Вспоминая отца

Александр СУХАЧЁВ,
г. Рубцовск, Алтайский край

«Каждый человек сам себя воспитать должен – ну хоть как я, например» – эту фразу в «Отцах и детях» Тургенев вложил в уста Базарова. А чем плохо – делай как я!
Вот такими простыми принципами руководствовался отец в моём воспитании. Тем более с частыми сменами адресов и населённых пунктов за десять лет обучения мне пришлось сменить пять школ, плюс постоянные командировки, особо‑то на ниве воспитания детей и не разгуляешься. Но главное вложить постарался – честность и порядочность.
Павел Петрович Сухачёв родился в селе Ново-­Кусково Асиновского района Томской области 26 марта 1930 года. А в 1937 году его отца и моего деда – георгиевского кавалера II степени Петра Александровича Сухачёва – по надуманному обвинению арестовали.
Последнее, что у Павлика осталось в памяти, – телега, на которой сидит его отец с несколькими товарищами по несчастью, сзади и впереди телеги едут вооружённые конвоиры. На просьбы разрешить хотя бы проститься – вниманья ровно ноль. Они с Мишей Чернышовым добежали до околицы села, помахали ручонками вслед. Больше отца он не видел, а день ареста Петра Александровича – 22 августа 1937 года – запомнил навсегда.
В октябре 1937 года бабушке выдали справку, что муж отбывает срок – десять лет без права переписки – на севере Томской области, в Колпашево.
Печать, подпись на документе имелись, она и поверила. В начале лета 1938 года собрала передачу и отправилась на свиданку. На барже.
Местные чекисты ей наплели про полную невозможность осуществить её намерение ввиду тяжести преступных помыслов осуждённого, от которых он и не подумал отказаться. Так что, конечно, дабы не усугублять его положение, бабушке надлежит валить по-тихому отсюда домой и надеяться. А на кого? Товарищи глубокомысленно простёрли пальцы вверх.
Что надеяться больше не на кого, стало ясно зимой 1942 года. Семью почтой известили о смерти Петра Александровича Сухачёва в ИТЛ (исправительно-­трудовом лагере) от крупозного воспаления лёгких.
На самом деле деда расстреляли 25 сентября 1937 года.
Нашему правосудию понадобилось двадцать лет, чтобы разгрести горы лжи в отношении Петра Александровича Сухачёва: 4 июня 1957 года Военный трибунал Сибирского военного округа Петра Александровича Сухачёва полностью реабилитировал. Вернул доброе имя. Поздно? Да, поздно. Ну что ж, во все времена, и наше не исключение, чести и достоинству изрядно достаётся в драках с человеческими пороками.
В общем, с четвёртого класса Павлик Сухачёв рос самостоятельно. В деревне кривых и скользких дорожек поменьше, чем в городских трущобах, поэтому и шансов оказаться на них тоже заметно меньше, но при желании исковеркать судьбу – дело вполне плёвое.
Но блатной романтикой, с перспективой проехаться по тундре, по широкой дороге по направлению в Магадан или Воркуту, отец не увлёкся.
То ли время было такое тогда, то ли такой характер у отца случился, но он не сломался под увесистыми ударами судьбы.
А взвалил на худенькие плечи мужские заботы по дому, пахал, как папа Карло. Вот как он сам делился воспоминаниями о детстве:
Пришёл из школы я домой,
Запряг корову в сани.
И, взяв с собой пилу, топор,
Поехал за дровами.
Я часто думаю: ну вот откуда у него взялась эта тяга к творчеству?
Крестьянская семья, семья переселенцев из Воронежской губернии, так что за примерами добросовестного отношения к труду далеко ходить не надо. Но в стихосложении, согласитесь, топор и пила если и помощники, то совершенно слабые. А увлечение рисованием? Ведь он серьёзно мечтал поступить в художественное училище.
Но то ли клеймо сын врага народа перевесило дарование, то ли дарование и вправду не дотягивало до талантливости.
В общем, с живописью не сложилось. Посему, окончив семь классов в 1946 году, отец поступил учиться в Томский политехникум, овладевать специальностью техника-­механика.
И вот ведь как бывает, на той же Соляной площади, только в Томском инженерно-­строительном институте, с 1973 года постигал азы профессии инженера-­строителя уже и я.
После окончания учёбы отец работал по специальности в Красноярском крае. Затем служба в армии. Его призвали в октябре 1950 года.
После армии, в ноябре 1952 года, отец вернулся в колхоз. Работал автомехаником. Тогдашний заведующий Ново-­Кусковским клубом Юрий Барков, зная о его склонности к стихосложению, нет-нет да и «мобилизовывал» его для написания сатирических частушек на местные темы для новогодних концертов.
Надо сказать, что эти частушки в исполнении участников художественной самодеятельности пользовались немалым успехом. И, как правило, сопровождались дружным хохотом зрителей. И дело здесь было не в каких‑то их литературных достоинствах, а опять же – в содержании.
Ведь критиковались конкретные люди за их конкретные, не очень благовидные деяния, хорошо притом известные односельчанам. Звучит, например, такая частушка:

Серафим всё жил да жил.
Начал церемониться.
И теперь в который раз
Он с женой разводится.

