Личный опыт

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ТАТЬЯНЫ ЛЕОНОВОЙ

В пятидесятые годы много говорилось о целине, снимались фильмы, писались песни, велись научные дискуссии о целесообразности распашки целины, звучали призывы к молодёжи ехать на освоение целины.
В 1956 году ожидался первый большой урожай зерна, и ЦК ВЛКСМ обратился к студенческой молодёжи с призывом ехать на уборку урожая. Во всех институтах Москвы формировались студенческие отряды, их командиры, как правило, назначались из старшекурсников, они должны были обеспечить студентов работой, следить за бытовыми условиями.

Я училась на втором курсе экономического факультета Тимирязевки. В июле мы должны были ехать на производственную практику, но, услышав, что набираются добровольцы для поездки на целину, мы – 45 человек – кинулись в деканат просить разрешения на замену практики поездкой на уборку целинного урожая.
Получив (не без труда!) это разрешение и пройдя обязательную медкомиссию, бросились собираться в дорогу. Носились по магазинам, закупая продукты и вещи (всё нужное и ненужное), необходимые лекарства. Мы не представляли, в каких условиях будем жить, а уезжали на 1,5 месяца, до 1 сентября.
Из Москвы мы отправились 11 июля 1956 года. Сбор отъезжающих тимирязевцев и студентов других вузов был у нашего Тимирязевского парка. Все были одеты по-дорожному, кто с чемоданами, кто с рюкзаками. Настроение приподнятое, играла гармошка, пели, плясали, дурачились, хохотали. Вдруг заиграл духовой оркестр, подъехали грузовые машины. Мы погрузились, и вереница из 50 грузовиков двинулась к Казанскому вокзалу Москвы. Так весело, с песнями, посылая приветы прохожим, проехали мы через всю Москву.
Когда мы всей гурьбой вывалились на перрон, наш состав уже стоял на месте. Это были товарные вагоны без дверей и окон. В середине вагона был широкий проём, который задвигался, внутри из досок были сколочены нары. В таких вагонах обычно перевозили солдат.
Состав был очень длинный, мы насчитали 45 вагонов. Быстро расположились по вагонам, на каждом прикрепили плакаты с названием институтов. Тут была вся студенческая Москва! Рядом с нами ехали «рыбный», полиграфический, инженерно-строительный, горный институты. У юрфака МГУ был отдельный вагон.
Состав шёл вне расписания, поэтому ехали долго, 6 суток: то по полдня без остановки, то останавливались каждые 2 часа. На остановках танцевали, играли в волейбол, ходили по вагонам, знакомились. Было очень жарко, если на остановках была вода, обливались водой. Проводников не было, поэтому только по гудку паровоза было понятно, что остановка закончилась, и все бежали к своим вагонам, иногда прямо на ходу садились в первый попавшийся, до которого добежали.
Везли нас в Чкаловскую (ныне Оренбургскую) область. Состав дошёл до станции Проф­интерн. Оттуда – группами по разным районам области.
Нас, тимирязевцев, привезли в Домбаровку (Домбаровский район, самый южный в области, на границе с Казахстаном). Там мы переночевали, а утром на машинах нас повезли в Адамовский зерносовхоз, место нашей работы. Полдня мы пробыли на центральной усадьбе, это был уже вполне приличный посёлок – типовые домики, магазины, столовая, но очень мало зелени. Центральная усадьба как большой вокзал, сюда свозили очень много людей и распределяли их по бригадам. Нас направили в бригаду № 10 на весь период уборки.
Жили мы в вагончиках, кухня-столовая размещалась в небольшом летнем домике, вода только привозная, в бочках. Питание, особенно первое время, было довольно скудное: вермишель, крупа, тушёнка. Ни овощей, ни фруктов. Только к концу августа стали появляться картошка, капуста, огурцы, иногда даже яблоки.
Праздником для нас, девчонок, был приезд автолавки. Выбор товаров и продуктов небольшой, настоящее лакомство – свежий белый хлеб в буханках, развесной маргарин, конфеты (кофейные подушечки), грузинский чай, засохшие пряники, газированная вода в бутылках. Также покупали мыло, зубной порошок, кое-что из одежды, одеколон.
Надо отметить, что вообще не было спиртного. На весь период уборки действовал сухой закон.
Кроме нас, студентов, в бригаду были направлены выпускники училищ механизации из г. Бугуруслана и г. Бугульмы (Татарстан). После окончания училищ их по распределению на два года направили на целину. Это были совсем молодые ребята 17–18 лет – трактористы, комбайнёры, механики. Создавались постоянные рабочие звенья: тракторист, комбайнёр (комбайны были прицепные, «Сталинец-4»), штурвальный, два человека на копнитель (копнители тоже были прицепные) – всего пять человек.
В состав звена входили и грузчики: рядом с комбайном ехала грузовая машина с двумя грузчиками, в которую из рукава комбайна по ходу его движения ссыпалось зерно. На место отъехавшей машины должна сразу подъезжать другая. Но если вдруг машина не успевала подъехать, комбайн всё равно не останавливался, и зерно сыпалось на землю.
Когда была хорошая погода, работали и днём и ночью. Обед привозили в поле. В июле-августе, когда были ещё относительно тёплые ночи (хотя климат в Оренбуржье резко континентальный – как бы жарко ни было днём, ночи всегда прохладные), иногда уже не было сил ехать в бригаду, ночевали прямо в поле, зарывшись в солому.
В бригаде в основном работала молодёжь. Механизаторы были ещё неопытные, поэтому техника часто ломалась, были простои. Если были поломки и ребята сами не могли справиться, надо было ехать в бригаду за механиком или на центральную усадьбу, что ещё дальше. Поэтому на ремонт уходило много времени.
Техника была не новая, её пригнали из других мест, где уже закончилась уборка (из Краснодарского края, Ростовской области). Иногда вместе с техникой приезжали комбайнёры, трактористы, опытные механизаторы, они очень помогали нашим ребятам.
Трудовой энтузиазм кипел! Мы соревновались друг с другом, каждый день подводили итоги, кто больше гектаров убрал, у кого урожай выше, обменивались флажками…
В хорошую погоду ночью, когда работали все машины, картина была изумительная: в темноте горели фары машин, создавалось впечатление, что по степи плывёт вереница огней.

