Марина Шеремета. Серое пёрышко

Марина ШЕРЕМЕТА

Таинственный фонарь у каменной чаши

То фейерверком разноцветных листьев, то шопеновской каплей дождя, то тонкой паутинкой лёгкой грусти приходит осень. Неповторимый красочный подарок природы, вызывающий всю гамму самых светлых чувств. Каскады небольших звенящих водопадов, деревянные мостики, пруды, отражающие голубое небо, и покрытые позолотой и багрянцем деревья и кусты. Многоступенчатая пагода и каменные фонари. Всё это искусно вписывается в изящный ландшафт. Многие могут черпать вдохновение здесь, в Японском саду в Москве, благодаря многолетним стараниям его создателя – выдающегося мастера садов Кену Накадзиме. Сад включает в себя духовную идею на материальной основе. В каждую экспозицию заложен глубокий смысл, тайна, и у каждой – своя легенда.

…Среди хвойных деревьев и одинокой сакуры утопает в роскошной зелени каменный фонарь мастера Орибе (Орибе-торо). Такой фонарь всегда устанавливается рядом с чайным домиком. Согласно легенде, мастер чая Орибе жил в XVI веке в одном из буддийских храмов, но был христианином. В то далёкое время преследовались все религии, кроме буддизма. В нижней части каменного фонаря отважный мастер вырезал распятье, спрятанное от посторонних глаз под листьями растений. Рядом с фонарём располагается каменная чаша – цукубай. По буддийскому ритуалу мастер чая опускался на камень перед чашей на колени лицом к фонарю и набирал воду для чайной церемонии. Никто и не догадывался, что в это время Орибе обращался к своему распятому и во славе воскресшему Богу – Иисусу Христу.
Много воды утекло с того времени через чайные каменные чаши, но и теперь у основания фонаря Орибе всегда изображается условная человеческая фигура…


Там царицы спят и цари…

Будто мириады маленьких далёких светил спустились на землю, бережно опоясав стволы и ветви деревьев, фонарные столбы и ажурные решётки ограждений многочисленными разноцветными огоньками. Искрящиеся снежинки белоснежным узором искусно вплелись в зелёную хвою. В огромных серебряных шарах играли перламутром блики ночных фонарей. Праздничная зимняя Москва напоминала сказочное царство…
А если есть царство, значит, должен быть и дворец. Настоящий. Находящийся в некогда царской подмосковной резиденции Коломенское. Его назвали восьмым чудом света – это заново воспроизведённый всего несколько лет назад дворец царя Алексея Михайловича (отца будущего императора Петра I) середины XVII века.
В деревянном кружеве наличников с башенками-куполами и двуглавым орлом со скипетром и державой – гербом государства Российского – на небольшом холме среди вековых деревьев расположились царские хоромы. Цоканье конских копыт и скрип колёс возвещали о приближающейся карете, которая в настоящее время используется экскурсантами для развлекательных прогулок. Поднимаясь по крутым ступеням великолепного образца деревянного зодчества, застеленным красной ковровой дорожкой, начинаешь ощущать себя частью средневековой истории. Здесь жили цари и царицы, здесь утверждались важные государственные законы, принимались иностранные послы и устраивались званые обеды…
Дворец делится на мужскую и женскую половины и хоромы царевичей. В предложенной экспозиции можно проследить на мониторе генеалогическое древо династии Романовых. Скромно и со вкусом яркой мозаикой и росписью с библейскими сюжетами украшены стены и потолки многочисленных комнат. В мужской и женской половинах есть свои молельные комнаты с иконами. Во дворце строго соблюдались все посты и торжественно отмечались праздники. В постные дни царским особам и их приближённым на обед подавалось всего одно или два блюда, в праздники их количество достигало семидесяти. В центре столовой располагается царский трон, в изголовье которого находится икона Матери Божией «Неупиваемая чаша». Вдоль стен столы и лавки для приближённых расположены таким образом, чтобы с любого места можно было хорошо видеть царя-батюшку. Иногда приходилось и кулаками помахать, чтобы занять место поближе к государю. Потолок этой комнаты расписан зодиакальными созвездиями, что считалось символом сочетания земной и небесной власти.
Вот комната, в которой постигались науки, а в другой расшивались иконы золотой нитью, а вот в этой (небольшой трон с лежащими львами по обе стороны и лавка вдоль стены) обсуждались и принимались законы. Небольшая комнатка-спальня (в каждой половине дворца своя) с маленькой узкой кроватью, в которой спали полусидя, чтобы к моменту пробуждения душа могла свободно вернуться в тело. Есть даже мыльная комната с двумя огромными деревянными кадками по центру. Изразцовая печь с углями, деревянные ступени, берёзовые и дубовые веники – всё очень напоминает нашу сауну.
Хранят свою историю и дворцовые стены. Случайно взгляд остановился на картине с изображением двора перед царскими покоями. Подойдя поближе и вздрогнув от неожиданности, увидели ожившую голограмму – за окном среди деревьев в золоте осенней листвы спешили по своим делам бояре и приказные люди…


