Западное пограничье как символ силы и слабости России
Ни одно государство не бывает одинаково сильным всегда. Периоды усиления сменяются периодами ослабления, причём происходят эти смены как по объективным, так и по субъективным причинам и редко когда могут быть предсказаны заранее. Например, в начале 1917 года Российская империя, находясь на пике своего могущества, готовилась пожинать плоды победы над центральными державами, а всего лишь через год жалкие остатки великой страны получили лишь похабный Брестский мир. Даже два – по одному для Советской России и УНР (но оба похабные).
Зато когда мы обращаем взор в прошлое, такая пульсация (приобретение / потеря) прекрасно видна на протяжении столетий и характеризует как соотношение сил между противостоящими державами, так и содержание конфликта. Например, борьба английской и французской королевских династий за «Анжуйскую империю» началась задолго до и завершилась после известной Столетней войны, заняв в общей сложности четыре столетия (от восшествия на английский престол Генриха II Плантагенета в 1154 году до возвращения суверенитета Франции над Булонью – последним английским владением на континенте – при Генрихе II Валуа в 1550 году). Все эти годы увеличение или уменьшение территории английских владений во Франции свидетельствовало о соответствующем изменении соотношения сил между Лондоном и Парижем.
Аналогичным образом в XVI–XX веках переход Эльзаса от Германии к Франции и обратно демонстрировал смену соотношения сил между двумя новыми претендентами на гегемонию в Европе.
Для взаимоотношений России и Запада таким лакмусом силы / слабости служат западные пограничные провинции России (Прибалтика, Белоруссия, Малороссия, Новороссия, Бессарабия). В периоды своего усиления Россия возвращает контроль над естественными границами, проходящими по линии рек Неман – Западный Буг – Прут – Дунай (или стремится к опосредованному контролю над данными территориями). В момент наивысшей силы империи (в 1815–1917 годах) она даже двинулась дальше на Запад, включив в свой состав Польшу и Финляндию.
В периоды относительной слабости России все эти территории или их часть теряются (провозглашают независимость или оказываются в составе западных государств). Так было в результате ослабления Руси после монгольского нашествия: только в конце XV века Иван III смог выдвинуть программу собирания утраченных в XIII–XIV веках русских земель. Так было во время Великой Смуты начала XVII века, когда западная граница России вернулась на рубеж конца XV – начала XVI века. Государства Восточной Европы, Балкан и Скандинавии классический Запад всегда считал варварской периферией своей цивилизации (в отличие от постсоветских республик, которые Запад считал и считает варварской периферией России). Эти территории Запад всегда считал и считает пригодной для ведения войны зоной. Их опустошение его не тревожит, их не жалко.
Впрочем, не жалко даже Германию. Со времён каролингского возрождения будущая территория различных рейхов служила объектом крестовых походов для обращения язычников. Такие же германцы, ставшие правящей элитой королевств, занявших территории бывших римских провинций, начали чувствовать себя наследниками великой имперской цивилизации и свысока, хоть и не без страха, взирали на своих диких языческих собратьев, обитавших в лесах между Рейном и Эльбой. С тех пор разорение Германии в ходе очередного неудачного похода на Восток является для Запада приемлемой (а в некоторых случаях и желаемой) платой за ослабление России.
Вся территория от Рейна до Наровы, верховий Днепра и низовий Дона рассматривается евро-американской (трансатлантической) цивилизацией в качестве приемлемого пространства горячей войны против России силами соответствующих стран при поддержке, но без прямого вмешательства классического Запада. Раньше достаточно было явного свидетельства восстановления российских сил в виде возвращения под имперский контроль западных пограничных провинций для того, чтобы трансатлантический Запад соглашался с необходимостью вести себя смирно и решать спорные вопросы путём переговоров.
Иногда, правда, «вразумляющей армии» приходилось доходить и до Берлина, и до Парижа, чтобы Запад наконец мог осознать изменившееся соотношение сил. Но всё же по большей части сила России означала наступление периодов мира.
Не то сейчас. США таким образом модернизировали в 80-е – 90-е годы прошлого века коллективную экономику Запада, что она может эффективно работать только в условиях глобальной гегемонии США, поддержанной Евросоюзом. Во всех остальных случаях мир просто отказывается платить Западу ренту со всех торговых операций и прекращает резервирование в западных валютах, что немедленно приводит к серьёзному падению уровня жизни в США и ЕС.
Для любой другой страны или системы подобный кризис не был бы катастрофой, а означал бы лишь начало масштабного реформирования потерявших эффективность экономической, финансовой, а за ними и политической систем. Когда-то так было и на Западе, поэтому из любого кризиса он и выходил укрепившимся.
