Луганский калейдоскоп
Виталий Даренский
РОДИНА
Стаханов – Краснодон:
Путь по степям-долинам.
Стаханов – Краснодон:
Путь не такой уж длинный.
Но сколько всего-всего
В этих простых названьях!
У народа моего
Великие воспоминанья.
В этих словах навсегда –
И труд наш, и подвиг, и слава!
Пусть светят они, как звезда,
И пусть нам их будет мало!
И если станет тоскливо,
И колея жизни крива,
И жизнь пролетает мимо,
Не радуют песен слова –
Не жди вдохновений минуты,
Не листай мудрой книги том,
А лучше проедь маршрутом:
Стаханов – Краснодон!
* * *
Совсем погасло электричество,
Давно нет связи и воды;
Любители «свободы личности»
Сбежали, трусы, от беды.
Под звуки боя в центре города
Вдруг радио запело вновь –
«Прощание славянки» гордое
И про бессмертную любовь.
Мешались странно звуки музыки
Со взрывами и свистом мин,
И часовой в минуты жуткие
Стоял на площади один.
И я стоял, ведь пело радио
Уже опять, в который раз,
Слова, написанные набело
Для всех оставшихся, для нас:
«Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой тёмною,
С проклятою ордой!»
Но оборвались звуки радио,
Свет окончательно погас,
Жизнь переписывалась набело
У всех оставшихся, у нас…
Жизнь становилася легендою
Под звуки музыки и мин.
Народ с Георгиевской лентою
Во все века непобедим!
Борис Жаров
БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШИЙ
Я из без вести пропавших
На войне в чужом краю.
Не отмечен среди павших
В том отчаянном бою.
На заре, ещё живого,
Завалил землёй снаряд.
Из состава рядового
Исключил меня комбат.
Надо мной прошла пехота,
Танки грозные прошли,
Пронесли в санбат кого-то,
А меня вот не нашли…
Нет меня среди погибших,
Нет меня среди живых.
Так о нас, пропавших, пишут
В донесеньях фронтовых.
На листок, войной пропахший,
Слёз немало пролилось…
«Сын Ваш… без вести пропавший…»
Остальное всё слилось…
Мать-вдова до самой смерти
Вся надеждой извелась:
От сынка ждала конвертик,
Да, увы, не дождалась.
В том родном краю былинном,
Где любовь меня ждала,
Та заветная калина
Уж в который раз цвела.
Фронтовые километры
Утаили мой приют.
Надо мной чужие ветры
Не по-нашему поют.
У подножья обелиска
Пламень вечного огня…
Окажись к нему я близко,
Вдруг согрел бы он меня.
Владимир Гринчуков
АВГУСТ
Мери
В золотую чашу лета
Солнце льёт лучи тугие.
В золотую чашу лета
Гулко падают плоды.
И стоит весёлый август,
И стоят деньки такие,
Будто нет на всей планете
Ни злосчастья, ни беды.
Почему же, друг желанный,
Так глаза твои печальны?
Отчего ж ты, друг желанный,
Песню горькую поёшь?
Если ты в луче весёлом
Увидала знак прощальный –
Может, тем прощальным знаком
Щедрый август и хорош?
В самом горестном прощанье
Есть всегда залог привета.
Посмотри, как полнокровен
Солнца красного накал.
И пускай расколет август
Золотую чашу лета –
Так на свадьбах бьют на счастье
Жадно выпитый бокал.
Так зачем же, друг желанный,
Растравлять печалью душу?
Так зачем же, друг желанный,
Болью сердце омрачать?
Скоро круг земной замкнётся,
Ход извечный не наруша,
И опять он повторится
И продолжится опять.
В бесконечном повторенье –
Очевидность постоянства.
Пусть нам будет месяц август
Вроде Спаса-на-крови.
Нет у времени предела,
Нет предела у пространства,
Как у жизни нет предела –
Нет предела у любви.
Пусть задуют злые ветры,
И стерня посеребрится,
И снега покроют землю
Преходящим серебром.
А извечное круженье
Никогда не завершится,
И его не остановишь
Ни злосчастьем, ни добром.
Вновь трава зазеленеет,
Прилетит знакомый аист,
И наполнят чашу лета
Солнца жаркие лучи.
И душистыми плодами
Нас одарит щедрый август,
И подарит нам от счастья
Заповедные ключи.
