Чёрные цветы сорок первого
Весной 1943 года в Лос-Анджелесе вручали «Оскаров». Появилась новая номинация: «За лучший документальный фильм». «Оскара» в этой номинации получил советский фильм «Разгром немецких войск под Москвой». Это первый советский «Оскар»!
Я много раз видел этот фильм. Каждый декабрь нас собирали во Дворце культуры, преподаватель артиллерийского училища рассказывал нам о ходе битвы за Москву, а потом нам показывали этот фильм. Там была диковинная сцена. Танки Т-35 (огромные боевые машины с пятью башнями каждая) ползут по снегу в сторону деревни. Рядом с ними лыжники с автоматами. Во многих книгах пишут, что последний раз в боевой обстановке танки Т-35 применялись во время контрнаступления под Москвой. Оказалось, что это не так. После поражений лета 1941 года уцелевшие Т-35 были переданы в Казанское танковое училище – альма-матер немецких танковых генералов. Некоторые сцены оскароносного документального фильма снимались под Казанью и были игровыми. Ну что поделаешь: искусство киносъёмки.
Но я не об этом. Я много раз слушал лекции о битве под Москвой, изучал историю войн и военного искусства, но так и не знал, какой город был первым освобождён во время нашего контрнаступления под Москвой. Это рязанский город Скопин! И это не просто эпизод, это очень важный момент вооружённой борьбы на советско-германском фронте.
Немцы заняли рязанские города Михайлов и Скопин и продвигались дальше. Михайлов – это первая остановка скорого поезда, идущего с Павелецкого вокзала, например в сторону Тамбова. После Михайлова немцы двинулись на Рязань. Улицы Рязани были перекрыты противотанковыми заграждениями. В том месте, где сейчас памятник Петрову, стояли противотанковые ежи. Жители Рязани внимательно просматривали свои архивы и уничтожали письма и фотографии, которые могли их скомпрометировать в глазах оккупантов: всякие фотографии в военной форме, где-нибудь рядом с портретом или памятником Ленину.
После Скопина следующей целью немцев была станция Ряжск. Это узловая станция на последней железной дороге, соединявшей центральную Россию с Баку и бакинской нефтью. Если бы немцы взяли и удержали Ряжск зимой 1941-го, то сложилась бы очень тяжёлая для СССР обстановка. Авиация и танки остались бы без топлива до вскрытия Волги ото льда. Трудно предположить дальнейший ход войны, но ясно, что он был бы совсем не таким, каким мы его знаем.
И тут на станции Ряжск из вагонов выгружают бригаду морской пехоты. Она прибыла с Тихого океана. В ноябре Япония напала на Америку, и теперь можно было не ожидать её нападения на советский Дальний Восток. …Вся эта бригада похоронена сейчас в Скопине. Скопин стоит на возвышении, как и все города в тех местах. Говорят, это было запоминающееся зрелище – штурм Скопина. Склон, покрытый белым снегом. На нём чёрные цветы с красной каёмкой. Это бушлаты, а вокруг них расплываются красные пятна крови, пропитывающей снег. Той бригаде морской пехоты обязаны жизнью многие из ныне живущих.
НАШИ В АФРИКЕ
У Визбора есть песенка про загадочную страну Мадагаскар. «Будь осторожен, друг: никто из нас здесь не был – в загадочной стране Мадагаскар». И ещё: «Тяжелы и метки стрелы у жителей страны Мадагаскар». Он написал её в 1952 году. Может быть, вы её даже слышали, но едва ли знаете, что это песня о Великой Отечественной войне.
Дело было в 1942 году. Это очень тяжёлый год для антигитлеровской коалиции. Враг наступал, рвался на Кавказ и к Волге. Пал Севастополь. Через оккупированный советскими и британскими войсками Иран шла помощь от союзников. Длинным кружным путём. Сначала из канадского Галифакса и американских портов восточного побережья выходили транспорты и спускались вниз на юг вдоль берега под прикрытием противолодочной авиации. Потом они пересекали Карибское море и шли к Панамскому каналу. Тут их тоже подстерегали немецкие субмарины. Был случай, когда транспорт был потоплен перед самым входом в канал. Карибское море патрулировал на своей яхте в числе других писатель Хемингуэй. Он выслеживал перископы немецких подлодок и сообщал о них по радио куда следует.