Где оно, настоящее?

До чего же надоели эти примитивные орудия кухонного быта, всевозможные кастрюльки и сковородки, вечные недовольства и непонимание супруга, всю жизнь подчинившего добыванию денег в бесконечном изнуряющем труде. О чём бы ни заходила речь, всё сводилось к шуршащим бумажкам, а жизнь тем временем день за днём ускоряла свой бег к финишной неизбежной черте, за которой неизвестность. Забить бы мысль сковородкой в угол и преспокойненько выполнять роль кухонно-уборочного комбайна…
…Хочу свой мир соткать из чистой мысли, из звонкого журчанья ручейка и пения капели, из аромата трав и света ярких звёзд, из…
– Мам, посмотри, деревья там, внизу, такие маленькие. – Требовательно дёрнул за рукав спортивной куртки маленький сынишка. – Мы будто бы летим…
С высокого холма бежит извилистая дорожка через речку в весенний лес, где, затаив дыхание, можно слышать, как пробиваются навстречу солнцу сквозь прошлогоднюю листву маленькие росточки подснежников и первоцветов, лопаются напитанные соком земли располневшие почки берёз, оживлённо беседуют на своём языке небольшие стайки диковинных птичек…
– Мам, ты только не плачь, пожалуйста, сегодня. Я скоро вырасту большим и построю космический корабль. И буду командиром экипажа. Мы обязательно вместе полетим к звёздам, – продолжал свои детские размышления сын.
…Жизнь… Где она настоящая? Сыплется время сквозь узкое горлышко песочных часов, безжалостно бороздя лицо и всё сильнее выбеливая виски. Что позади осталось и что ждёт впереди?.. И в очередной раз отправляя изношенное тело ко сну, снова попытаться… к звёздам полететь…
И вот однажды проснуться оттого, что Кто-то тихо постучал в твоё сердце. Вроде всё как всегда, но… в нежном шелесте листвы, в бегущих нам неведомо куда по небу облаках, в лёгком дуновении ветерка вдруг почувствуешь Его следы, и привычные для глаза картины обретут иной, наполненный величием созидательной силы, смысл…
…Благодарю Того, Кто мне помог проснуться. Теперь могу в ковёр свой бытия вплести нить яркую из чувств рождённых и эмоций и осознания пути…
А вечером малыш подарил снимок ночного неба. То были мириады ярких разноцветных звёзд…