Марк Некрасовский
* * *
Для нас не наступит завтра,
И жить нам во мраке ночи,
Пока мы с яростью мавра
Друг друга в сортирах мочим.
Пока мы ищем различья
И страхи свои лелеем,
Пока в цене безразличье –
Не пашем, не жнём, не сеем.
В стране безумства стихия.
Бог дал нам такую кару.
А помнишь, как шла Мария
С младенцем к Бабьему Яру?
А помнишь, как вслед кричали:
«Туда жидам и дорога»?
Стреляли и проклинали,
Забыв про любовь и Бога,
Коллеги, друзья, соседи,
Как стали вы палачами?
За что обрекали к смерти
Младенцев с Христа очами?
Не помним… И в том причина,
Что тех полицаев внуки
Опять, поменяв личину,
Оружие взяли в руки.
Опять мы ищем различья.
От ярости сатанеем.
Не помним (память девичья):
Христос тоже был евреем.
На бойню идём в прострации,
У нас лишь одна дорога,
Пока не поймём, что нации
Совсем не важны для Бога.
* * *
Когда осядет пыль из-под сапог,
Когда оружие сдадут на склады,
Когда пошлёт благословенье Бог,
Когда гостям незваным будут рады,
Когда долги научимся прощать
И, драки не устраивая, спорить,
Когда не будем красть и обещать
И станет близким нам чужое горе,
Когда не будет брошенных детей,
И старики не будут без опоры,
И власть не будет обижать людей,
И рухнут высочайшие заборы,
Когда не будет во спасенье лжи,
Когда предателей всё сгинет племя
И государств исчезнут рубежи…
Как я хотел пожить бы в это время!
Александр Сигида
ЦИКЛ «ВМЕСТО РЕПОРТАЖА»
(ПОТОМ)
Этой весной соловьи не пели,
Зато научились высвистывать пули,
Они выбирали высокие цели,
Но промахнулись и обманули.
А мирные птахи летели мимо
И представляли собой мишени,
Садились плотно шальные мины,
Рвались в районе «большой кишени».
(Под обстрелом)
Громы побили все нормы – ради каких-то
наград…
(Рвутся снаряды и бомбы – это работает
«Град».)
Злые хозяева рады – раб добивает раба…
(Воют собаки да бабы, и догорают хлеба.)
Мины-патроны-гранаты рёвом пугают ворон.
(Лезут поганые гады танками с разных сторон.)
Взрывы и справа, и слева (или – ну всё-таки
гром?).
(Если расколется древо, рухнет заброшенный
дом.)
Строчки из старой анкеты или лихая судьба?
(Лишь полевые букеты да пулевая стрельба.)
* * *
Режет морозом по коже музыка ржавых
петель.
(Сделался фразой расхожей список немирных потерь.)
Лица соседей суровы – тут по-другому нельзя.
(Дети, родители, вдовы да ополченцы-друзья…)
Слёзы смахнули подруги – нервы запели
струной.
(За боевые заслуги перед родной стороной.)
* * *
Это не игрушки и давно не сон…
(Потянулись пушки через Краснодон.)
Душу рвёт на части еврогуманист…
(Обстреляли Счастье – прут на Металлист.)
Опустел посёлок – побежал народ.
(Залетел осколок камнем в огород.)
Владимир Казмин
ПОКОЛЕНИЮ ГЕРОЕВ
Сомкнув ряды, уходит поколенье
И, разбудив в предсмертной тишине
Безмолвие и ропот всей Вселенной,
В последний час припомнит о войне…
Припомнит всё: окопы Сталинграда,
И Брестской крепости разрывов страшный гул,
И как на грудь упала там награда,
А вместе с ней и пуля мне в строку…
И как пришла домой та похоронка,
Что мать хранила слёзно у икон,
И как спасла дымящая воронка,
И санитарных поездов предсмертный стон…
Сомкнув ряды, уходит поколенье,
Как в ту последнюю атаку на врага,
Но держат ветераны вновь равненье
В строю у вечности, у памяти всегда!
Святых седин и слёз святых крупицы
Блестят на солнце, блещут ордена,
Им до последних дней не перестанет сниться
Огнём объятая и горем их страна!