После канала суда шли вдоль побережья Чили на самый юг Тихого океана, где их не мог достать японский флот. Потом южнее Австралии они входили в воды Индийского океана, пересекали его и шли на север вдоль Африки к Аравии, потом в Персидский залив и наконец разгружались в иранских портах. Но это ещё не конец пути. Грузы: автомобили, паровозы и прочее имущество – нужно было доставить в советский Азербайджан по дороге, которую проектировала моя двоюродная тётя Галина Мироновна (Царствие ей Небесное). Путь был долог. Больше полугода. Зато не так опасен, как путь к советским портам Ледовитого океана: Мурманску, Архангельску. Туда британский флот с большим риском и большими потерями сопровождал транспорты с самыми срочными грузами, которые должны были попасть на советско-германский фронт как можно скорее (за несколько недель). Всё же основной дорогой был долгий путь через три океана. Именно по нему шла «Улыбка дяди Сэма» – гуманитарная помощь из Америки: консервированная колбаса в банках, мука, яичный порошок, сухое молоко.
Враг попытался перерезать этот путь сразу в двух местах. Немецкое наступление на Кавказ – одна из этих двух попыток. Вторая попытка – это создание японской базы на Мадагаскаре.
Мадагаскар в те времена был колонией Франции. Но Франция Франции рознь. Север страны был оккупирован Германией, а на формально независимом юге правил французский генерал Петен, ставка которого находилась в городке Виши. Этой-то вишистской Франции и принадлежал Мадагаскар. На Мадагаскаре было войско из восьми тысяч человек – это малагасийцы, служившие Франции. (Вот вам: «Тяжелы и метки стрелы у жителей страны Мадагаскар».) Основную часть французского флота британцы уже уничтожили, поэтому морских сил на Мадагаскаре было очень мало. Сухопутные силы антигитлеровской коалиции были представлены австралийцами и потомками буров – белых жителей южной Африки (войска Южно-Африканского Союза). Численно они превосходили противника примерно в полтора раза. Однако малагасийские войска оказывали ожесточённое сопротивление, защищая свою страну, поэтому захват Мадагаскара продолжался полгода и один день.
А где же «наши» в Африке? Дело в том, что советские торговые суда из Чёрного моря подлежали переброске на Дальний Восток, где они смогли бы участвовать в перевозках грузов из Сан-Франциско в СССР мимо Японии, с которой у нас тогда не было войны. Суда прошли черноморскими проливами и через Суэцкий канал попали в Красное море. Там они приняли грузы, предназначенные для войск, сражавшихся за Мадагаскар, и отправились на юг Индийского океана. Вот почему у Визбора:
Может стать, что смерть
Ты найдёшь за океаном.
И всё же ты от смерти не беги.
Осторожней, друг,
Даль подёрнулась туманом,
Сними с плеча свой верный карабин.
СВОИ И ЧУЖИЕ
Кто в Великую Отечественную войну был с нами, а кто против нас? Я этот вопрос задаю регулярно студентам, они регулярно путаются. Но в конце концов определяется список наших противников – это союзники Германии: Болгария, Румыния, Венгрия, Словакия, Италия, Финляндия. И всё? Лев Толстой, описывая в романе «Война и мир» переход армии Наполеона через пограничную реку Неман, называет это событие вторжением сил Западной Европы.
В 1941-м мы тоже противостояли Западной Европе. Видимо, неспроста в те годы вспомнили роман «Война и мир» и ту далёкую Отечественную войну 1812 года. Помянули их и в кинематографе (фильм «Кутузов»), и в оперном искусстве (опера Прокофьева «Война и мир»). На восточном фронте Германии против нашей армии сражались представители всех оккупированных стран Европы. В начале зимы 1941 года на Бородинском поле билась французская дивизия «Шарлемань», названная в честь Карла Великого (создателя первой средневековой европейской империи). Не только представители оккупированных стран и стран-союзниц воевали против нас. «Голубая дивизия» (добровольцы из Испании) осаждали Ленинград. И это было не просто формальное «отбывание номера». Эта дивизия проявила стойкость и массовый героизм, выдержав зимой 1943 года во время попытки прорыва блокады удар в десять раз более сильного противника. Советское командование не ожидало, что испанцы будут так стойки, поэтому удар был нанесён именно на их участке фронта. Если бы не испанцы, блокада была бы прорвана на полтора года раньше. Представляете, сколько людей не умерло бы от голода!
