Пастушок

Марина ЕЛЮТИНА

– Вот, молочка выпей парного, вкусного! – ласково обратилась женщина к внуку, разливая молоко по бокалам.
– Верно, молоко отменное, – согласился Воробьёв и громко добавил: – Молодец! Молодец, Андрюха, что приехал! Нечего тебе все каникулы проводить в городе. У вас же там что: кино, домино, компьютер – вот и все занятия в четырёх стенах… А у нас тут, в деревне…
Пётр Кузьмич встал из-за стола. Круглое с серыми глазами лицо его засветилось, а под пшеничными усами расплылась улыбка:
– У нас тут дел хватит, да и красоти-ища кака-ая! Ты только посмотри. – И указал на окно.
Курносого взъерошенного мальчугана лет десяти было едва видно из-за стола. Он сидел, опустив голову, надув губы, явно чем-то недовольный.
– Не дуйся, тебе говорю, – нахмурил брови Кузьмич.
Внук поднял на деда взгляд и выпалил:
– А радоваться-то чему?! Все ребята отдыхают, как нормальные люди. После каникул только и хвастаются: кто Москву посмотрел вместе с братом-бизнесменом, кто заграничных родственников навещал на островах…
А у Славки вообще… дядя – директор шоколадной фабрики. Только у меня… А я что ж?.. А у меня мало того что дед деревенский, да ещё кто? Пастух!!!
И слёзы полились из больших глаз градом.
Приземистая фигура Воробьёва искривилась, словно её пронзило молнией, лицо то зеленело, то багровело. Зашевелив усами, Пётр Кузьмич схватил телогрейку, натянул кирзовые сапоги и выскочил из дома.
Примечателен Воробьёв был не только своей внешностью, но и характером: настойчивым, упёртым. К труду относился добросовестно: к любой работе подходил серьёзно, с любовью. Уже добрый десяток лет он «служил» пастухом. Однажды весной пришёл к нему глава фермерского хозяйства и предложил пасти его коров. Задумался Кузьмич. Фермерских бурёнок пасти не то, что личную скотину, ответственности больше. Однако взвесив все «за» и «против», согласился.

***

На лугу, подстелив под себя телогрейку, сидел Пётр Кузьмич. Недалеко паслись его коровы. Неприятный осадок в душе от разговора с внуком не давал покоя.
– Вот оно, молодое поколение! Стыдно, значит, ему за деда-пастуха! Пастух! Пастух – он же не бизнесмен и не иностранец какой-нибудь! А деревня не Канары!
Кузьмич резко повернул голову в сторону и громко крикнул, словно его внук был рядом:
– А я, знаешь ли, свою деревню ни на какие Канары не променяю!
Слова эти вмиг эхом разнеслись по округе. Коровы тут же поддержали пастуха дружным мычанием.
Воробьёв опомнился, но продолжил вести диалог с собою, уже шёпотом:
– Как же всё это можно бросить? – взглядом окинул он великолепные окрестности деревни. – Выйдешь в лес, прикоснёшься к берёзкам и чувствуешь, что они живые. А весной? Когда зацветают сады, деревья наряжаются в зелёные костюмы: в бархатные, в атласные. Аромат сирени, рабочий звон пчёл и шмелей – всем этим можно любоваться вечно. Опять же бурёнки, погляди, красавицы…
– Дед, а дед! – Детская ручка постучала по плечу. – Ты с кем разговариваешь?
Воробьёв обернулся. Рядом в его сапогах «на выход» стоял Андрюша.
– Дед, а кнут-то забыл… – Мальчик не­смело протянул Петру Кузьмичу кнут.
Погладив Андрея по голове, Воробьёв взял внука за руку и повёл по тропинке к высокому холму. Перед взором как на ладони открылась вся деревня. Между землёю и небом – постоянное движение: реют птицы, летают насекомые, стелются запахи трав и кустарников.
– Смотри, внучек! Смотри, красотища-то какая! Вот она – твоя родина! Не сыскать больше в мире похожего места. Научили вас компьютером владеть, техникой всякой современной, а родину любить, красоту её видеть – тоже уметь надо. Ведь всем, что имеем, мы ей, дорогой, обязаны!

***

На следующий день Андрюша прямо с утра побежал за дедом и застал его «при исполнении служебных обязанностей». Тот стоял у обочины дороги и, закинув через плечо длинный кнут, зорко следил за разбредшимися по лугу коровами.
Глядя на эту «пастушью технологию», которая показалась Андрюше чересчур простой, мальчик спросил:
– А ведь, наверно, пастухом быть – не дрова рубить?
– Э, браток, – с гордостью ответил Пётр Кузьмич, – плохо ты знаешь наше дело. Я даже когда в армии служил, такой ответственности не чувствовал, как сейчас. Шутка ли, командовать целой ротой, когда у каждого «солдата» по четыре ноги! – И подмигнул мальчонке как-то озорно, не по возрасту.
Внук залился смехом.
– Однако заболтался я с тобой, – спохватился Воробьёв и, неспешно подгоняя отставших животных, пошёл за стадом.
Андрюша поплёлся следом.
Так и провёл Андрей все летние каникулы с дедом на лугах. Привык к деревне, к красоте её окрестностей и даже к коровам, на­учился отличать «бурёнок» от «зорек».
Как-то за ужином, глядя в бокал с молоком, он обратился к дедушке:
– А знаешь, деда, быть может, это молоко в городские магазины поступает…
– Очень даже может, – одобрительно кивнул Кузьмич.
– Так, значит, моё молочко, ну то есть от наших коров, могут бизнесмены пить… А на шоколадной фабрике без него вообще не обойтись! Ведь правда?!
Пётр Кузьмич поправил пшеничные усы и заулыбался:
– Правда, правда! Выходит, мы с тобой, Андрей-воробей, поглавней всех будем!
– Вот здорово!!! – вздохнул с восторгом мальчик. – Здорово!!!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.