Сомкнув ряды, уходит поколенье,
Былых времён уходит в память строй,
И не исчезнут их святые тени
Во времени, где вечный длится бой!
ГЕРОЯМ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ
Обжигающий ветер в лицо
Дул, и душу пронзая насквозь.
Шёл отец по степи, шёл юнцом,
Трёхлинейка в руках – парень-гвоздь.
Несмотря на свою худобу
И безусый мальчишеский взгляд,
Он идёт на святую борьбу,
Он один из тех вечных солдат.
Он один из тех русских гвоздей,
Что прошьют страшным гневом врагов
И в просторах донецких степей
Защитят свой отеческий кров.
Землю топчет вражий сапог
И стальная лавина ползёт,
Но с ребятами нашими Бог,
Эта сила зовёт их вперёд.
И, вгрызаясь в расплавленный грунт,
Им земля помогает сама,
За плечами в суме лиха фунт,
За спиною родные дома.
Это значит, что сила их там
В сотни раз больше страха и зла,
И пощады не будет врагам –
Эти парни тверды, как скала!
Как скала, что лежит под землёй,
Здесь, в донбасской лежит глубине,
И восстала скала над страной
На былинной донской стороне.
Он шахтёрского племени брат,
Сын могучего ветра в степи.
И ударило сердце в набат
В грозный час, всех врагов ослепив!
За закатом над степью рассвет,
И за бурей плывёт тишина.
Будет жить мой отец в толще лет
И великая наша страна!
Василий Дунин
НАЧАЛО
Ручеёк обтыкан красноталом,
Цепь собачья дзенькает металлом,
Льнёт к забору травка полевая,
На заборе тряпка половая.
Несмотря на утро, за забором
Верещал на пса упрямый боров,
Но вошло давно уже в привычку
Деду с бабкой слышать эту стычку.
Дед, сопя, с метлой встречает ранник,
Пахнет подло жарящийся драник;
Бабка по двору шустрит в заботах,
Почему-то летом в зимних ботах;
Под ногами путается внучек,
Голову задрав на стайку тучек, –
Это я, по зову подсознанья,
Только-только встал на путь познанья.
ВЕЗДЕ И ВСЕГДА
Везде в России – родина:
Хоть север, а хоть юг,
И вовсе не юродива
Она на глаз и нюх.
Познать её прародину
Везде мне по плечу,
Когда, жуя смородину,
Иду, куда хочу.
Везде Россия – матушка:
Хоть запад, хоть восток,
Зима в ней – аж до мартушка,
А всё равно – восторг.
БРОНЯ
Пала Троя, пал Париж,
Пал Берлин – Москва не пала,
Неприступна, как престиж
Эверест-горы Непала:
В ней глубокие снега
Аж до Кара-Богаз-Гола –
Застревала в них нога
Насмерть немца, и монгола,
И француза, и турца,
Даже чёрта из Тартара,
Хоть с какого их торца
Ни мани державы тара.
Не сказать, что свой народ
У Москвы особо мечен –
Просто много в ней ворот,
Поворот от коих вечен…
Юрий Камброд
НАШ ОБЫЧАЙ
Здесь ничего не покупают
И ничего не продают.
Н. Старшинов
Под утро
В рабочем районе
Врубит батя приёмник.
Гррр… фью… пшик…
На майских ветрах,
И – город разбужен маршем.
Отец подпевает: «пам-ба-трах»,
Одной рукою бреется,
Другою – машет.
«Извини, что поднял,
Дёрни за деда.
Считаю до трёх – три!
Эх сынок, это всё же победа,
Откуда ни посмотри».
Развернётся прошедшее знаменем.
Что же нужно знать нам о нём?
Как на фронте. Мы от «сотки» трезвей.
Приглашаю в гости друзей.
Шлю привет и врагам! Но едва ли…
И чёрта за победу
Перепить бы смог.
А ведь было же, наливали,
И валилась империя с ног.
Столько лет
Из боёв
До дома
Годы поротно идут.
Словно чарку трофейного рома,
Занюхаю хлебом беду,
Если память изменит… и сердце осудит,
Если вдруг подымается страха стена,
На Руси остаются
Русские люди,
А без них и Россия
Уже
Не страна.
Но трели укропов разносятся люто,
Но тошно вещать о бабле и вещах…
Выломай ветку в саду салютов
И путь себе освещай.