Сейчас я расскажу вам ещё об одном нашем противнике, о котором до сих пор не принято вспоминать. Начну издалека. Дело было в апреле 1940 года. Близилась к концу так называемая «странная война», когда на западном фронте почти не велись боевые действия. Франция и Великобритания планировали начать обычную «нестранную» войну. Они хотели захватить Норвегию. В то время Норвегия была нейтральной страной. Зачем нашим будущим союзникам понадобилась эта северная страна? Не целесообразнее ли было организовать наступление на Берлин или захватить Рур – промышленное сердце Германии? На самом деле план был очень изящен и аккуратен. Вот следите за моей мыслью. Предположим, что англо-французский план удался бы. Тогда противники Германии получили бы протяжённый плацдарм, охватывающий с запада всю Швецию. Они приобретали бы площадки для аэродромов, с которых можно было бы бомбить всю Швецию. Простите, скажете вы, а Швеция-то здесь при чём? Это же нейтральная страна. Нейтральная-то она нейтральная, но без поставок шведской руды и шарикоподшипников не могла бы работать военная машина Германии. Руда-то в Германии привозная. Это бензин можно делать из каменного угля, а сырьё для металлургии – только шведская руда или металлический лом. Поэтому Германия упредила англо-французский план и захватила Норвегию раньше них.
Когда уже шла вовсю война на советско-германском фронте, Балтийское море стало внутренним морем Третьего Рейха. Но и тогда шведские пароходы, везущие руду в Германию, прижимались к берегу. То один, то другой герой-подводник пробирались в Балтику: или советский из Кронштадта, или британский через датские проливы. А потом сообщение в газетах: «Шведское судно потоплено неизвестной подводной лодкой». Вызывают в министерство иностранных дел в Стокгольме советского посла Александру Коллонтай, идеолога советской теории свободной любви. (Ленин с этой теорией не был согласен, и пришлось Александре Михайловне наступить на горло собственной сексуальности.) На все вопросы Коллонтай отвечала в шведском МИДе: «Нет, мы понятия не имеем, чья эта субмарина!» Попробуй докажи ей что-нибудь. До сих пор в Швеции время от времени появляются слухи, что где-то в прибрежных шхерах у Стокгольма затаилась российская подлодка!
Гитлер был очарован дарвинизмом. Есть много познавательных немецких фильмов того периода о борьбе видов и выживании наиболее приспособленных. Принципы дарвинизма, провозглашавшие успех в борьбе за жизнь более приспособленных видов, были перенесены и на людей как на биологический вид – на хомо сапиенсов. Пошли научные разговоры о том, что есть прогрессивные расы, а есть отставшие в своём развитии и, прямо скажем, неполноценные. Было усмотрено, что народы, у которых преобладают вытянутые долихоцефальные черепа, достигли больших высот в науке, технике и общественном устройстве. Обладатели брахицефальных черепов (как у славян и евреев) считались неполноценными – недочеловеками. Поэтому у жителей Германии, просвещённых пропагандистскими (может, правильнее сказать научно-популярными) фильмами, выработалось определённое отношение к этим «унтерменш». Один британец с шотландской фамилией оставил воспоминания о своём пребывании в немецком плену. Однажды колонна британских военнопленных оказалась рядом с колонной русских заключённых. Британцы были впечатлены видом измождённых и оборванных русских и стали бросать им сигареты, конфетки и прочую мелочь, которую они получали в посылках из дома. Тогда охранявшие русских фолькштурмисты (по-нашему, ополченцы – немолодые гражданские люди, недавно мобилизованные для несения вспомогательной службы) стали бить русских прикладами. Шотландец комментирует это примерно так: немцы получат в итоге крайне плохое отношение к себе со стороны русских, и каким бы плохим это отношение ни было, оно будет заслуженным.
В начале XX века появился термин «расовая гигиена». Согласно этой «гигиене», нужно производить детей только от определённых расово полноценных особей. Появилась наука евгеника. Наука о выведении хорошей породы людей. Предлагалось два вида отбора: положительный и отрицательный. Отрицательный отбор предполагал уничтожение расово неполноценных особей. Положительный – предусматривал менее жёсткое обращение с ними. Неполноценные должны были быть исключены из процесса размножения: подлежали стерилизации. В законодательстве Шведского королевства до шестидесятых годов присутствовали положения о стерилизации представителей неполноценных рас. Вот так.
