Свет малой родины

Господи, подай ещё немного,
У дороги вербы поискать.
И на милом стареньком пороге
Нам друг друга свято ожидать.

Иеромонах В. Явич

Каждого человека беспокоит происходящее с Родиной, некогда бывшей сверхдержавой мира. Осмысление ситуации происходит как у крупных политиков, экономистов, социологов, так и у обыкновенных граждан России. Без этого понимания нельзя уяснить, куда и каким путем нужно идти дальше в части формирования гражданского общества и в восстановлении промышленного потенциала.

Сергей Говорухин сравнивает правительственные реформы, начатые М.С. Горбачёвым, с «криминальной революцией». Продолжением её явилась «нравственная революция», в результате которой были утеряны нравственно-духовные устои, истоки Православия.
Известный экономист профессор В. Ю. Катасонов неоднократно отмечал, что именно в семидесятые годы СССР выигрывал экономическое соревнование с США.
Приватизация в нашей стране не была экономической. Её главной задачей было остановить коммунизм в России. Известно, каким образом: приватизация 90-х гг. стала соглашением между бюрократией и преступными элементами.

Подъезжая к моей малой родине, всегда с нетерпением жду встречи с близкими и дорогими моему сердцу земляками. Более 100 лет назад созданные гиганты индустрии Лобвинский ЛПК и химический завод сегодня разорены и проданы с молотка. У проходной промышленных комплексов стоит грозная охрана. Верховные руководители не стали проводить уничтожение до конца, они оставили развалины как мемориал своей победы, почти памятник порабощения цивилизации.
Но были и другие времена. Вспоминаю, как с первым заводским гудком собирались на работу в лесопильный цех мой отец и два старших брата, как мама кормила их по утрам, а потом сама почти бегом торопилась в деревообрабатывающий цех к своему станку.

Как только она всё успевала! И шила сама, и постоянно стряпала, и с началом ягодного сезона без устали нахаживала десятки километров, чтобы запасти на всю семью ягод.
Закрою глаза, и всплывают те прошедшие годы. Вот мы идём с мамой через зыбкое болото за клюквой. Ступаем по хрустящим кочкам. Случалось, что водой запруживало все низкие места, и нелегко было выбраться из болота на сухое место. Помню, что в какое бы глухое место мы ни заходили, мне никогда не было страшно – ведь рядом была Мама.
Главный интерес моих родителей и всех моих близких и дорогих лобвинцев связан не только с личным – с семьёй и детьми. Жизнь этого неторопливого рабочего посёлка неотделима от окрестных лесов. Недаром же я не раз слышала: «Человек – это Божье создание и, конечно, преобразующее звено Природы!» Особенно радовало и торопило моих земляков лето. Это значит взять отпуск в июле, во время сенокоса, и, конечно, надеяться на себя, на свои силы. Тогда труд будет вознаграждён полной мерой. А труд в лесу, на земле был для моих земляков делом привычным, естественным и необходимым.

Все мои друзья и близкие начинали все самостоятельные трудовые шаги здесь, на Лобвинском лесокомбинате. Как правило, старшие тогда учились в вечерней школе. Успешно окончили вузы. Получив специальность, многие возвращались в родительский дом.
Как и отец прежде, мы стараемся сейчас взять отпуск в июле: заготовить маме дрова на весь год, подправить дом, накосить сено. Мой старший брат приезжает обычно самым ранним поездом. «Что-то долго, братцы, отсыпаетесь», – звучит во дворе его весёлый голос, и, хотя едва брезжит рассвет, сна как не бывало. Вот мужчины берут литовки и отправляются на покос. Вскоре я несу им завтрак. Совсем близко, в березняке, знакомый родник. Набираю горсть земляники, и студёная вода становится вместе с ягодами ещё вкусней. Глядя, как ровно, ряд за рядом ложится под косами трава, я думаю о том, что именно отец приучал нас к работе на земле.
Когда мы расстаёмся, нас сближают письма. И серьёзные, и с шутливыми рисунками, и эссе.
Бывая дома, каждый раз с новым интересом перебираю бумаги в старом портфеле. Там среди писем, фотографий, школьных грамот хранятся и пожелтевшие листочки со стихами.
Когда сейчас все мы вновь собираемся в родительском доме, особенно остро чувствуется: начало всех наших дорог здесь, в этом дворе, где всегда было шумно и весело и куда так тянулись ребятишки с соседних улиц, где ещё можно увидеть сразу и штангу, и турник, и гири, и боксёрскую грушу, и многочисленные макеты самолётов, необыкновенно грациозные шахматы…

Представляю, как в канун Светлого Пасхального праздника тот заветный портфель оказывается в натруженных руках Мамы и как раскладывает она перед собой наши фотографии, читает сокровенные поздравления.
Так повелось испокон веков, что самое горячее время перед Пасхой – в небольшом храме Андрея Первозванного, домашних пекарнях. Надо испечь тысячи просфор на предстоящие две недели – Страстную и Светлую, когда все работы в монастыре откладываются для глубокой проникновенной молитвы и праздника: его преддверия и встречи. Ещё нужно испечь артосы – особые большие пасхальные хлебы, которые требуют много усилий и, главное, умения. Причём изготовить их нужно не только для данного храма и ближнего монастыря, но и для архиерейского дома, и для всех храмов в епархии.

И, как правило, требовалось великое множество куличей на всю Светлую седмицу – и тоже не только для монастыря, но и для архиерейского стола – общего для всех прихожан.
Главным отличием русской цивилизации от западной является «примат общественного над личным». Так, например, Н.Н. Моисеев, автор, известный в мировом масштабе, на которого ссылаются многие специалисты, к особенностям русской цивилизации относит «соборность, коллективизм, служение нации, приоритет её судеб над личными интересами». Все эти качества, привитые за тысячелетнюю историю России, были необходимы для жизни в суровых условиях, в том числе и для противостояния захватчикам как с запада, так и с востока.

И всё-таки, несмотря на столь скорбную картину с разрушением промышленного потенциала северного уголка региона, поражаешься необыкновенной мощи и глубокой внутренней силе духа русской натуры, её православных истоков. И, конечно, приходит мысль о том, что продолжается сокровенная жизнь на этой земле, непостижимая для многих чиновников и даже для тех, кто получил награды за эту причастность к разрушению. Для них история повторяется как трагедия, а затем как фарс.

Галина Павлова