Моя Параскева

– Мам, кто это? – с любопытством заглядывая через плечо, поинтересовался пятилетний малыш.
– Это «Странник» художника Василия Перова.
Поселившееся в душе ещё в детстве ощущение странника не давало покоя и в зрелом возрасте. А сколько раз воображение рисовало картину бредущего по бесконечной дороге путника с котомкой за плечами! Детские размышления о том, что если очень долго идти, то можно дойти до калитки, за которой конец света, теперь вызывали невольную улыбку.
– Мам, а мам, а наша далёкая родственница ходила пешком в Иерусалим Богу молиться, – не унимался, прыгая на одной ножке, маленький сынишка. – Мне бабушка рассказывала. А звали её Параскева.
Дрогнуло сердце. Почему-то раньше об этой истории в семье никогда не упоминалось. Да оно и понятно – отец непоколебимо верил в коммунистические идеи, не признавая инакомыслия.
…Начало XIX века. Моя прапрабабушка (по женской линии), простившись с семьёй, взяв с собой краюху хлеба да пару лаптей, вместе с небольшой группой паломников отправилась в поисках истины в Иерусалим к Гробу Господню. Полгода в пути туда и полгода обратно. Дойдут ли? На всякий случай с родными прощались навсегда. Где пешком, где на подводе, где на ветхом судёнышке добирались они до Священной земли. Непогода, дикие звери, болезни – ничто не смогло их остановить на нелёгком пути. Ночь настигала там, где усталость сваливала с ног. И часто покрывалом служило звёздное небо. В селениях же их с радостью принимали на ночлег, потому что считалось, что паломники приносят в дом счастье. Сердца их горели жаждой истины…
…Параскева. Далёкая и такая близкая моя Параскева. Впервые, может быть, за тридцать с небольшим лет осознанно переступила порог храма. Неспешно стекая, жёг пальцы расплавленный воск свечи. Показалось, что странница где-то рядом. Мысль о ней пронзила всё тело множеством мелких иголочек. Горячие слова молитвы через почти 200-летнюю толщу времени заставили сердце биться сильнее. Робко, несмело, слегка стыдливо поднялась в крестном знамении рука. Безудержно покатились слёзы. Смогу ли когда-либо понять истинный смысл жизни? Смогу ли когда-либо оценить её молитвенный подвиг ради будущих поколений?
Непокидавшее ощущение чьего-то пристального взгляда заставило повернуть голову. С иконы на церковной стене… грустно смотрела на меня святая с именем Параскева. Параскева Пятница…


От сумы…

«С праздником», «Подайте на хлебушек», «Помогите сироткам», – жалостливо причитая, стараясь перекричать друг друга, цеплялись к каждому прихожанину расположившиеся вдоль церковной ограды просители подаяния. На их ладони торопливо опускались мелкие монеты. Войдя в церковные ворота и направляясь к храму по дороге мимо заросших могил старого городского кладбища, я обратила внимание на иссушённого, видимо, болезнью мужчину неопределённого возраста. Он с трудом переставлял искривлённые ноги и волочил за собой пакет с грязными пластиковыми бутылками. И очень захотелось ему хоть чем-то помочь…
…С неподдельным удивлением взглянул он на протянутую ему бумажную купюру и застыл в немой еле уловимой улыбке. На вопрос, почему он не берёт деньги, когда ему дают, ведь общепринято: дают – бери с благодарностью и молитвой, ответил вопросом: «А вы от своих слов не отказываетесь?» Получив утвердительный ответ, засунул руку в карман почти до предела изношенных брюк, извлёк оттуда горсть самых мелких монет и предложил их мне. Немного помедлив под прицелом испытывающего взгляда, положила мелочь в кошелёк. Только тогда и он взял предложенные ему деньги, сказав «спасибо». Я ответила: «Вам тоже…»