ПРО БЛОКАДУ ЛЕНИНГРАДА
Напоследок расскажу вам про одного хорошего человека, выжившего в тяжёлых условиях блокады Ленинграда. Звали этого человека Надежда Александровна. У неё была интересная профессия. Она была воздушным стрелком. Летала на самолётах и стреляла из пулемёта по другим самолётам. Было это во время войны. До войны она училась в институте имени Лесгафта. Это такой физкультурный институт в Ленинграде – в её родном городе. Когда началась война, она оказалась в блокаде вместе со своими родителями. Её отец (водитель автомобиля) умер, а им с матерью удалось получить разрешение на эвакуацию.
Это была уже не первая блокадная зима. Поэтому эвакуация по Дороге жизни была организована с учётом всех блокадных реалий. Вдоль всей трассы Дороги жизни по льду Ладожского озера стояли на расстоянии голосовой связи НКВДешники. Это было сделано для того, чтобы у водителей полуторок не возникало желания высадить эвакуируемых из кузовов машин на лёд и забрать их вещи.
Когда Надежда вместе с мамой в группе эвакуируемых приехала на железнодорожную станцию, откуда их должны были отправлять дальше в тыл, всем эвакуируемым предложили поесть хорошо заправленной маслом гречневой каши. Повара накладывали всем желающим добавку сколько их душе угодно.
Надя была хорошей студенткой физкультурного института, поэтому она отлично разбиралась в физиологии. Она понимала, что сейчас работники, принимающие эвакуированных, осуществляют изощрённый способ убийства оголодавших людей. Это было даже хуже высадки из кузова на лёд Ладоги. Там хотя бы был шанс добраться до поста зенитчиков или дождаться другой машины. А здесь исход один – заворот кишок и смерть.
Ещё Надежду в институте готовили стать тренером, то есть человеком, который помогает, да что там помогает, заставляет своих подопечных совершить то, чего они раньше не могли сделать. И она заставила свою мать отказаться от приёма пищи. Не обошлось без драки. Представляю ошеломляющую сцену. Дерутся две измождённые двухгодичным недоеданием женщины. Руки как палочки. Из валенок торчат палочки с шарами коленных суставов. Вот что нужно в кино-то показывать. После драки мать с дочерью пошли к теплушкам (так называли двухосные товарные вагоны, приспособленные для перевозки людей). Вдоль всей железнодорожной насыпи валялись чьи-то вещи, а среди чемоданов и узлов корчились умирающие люди.
Знатоки статистики нашли данные о количестве продовольствия, доставленного в Ленинград самолётами и по Дороге жизни: зимой грузовиками, а летом баржами. Помножили на калорийность. Поделили на количество людей, переживших блокаду. Оказалось, что выжить при таком рационе они не могли. Как пережила Надя с мамой блокаду, чем питалась, она мне никогда не рассказывала.
После войны Надежда Александровна в Ленинград возвращаться не стала. Она вышла замуж за преподавателя физики одного провинциального вуза. Прожила с ним долгую жизнь. Овдовела. Мне она подарила на память две вещи. Во-первых, напечатанный на машинке толстый том учебника физики, написанного её мужем. Теперь так уже давно не пишут. Интересный учебник с массой подробностей, например про теплопроводность стен сараев или бревенчатых накатов над землянками. Ещё она подарила мне фотографию, сделанную через пару лет после войны. Она тогда отдыхала с мужем в Петергофе, и они сфотографировали стены разрушенного дворца и на их фоне неработающий каскад фонтанов со скульптурой Самсона у основания. Я вложил это фото в Энциклопедию Петербурга между страниц, посвящённых Петродворцу. Там оно и лежит теперь. Между страницами, на которых цветные фото работающих фонтанов.
Несколько лет тому назад Надежда Александровна умерла, не дожив одного дня до очередной годовщины Победы. Незадолго до смерти стала известна одна её тайна. Оказывается, во время войны у неё был ребёнок. Он умер и был похоронен в Ленинграде. Имя отца так и осталось неизвестным её родственникам.
Борис БОЯРШИНОВ,
телеведущий
