Шестнадцатая

Ура! Ура! И ещё раз ура! Нам наконец-то удалось вырваться на пару дней в Белокаменную.
– Значит, так! С утра по магазинам, потом на ВВЦ или ВДНХ, не знаю точно, как сейчас это называется. А вечером, конечно, в Большой! – Моя племяшка Екатерина крутилась перед стареньким гостиничным зеркалом, примеряя один наряд за другим.
– Последний поход отменяется. – Я пытался вернуть родственницу на грешную землю.
– Это ещё почему? Ты хочешь сказать, что билеты раздобыть не сможем? Тогда в Малый. Он же рядом находится.
– Сдаётся мне, после утреннего шопинга тебе и поход на ВДНХ покажется явно лишним. Если вообще время на неё останется.
Катюша отложила в сторону очередную «тряпочку» и уставилась на меня своими огромными глазищами.
– Ты считаешь, что в Москве для такой девушки, как я, самое главное – это мегамоллы? Так знай, ради культпоходов я готова ими пожертвовать! Запросто! Во сколько выставка открывается? Едем!
– И даже завтракать не будешь? – съязвил я.
– Там позавтракаем. Последними достижениями российского общепита! – не осталась в долгу Катюша.
* * *

– Огогошеньки! И всё это хрупкая женщина Мухина сотворила? Во даёт! – Екатерина, задрав голову, смотрела на знаменитую скульптуру. – Расскажешь про неё? Потом как-нибудь?
– Про Мухину или про «Рабочего и колхозницу»? – поинтересовался я.
– Про обеих! – на ходу уточнила племяшка, устремляясь к не менее знаменитому фонтану.

* * *

– Дядь Саш! Ты это видел?
– Много раз. А в чём вопрос?
– Как в чём? Ты что, арифметику совсем забыл? Так я тебе помогу. Их же шестнадцать?
– Кого?
– Девушек! Не веришь? Сам пересчитай.
– Ну и что с того?
– Как это «что»? Ну ты даёшь! Республик-то в Советском Союзе пятнадцать было. А их шестнадцать! Зачем лишнюю деваху соорудили? Загадочка! Как у Дэна Брауна или даже похлеще. Рассказывай! Колись! Ты же знаешь отгадку?
Я молча пожал плечами. Мол, дело это непростое. А мы вроде бы спешим.
Племянница решительно топнула ногой.
– С места не сдвинусь, пока не узнаю! Приеду – в школе своих терзать стану! Пусть попотеют.
– У вас же гугл имеется. В момент ответ найдут.
– Ты давай на всемирный разум не ссылайся. Кафе видишь? Пошли туда. И позавтракаем, и заграничного Брауна переплюнем.

* * *

– Понимаешь, Катюша, как бы тебе всё это рассказать покороче…
– А мне так не надо! Ты поинтересней давай.

* * *

– В двадцатых годах прошлого столетия в молодой Стране Советов появилась мода на создание национальных трудовых коммун. На карте государства можно было разглядеть «Карельскую трудкоммуну», «Трудовую коммуну немцев Поволжья» и другие. После окончания Гражданской войны для упорядочения национально-территориального деления Российской Федерации «Карельскую» быстренько переименовали в Автономную Карельскую Республику.
– Так автономную же. А им девушек на фонтане размещать не положено! Иначе столько бы понаставили, центрального цветка не видно было бы, – привычно перебила меня племянница.
– Катерина! Имей терпение. Всему своё время. Позволь, я продолжу.
Девушка кивнула. Закрыла ладошками рот, подтверждая тот факт, что отныне из него не будет произнесено ни одного словечка.