Пирожок с повидлом

Тихий летний вечер ласково опускался на уставший от дневной суеты город. В сумраке догоравших свечей закончилась церковная служба. Растворился в воздухе сладковато-терпкий запах ладана. Как-то по-особенному сегодня проникали в душу Зинаиды слова батюшки, наполняли её теплом и спокойствием. И очень хотелось подольше сохранить это радостное чувство, медленным шагом отмеряя недлинную дорогу до дома. Не растерять бы, не растрясти.
Не напоминала о себе и мучившая долгие годы головная боль. Вот только предательски давило под ложечкой невесть откуда взявшееся ощущение голода. И Зинаида вспомнила про пирожок с повидлом, которым её угостила знакомая прихожанка.
Но как некстати встречаются редкие прохожие…
А вот за молодой парой – опустевшая улица. До лёгкой тошноты хотелось есть. Оглянувшись по сторонам, она достала из сумочки вкусное угощение. И вдруг заметила у здания, в котором лечат практически безнадёжных больных, сидящего на корточках и прислонившегося к стене худощавого мужчину. В его потухшем взгляде отражался серый асфальт. Наверное, он смирился с безысходностью и думал, сколько ему ещё отмерено одиноких серых дней на этой земле. Поравнявшись с ним, Зинаида робко предложила: «Угощайтесь». От неожиданного внимания мужчина резко поднялся. «Благодарствую, благодарствую», – только и смог он произнести, несколько раз поклонившись и неловко стряхнув блеснувшую слезинку… «Как мудр Господь», – подумала она.


Декабрьское чудо

К Господу и святым угодникам Его мы обращаемся, когда нам плохо, молим о здравии, просим помощи в учёбе, работе, в разрешении сложных житейских и бытовых проблем…
Календарь быстро перелистывает короткие зимние дни. Осталось совсем мало времени до маминого юбилея. Посоветовавшись со взрослыми членами своей семьи, которые давно уже живут самостоятельной жизнью, решили сделать запоминающийся и необходимый юбилярше подарок. Но всё как-то не складывалось, хотя очень хотелось успеть.
Накануне дня памяти святителя Николая, Мир Ликийских Чудотворца, прочитав ему акафист, мысленно попросила помочь нам разрешить проблему. Субботним утром отправились с мамой на оптовую базу выбирать ей подарок – диван. В фойе огромного склада её взгляд зацепился за красивые пейзажи на внушительных размеров картинах из гобелена. «Вот те бы две мне, я уже и знаю, где их повесить в своём доме, но надо выбрать другой подарок, он более необходим», – помыслила она.
В огромных павильонах среди множества различных моделей мы искали диван, который пришёлся бы по вкусу и вписался в интерьер зала. «Смотри, а здесь и иконы продаются», – обратила на них моё внимание мама.
Наконец мы нашли то, что искали, и поняли, что именно эта вещь – наша. Получилось так, что денег хватало ещё и на две понравившиеся маме картины. Оформлявшая покупки менеджер по продажам попросила нас немного задержаться. «Наверное, пошла проверять достоверность пятитысячных купюр», – подумала я… А она несла в руках икону Николая Угодника и от торгового учреждения подарила её маме. От неожиданной радости, захлестнувшего восторга и огромной благодарности у будущей юбилярши перехватило дыхание и выступили слёзы. Она бережно прижала икону к груди…
Благодарим тебя, святый отче Николае! Слава Богу за всё!