Зерно на машинах отвозили на ток, там его взвешивали. Задача была – скорее разгрузить машину и ехать обратно, чтобы успеть к комбайну. Здесь также было соревнование: кто быстрее разгрузит, кто успеет сделать больше рейсов и т. п.
Зерно перевозилось на грузовиках с деревянными бортами, самосвалов не было и в помине. Зерно сыпалось сквозь щели в бортах, поэтому вся дорога от поля к току была золотистой.
Поскольку совхоз был большой, посевов много, агрономического контроля совсем не было. Мы только один раз видели на поле агронома, когда он приезжал с представителем райкома по поводу организации входившей тогда в моду раздельной уборки зерновых: сначала надо было скосить пшеницу, дать ей полежать сутки-двое, чтобы зерно подсохло, а потом подбирать подборщиком. Но комбайнёры шли на это неохотно. Уборка и так затягивалась, начинались дожди, без раздельной уборки процесс шёл быстрее. Тем более что студенты должны были скоро уезжать, а требовалось очень много труда для сохранения уже собранного урожая.
Дело в том, что элеваторов не хватало, зерносушилок – тоже. Основная масса зерна складывалась на току, в буртах. Зерно ссыпалось прямо на землю, не было зацементированных площадок, отсюда повышенная влажность.
Поэтому когда начались дожди, зерно в буртах стало греться, «гореть», прорастать. Последние две недели перед отъездом мы были заняты спасением зерна, а часть ребят работали прицепщиками у трактористов на вспашке зяби. Мы же были заняты «перелопачиванием» зерна: лопатами сгребали и перебрасывали зерно с одной стороны бурта на другую, проветривали его таким образом.
С земли сгребали проросшее зерно, пытались подстелить брезент под бурты, накрывали их брезентом от дождя. Но это была почти бессмысленная работа, поскольку на другой день всё начиналось сначала. Не знаю, кто занимался этой работой после нашего отъезда, ведь постоянных работников в совхозе не было…
Очень жаль, что выращенный и собранный с таким трудом богатейший урожай вряд ли смогли сохранить без больших потерь.
Уезжали мы 25 сентября. Нас, целинников, снова отвезли на станцию Профинтерн, посадили в поезд, но уже не в товарные, а в вагоны с жёсткими сиденьями, верхними и нижними полками.
Настроение было уже другое. Конечно, все очень устали, сильно пообносились, особенно плохо было с обувью, ведь на целине негде было что-нибудь купить. У всех было только одно желание – скорее добраться до дома.
Поскольку всю уборку мы жили на скудном пайке, то по дороге на остановках все выскакивали из вагонов на перрон и сметали всё, что было в палатках, включая спиртное.
В Москве нас торжественно встречали на Казанском вокзале. Снова гремел духовой оркестр, с трибуны нас приветствовали представители всех вузов, райкомов партии, благодарили за работу. Мы были очень горды собой и, несмотря на пережитые трудности, счастливы! Кроме того, заработали на целине первые, вполне приличные по тем временам деньги и смогли купить себе то, что не могли позволить раньше со стипендии.

Татьяна Леонова,
кандидат экономических наук;
в 1968–1979 годах – старший научный сотрудник отдела оплаты труда ВНИЭТУСХ; в 1979–1990 годах – руководитель научно-организационного отдела ВНИИЭСХ; в 1990–2010 годах – учёный секретарь ВИАПИ им. А. А. Никонова

Фото из личного архива