* * *

– Эта озёрно-лесная территория в тридцать девятом году прошлого столетия запросто могла стать частью соседней Финляндии.
– Как это? – нарушила обет молчания племянница. – СССР, как мог, собирал утраченные земли. А тут пожалуйте. Нате, забирайте. Мы не обеднеем. Так, что ли?
– Понимаешь, Катюша, с началом Второй мировой войны остро встал вопрос защиты второго города страны, то есть Ленинграда. Государственная граница-то проходила всего лишь в двадцати пяти километрах от него. Дальнобойная артиллерия вполне могла подвергнуть город обстрелу. Да и для нашего военно-морского флота, базирующегося в Кронштадте, залпы таких орудий чрезвычайно опасны, если не сказать смертельны, как для кораблей, так и для мирного населения. Чтобы избежать этого, Кремль предложил Финляндии обмен территориями. Они должны были отдать Советскому Союзу половину Карельского перешейка и ещё несколько островов в Финском заливе. А мы передавали им всю Карелию! То есть территорию раза в два большую, чем та, которую приобретали.
– И что? Отказались?
– Переговоры ни к чему не привели.
– Знаю. Нам историчка в школе рассказывала. После этого началась война. Её ещё называют «Зимней». Красной армии крепко досталось. Но русские войска всё равно победили. Много солдат полегло, но вышло по-нашему. Надолго запомнят, как с Советским Союзом не соглашаться, ну или с Россией.
– Не буду спорить с вашей, как ты её называешь, историчкой. Об этой тяжёлой и кровопролитной войне сказано и написано немало. Твой дед, участник тех событий, наверное, тебе кое-что рассказывал?
– Как же! От него дождёшься! Только один раз упомянул, мол, начал воевать на Балтике, в тридцать девятом, а закончил аж в сорок пятом, на Тихом океане. Ну и что дальше было? Давай, продолжай! Победили, отобрали. Так ведь через год новая война началась, и не с маленькой Финляндией, а с самим Третьим рейхом. Вроде бы даже тысячелетним. – При этих словах племяшка изобразила на лице презрительную гримасу.
– Весной сорокового года был заключён мирный договор. Нашей стране передавались военные сооружения на полуострове Ханко и значительные территории, включая Кексгольм, Сортавалу, Выборг, Суоярви. А также земли в заполярной части. Спустя месяц Карельскую АССР переименовали в союзную Карело-Финскую Социалистическую Республику, включив в её состав новые территории. Прошло чуть больше года, и её почти целиком оккупировали фашисты. Советские войска смогли освободить Карелию от оккупантов только летом 1944-го.
– Вот тамошним жителям перепало. Из одной войны и почти сразу в другую.
– Ты, Катюша, не совсем права. Всему советскому народу досталось, не только карелам. Однако не следует забывать, что там успешно действовали, нанося врагу ощутимый урон, многочисленные партизанские отряды. Вместе с регулярными войсками они, как могли, приближали долгожданный день освобождения.
– И всё же республику упразднили. Почему? Я так думаю, народу стало меньше. Разъехались, что ли?
– Нет, племяшка, дело не в этом. В пятьдесят третьем умер вождь, товарищ Сталин. И новое руководство страны приняло меры, направленные на улучшение советско-финляндских отношений.
– То есть? Не поняла? Суоми – страна очень даже капиталистическая, и с ней предполагалось сильно дружить?
– Конечно. Почему бы и нет? Финны – наши соседи, а их, как известно, не выбирают. Для укрепления дружественных отношений Советский Союз вывел войска с базы, расположенной в селении Порккала, а это в двадцати километрах от Хельсинки. Тем не менее Карело-Финскую ССР вновь понизили в статусе, попутно исключив слово «Финская» из её названия. Карельская АССР стала очередной автономной республикой в составе Российской Федерации.

* * *

Катерина молчала. Морщила лоб и тёрла его пальцем. Что-то обдумывала и наконец выпалила:
– Дядь Саш, выходит, если бы не это «потепление», то в девяносто первом году наш Мурманск стал бы вторым Калининградом? И в России был бы не один анклав, а целых два?! Мы всем миром сейчас ругаем незабвенного Никиту Сергеевича за Крым и нисколечки не хвалим за сохранённую Карелию!

* * *

Теперь уже задумался я. Родственница не мигая смотрела на меня, ожидая ответа.
– Понимаешь, Катюша, как однажды очень точно сказал профессор Гейдельбергского университета Карл Хампе, «история не терпит сослагательного наклонения». Что было бы, нам знать не дано! Но кое в чём ты, безусловно, права.
А фонтан, символ ВДНХ, возвели в пятьдесят четвёртом году. Сама понимаешь, что на тот момент союзных республик было действительно шестнадцать. Не портить же такую красоту из-за решений канувшего в лету Политбюро.

Александр Ралот