Огонь свечи

Человек жив, пока жива память о нём. Перед глазами всплывает картинка из далёкого прошлого. Отец крепко сжимает мою ладошку на майской демонстрации. Вязаная шапочка наползает мне на глаза, в свободной руке – неизменные атрибуты праздника – красный флажок и воздушный шарик. Я улыбаюсь. Тёплый солнечный день. Весёлая музыка, радостный смех настраивают на волну нескончаемого счастья…
А теперь… Спешу к тебе, отец, как когда-то спешил ко мне ты в трудные минуты моей жизни. Как жаль, что больше никогда не смогу ощутить тепло твоей ладони, тепло щедрой открытой души. Невольно наворачиваются слёзы от всплывшей в памяти фразы любящего родителя: «Дочка, за тебя я готов жизнь отдать…»
Август выдался в этом году сухим. Надо бы полить цветочки. Плотно утрамбовав в рюкзак пластиковые бутылки с водой, быстренько собираемся с мамой и, несмотря на поздний час, отправляемся к месту его последнего приюта на земле. На конечной автобусной остановке на импровизированных прилавках – манящие горы дынь и арбузов. В этом сезоне мы ещё не пробовали дыню, что-нибудь обязательно купим на обратном пути.
Скрученные, слегка пожухшие листики и маленькие разноцветные шляпки на худеньких стебельках астр истосковались по влаге, вытянулся пастернак. Только декоративная капуста да октябринки чувствовали себя более-менее привольно. Смеркалось. Где-то совсем рядом застрекотал сверчок. Жизненный путь убирающей на соседней могилке женщины невидимыми нитями переплёлся с нашим, и она великодушно поделилась с нами свечечкой. Вот почитаем молитовку и пойдём домой. А что ещё нужно для бессмертной души, кроме благодарной памяти и горячих искренних слов молитвы? Резкий порыв ветра почти погасил пламя. Но, казалось бы, исчезнув, оно появилось снова. Видимо, отец хотел, чтобы мы задержались подольше. Ну не так уж сильно мы пострадаем, если не купим дыню. Молимся мы за тебя, отец, и ты, если дано тебе, помоги нам в нашей бренной жизни, столько бы ещё хотелось успеть… А пламя всё упорно сопротивлялось ветру, снова и снова возникая ниоткуда, как будто умоляло нас не уходить. И мы неторопливо вспоминали прошлое, делились настоящим. Вот уже вставили сухую веточку в огарочек свечи, и только тогда фитилёк, покорно склонив головку, сгорел дотла. Пока горит свеча, стучат сердца – живёт надежда на милость Божию… Спокойно как-то стало на душе, появилось чувство внутреннего удовлетворения.
А тем временем, погрузив свой товар, в машину уже садился последний задержавшийся торговец. На нашу просьбу продать маленькую дыньку за имеющуюся у нас единственную сторублёвую купюру вдруг неожиданно выдал нам внушительных размеров «Торпеду». Вся Вселенная, казалось, улыбалась нам. Никогда мы не ели столь вкусной и спелой дыни…


Пока горят огни на ёлке…

Перед самым Новым годом отец, играя роль доброго Деда Мороза, приносил домой лохматую лесную красавицу сосну, которую мы с превеликим удовольствием украшали огромными стеклянными шарами, фигурками сказочных персонажей на металлических прищепках, маленькими кусочками ваты, изображающими снег. Из разноцветной бумаги делали цепочки, вырезали многочисленные флажки и снежинки. Постепенно дом превращался в зимнюю сказку с чудесным ароматом хвои. Красочно наряженная ёлка по заведённому порядку стояла до середины января, и каждый день был необычным, особенным. Долгими вечерами мы с сестрой придумывали разные интересные истории со своими куклами, которых прятали в вату под ёлкой. И ждали, ждали какого-то чуда…
Бабушка предупреждала, что в ночь перед Рождеством огни на ёлке должны гореть до рассвета. Тогда ищущие приюта Мария с Иосифом будут знать, что их с радостью встретят в этом доме. Яркие сверкающие звёзды разноцветными гирляндами удобно расположились вокруг подтянутого щёголя-месяца. Медленно кружась, укрывали землю белой шалью пушистые кристаллики льда. Мы по очереди дышали на замёрзшее окошко, чтобы в образовавшуюся проталинку разглядеть следы на нетронутой белой дорожке. Боялись уснуть и пропустить чудо… Первыми, постучав в окошко, увлекая за собой клубы морозного воздуха, в дверь вваливались ребятишки. Сняв шапки, по очереди, чинно крестясь, они торжественно возвещали о том, что в мир пришёл Спаситель – родился Иисус Христос. В знак благодарности мама угощала их конфетами и пирогами, давала мелкие монеты. Христославы приходили до тех пор, пока в окошке мерцали ёлочные огоньки. Теперь можно было засыпать спокойно…