Не то сейчас. Сама идея американской глобальной империи (американского мира: в котором странам ЕС отведено почётное и доходное место вассалов первого уровня) не предполагает снижения уровня жизни в странах Запада. Тем более недопустимо его падение ниже уровня жизни ближайших незападных конкурентов (России и Китая). Между тем по большинству показателей (транспорт, энергетика, общая устойчивость экономики, уровень безработицы, темпы роста реального производства, стабильность финансовых систем, рост благосостояния домохозяйств) Москва и Пекин добились масштабных успехов и уверенно конкурируют как со Старой Европой, так и с Америкой.
Дальнейшее развитие событий в той же динамике означает для Запада идейную, а за ней и политическую катастрофу. Признаки нарастания этой катастрофы мы наблюдаем уже два десятилетия. Параллельно усиливается и агрессивность Запада, ибо война остаётся его последним аргументом – экономическое и идейное соревнование он проигрывает всухую.
Но вести прямую войну с Россией и Китаем Запад не может. Такая война скорее всего (хоть и необязательно) приведёт к ликвидации текущей цивилизации и совершенно точно гарантирует полное уничтожение, без возможности восстановления, западной ветви человеческой цивилизации. Поэтому Запад начал и ведёт с Россией прокси-войну, с привлечением своих сателлитов и младших партнёров, их ресурсом, на их территориях, при западной финансово-экономической и военно-политической поддержке.
В политическом плане начало конфликта России с Западом было оформлено речью Путина на Мюнхенской конференции 2007 года. Путин предлагал договориться и играть по правилам. Запад не внял и уже на следующий год попытался нанести военный удар по российским интересам на Кавказе. Результатом стала «Пятидневная война» (или «Война 08.08.08») – первый этап горячей прокси-войны Запада с Россией. Затем ситуация быстро деградировала и уже в 2014 году вылилась в гражданскую войну на Украине, которую не только украинская, но и западная пропаганда стала немедленно трактовать как украинско-российскую. Спецоперация стала реакцией Москвы на дальнейшую деградацию ситуации как на Украине, так и в мировой политике в целом и знаменовала третий этап прокси-войны Запада против России.
Сейчас готовится четвёртый этап, на котором США пытаются задействовать против России армии восточноевропейских стран – членов НАТО. Если этот ход также удастся, на очереди будет пятый этап – война против России большинства стран НАТО, но не блока НАТО и не тех стран НАТО (США, Великобритания, Франция), которые обладают ядерным оружием.
Идея США заключается в том, что если заставить Россию вести обычную войну с американскими союзниками на пространстве от Ростова до Страсбурга, то рано или поздно Москва не выдержит напряжения. Дальше ей только надо не дать повод для применения ядерного оружия, и Россия вынуждена будет сдаться, ибо Европа имеет подавляющее преимущество в человеческом и материальном ресурсе, к тому же будет опираться на помощь США.
Как видим, Россия уже не может стабилизировать ситуацию, выйдя на старую имперскую границу, США всё равно склонны будут продолжать против неё прокси-войну чужими силами и на чужих территориях. В пограничную «серую» зону превратилось всё пространство между Рейном и Днепром. Однако у России нет достаточных ресурсов, чтобы занять, присоединить и контролировать всю эту территорию. Контроль может осуществляться исключительно при помощи добровольно-принудительной (за счёт экономических рычагов) переориентации Центральной и Восточной Европы на Россию. Грубо говоря, необходимо не только восстановление российской гегемонии в Восточной Европе, но и для Германии, Балкан и Скандинавии Россия должна стать тем же, чем в последние 75–80 лет для них были США.
Только в таком случае США наконец утратят плацдарм для ведения против России относительно безопасной прокси-войны, а классическая Западная Европа (бывшие провинции Римской империи, от Италии до Британии, по дуге, включающей Испанию, Португалию и Францию) станет американским пограничьем, требующим регулярной ресурсной поддержки из-за океана, но бесполезной с точки зрения организации давления на Москву.
В этом варианте развития событий Россия через пару десятилетий сможет выйти на создание экономической (а затем и политической) «Большой Евразии», что в корне изменит пространство и правила геополитической игры, сложившиеся за последнюю тысячу лет, и сделает бывшее балто-черноморское имперское пограничье (за которое идёт постоянная борьба с переменным успехом) частью имперского центра, как давно уже являются частью французского имперского центра и Аквитания, и Анжу с Нормандией.
Но для того чтобы претендовать на достижение столь масштабного геополитического успеха, необходимо для начала одержать убедительную победу в самом имперском пограничье (большая часть которого пока находится под враждебным России контролем). Победа на Украине должна быть столь убедительна, чтобы США не смогли ни убедить, ни заставить своих восточноевропейских союзников продолжить эксперимент с прокси-войной. В таком случае европейские территории, которые США уже не могут удержать, а Россия не в состоянии контролировать, сами постепенно начнут дрейф под российский протекторат (как ранее они сами бежали к США).
Только так можно завершить бессмысленную и бесконечную пограничную прокси-войну на истощение, которую США пытаются навязать России.
Ростислав ИЩЕНКО
