять главу
Перед вызовом тёмных сил!

Шагреневая кожа

Такого жаркого лета
Не было никогда –
Мелькнула хвостом комета,
Ушла из колодцев вода.
И всадники проскакали,
Меняя ландшафт вокруг.
Уже не совсем понятно,
Кто враг тебе, а кто друг.
Хоть травы набрали силу,
Но сохнет твоё жнивьё.
Нет места смертям в могиле,
Закапывают живьём.
Земля, как слоновья кожа,
Потрескалась и болит.
Глянь! Чья-то кривая рожа
Бессмертьем тебе грозит.
Под хвост угодили вожжи,
Под слом пошли города.
Весь мир в шагреневой коже,
И гаснет в дыму звезда.
Но ты продолжаешь верить
В грядущий Его приход.
И верой своею меряешь
Отечество и народ.

Мой город

Этот город по меркам истории молод.
Он раздроблен районами фабрик и шахт,
Вскормлен он нашей кровью, но чувствует
голод
Этот город, где песней звучит даже мат.

Этот город прощать ничего не намерен,
Коль обидел его, то ответишь за всё.
Он подросток, и так же в любви неумерен
Этот город, что может быть преданным псом.

Этот город в наколках от угольной пыли,
Что под кожей храним мы до Судного дня.
Он не сказка, но, чёрт побери, ярче были
Этот город, что принял и любит меня.

Этот город ещё вызывающе молод,
Не скупясь дарит всем он букеты из роз.
Пусть бездарной войны наковальня и молот
Подтвердят наш характер и статусный рост!

Закалённые войной

Мы меряем историю собой,
А время истончает жизни нить.
И родина пытает нас войной,
Но верим мы, нам жить ещё да жить.

И ночь сменилась ярким тёплым днём,
И птицы продолжают песни петь.
Да! Мы детей рожаем под огнём,
Не думая, что можем умереть.

Мы смело по судьбе своей идём,
Историю новейшую творим,
Быть может, мы когда-нибудь умрём,
Но Русский мир в обиду не дадим.

А родина пытает нас войной,
Но мы, сплетая наши судьбы в нить,
Живём сейчас с распахнутой душой
И верим, что победе нашей быть!