Хрустальный колокольчик

…В последние дни и часы уходящего года как-то очень быстро и незаметно ускользает время. В предпраздничную картину осталось добавить несколько, но довольно значительных, штрихов: докупить что-то из продуктов и небольших подарочков и ещё символ каждого года – хотя бы маленькую зелёную красавицу с ароматом далёкого детства… Ноги не успевают за мыслями…
…И вдруг взгляд приковал маленький хрустальный колокольчик на витрине церковной лавки торгового центра. Замерло время… «Колокольчик из горного хрусталя тонкой ручной работы, освящён в Покровском мужском монастыре, – объясняет владелица маленького звенящего чуда. – Я, конечно, понимаю, что много денег тратится, чтобы накрыть праздничный стол, но вот послушайте… – И она легонько потрясла колокольчиком из стороны в сторону. – Это отсюда произошло сочетание слов – «хрустально-чистый звон». Он призывает на помощь ангела-хранителя, очищает от нечисти жилище. Когда-то лукавый заменил колокольный звон на звон бокалов…»
…Ёлку можно поставить и искусственную, радующую уже не одно поколение детей, отсутствие на столе некоторых продуктов не столь важно, а вот маме должен понравиться такой новогодний сюрприз. И когда хрустальный колокольчик осторожно переместился с витрины в дамскую сумочку, на душе стало как-то сразу легко и спокойно…


Что там, за жизнью?

…Cамая величественная служба – пасхальная. Торжественная, красивая и необычайно трогательная. Долгим постом, смиренной молитвой и покаянием приоткрывается завеса вечности. Разве можно уснуть в такую ночь! В трепетном ожидании вместе с пробудившейся от зимней дрёмы природой замерло сердце. На какое-то мгновение остановилась жизнь, чтобы тут же возвестить о своей бесконечности. В радостный перезвон колоколов сквозь тишину мерцающего мириадами ярких звёзд небосвода вплелись заливистые птичьи голоса. Тысячи горящих в ночи и бережно охраняемых от ветра свечей, тысячи горячих восторженных сердец, крашеные яйца как символ вечной жизни и Истина устами батюшки: «Христос воскресе», и в ответ разноголосое ликующее подтверждение: «Воистину воскресе»… Ласковый весенний ветерок суетливо торопится разнести по свету не постижимую умом Великую тайну, сопричастными к которой становятся в эту ночь все, всё живое. Христос воскресе! Что там, за жизнью? Жизнь…


Серое пёрышко

Зимы в конце прошлого века на радость детворе были с обильными снегопадами и трескучими морозами. Окна нашего старого кирпичного дома заносило снегом почти полностью, лишь вверху заледенелой рамы оставалась небольшая узкая полоска, через которую проникал в дом дневной свет. Мы с сестрой строили из снега всевозможные крепости и прокапывали тоннели, без устали скатывались с ледяной горки, которую обычно сооружал для нас отец. Домой возвращались насквозь мокрые и безмерно счастливые. В особо лютые холода, уютно расположившись у огнедышащей печки, слушали бабушкины рассказы.
Однажды бабушка принесла со студёной улицы два серых замёрзших комочка. Это были маленькие воробышки. Она положила их на дощечку на тёплую печь, а мы пытались отогреть птичек своим дыханием. На нашу радость один воробьишко открыл глаза, другого же нам не удалось спасти, и мы похоронили его в снегу у калитки. Спасённого назвали Серым Пёрышком, для него нашлась и клетка. С трепетной нежностью мы ухаживали за нашим питомцем, поили из пипетки, кормили остатками пищи, а когда он немного окреп, выпускали полетать по комнате. Очень быстро он стал любимым членом нашей семьи. Проснувшись, мы первым делом бежали к Серому Пёрышку проверить, всё ли в порядке – достаточно ли воды и пищи, чисто ли в его временном жилище…
Как-то незаметно быстро пролетело время, и весело зажурчали ручьи, зазвенела капель, залихватисто расчирикался и наш воробей. Тогда бабушка сказала, что пришло время, когда мы должны его отпустить на свободу к своим братьям-воробьям. Как же нам не хотелось с ним расставаться… Но вот уже радостное пение нашего друга влилось в общий птичий гам. Он улетел судьбе навстречу, оставив на память выпавшее из крыла маленькое серое пёрышко…

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.