Переполненный зал старого тесного клуба сотрясается от хохота, а самому «имениннику», сидевшему тут же, естественно, было не до смеха.
В Ново-­Кусково отец встретил свою будущую жену – Марию Алексеевну Мизгиреву, мою маму.
У неё детство совсем не задалось, а испытаний выпало на долю – врагу не пожелаешь! До 1934 года Мизгиревы проживали в деревне Лодейка недалеко от города Великий Устюг, что в Вологодской области. Семья большая, чтобы прокормить пятерых детей, приходилось много работать. Мать умерла, и отец снова женился, потому как одному справляться с детьми и хозяйством было трудно.
Вскоре началась коллективизация и ликвидация кулачества как класса. Алексея Осиповича Мизгирева раскулачили в 1934 году. Наверное, у местных активистов план по раскулачиванию горел, вот и попал в число кулаков многодетный отец. Маме в то время было всего шесть лет. Её папу сослали в Плесецк Архангельской области, где сейчас военный космодром.
А пятерых детей, от которых сразу же сбежала мачеха, отдали в детдом. Нравы среди воспитанников мало отличались от шкидовских, только своего Макаренко не оказалось. Потому принцип кто не успел, тот опоздал реализовывался повсеместно, старшие обирали малолеток, такой вот естественный отбор. Ко всему привыкает человек? Мама помаленьку и попривыкла, и поприспособилась, а с 14 лет в Кичменгско-­Городецком районном мельничном управлении начала работать. Как бы дальше сложилась мамина судьба – трудно сказать. Ведь уже шла вой­на. Но нечасто, однако бывает, вдруг у судьбы кончается чёрная краска, становится нечем малевать чёрные полосы, образуется белая прогалина.
С фронта вернулся её старший брат Иосиф Алексеевич Мизгирев, вернулся, получив тяжёлое ранение, в результате остался без руки. Подлечился, нашёл сестру, и они уехали в Томск, где мама поступила учиться в педучилище, по окончании которого её распределили работать в Ново-­Кусковский детский дом. Теперь она уже рисовала белые полосы в жизни малышни, во всём заменяя тем родителей.
И вот ещё интересный факт: две родные мамины сестры – Клавдия и Лидия – тоже всю жизнь проработали учителями. Не озлобились сами, в детстве нахлебавшись лиха, а, наоборот, всё делали для того, чтобы их лихо больше никому не перепало.
Когда я смотрю сегодня фотографии, то просто поражаюсь, сколько же маленьких ребятишек сначала выводили палочки, потом буквы, потом складывали буквы в слова под диктовку первой в их жизни Учительницы, моей мамы.
И дед, и мама репрессированы на основании Постановления ЦИК и СНК СССР от 01.02.1930. В 1934 году их в административном порядке необоснованно выслали за пределы района.
Реабилитировали на основании статей 2 и 8 Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий».
У обоих моих родителей жизнь в дебюте не сильно задалась. Но судьба подарила шанс на перемены, и они его использовали. В 1953 году состоялась их свадьба.
Что ж, а я продолжу про отца. В 1956 году «Причулымская правда», редактором которой был в то время Иван Лукич Семёнов, объявила литературный конкурс среди местных авторов на лучший рассказ, очерк, стихотворение. Победителям были обещаны первая, вторая и третья премии в размере соответственно 300, 200 и 150 руб­лей теми старыми деньгами.
Отец решил поучаствовать. Быстренько сочинил три стихотворения в юмористическом духе, которые назывались «Тётка Дарья», «Шофёрам», «Нахлебник».
Все они были опубликованы. А при подведении итогов конкурса Павлу Петровичу Сухачёву присудили первую премию.
После первой публикации его стихи довольно часто стали появляться на страницах «Причулымки». А вскоре и в областных газетах.
Тем временем Иван Лукич начал нацеливать отца и на чисто газетные материалы. И как‑то незаметно, ненавязчиво сделал из него довольно активного селькора. На страницах «Причулымки» наряду со стихами стали появляться его зарисовки об односельчанах, деловые корреспонденции на разные темы.
Стал бы отец журналистом-­профессионалом? Не знаю.
Думаю, во многом выбор отца предопределило знакомство с Вилем Владимировичем Липатовым, который в январе 1958 года приехал в город Асино и проработал заведующим отделом писем и культуры в районной газете «Причулымская правда» по май 1958 года. Посиделки в редакции, неспешные разговоры за чашкой чая и не только, в основном и не только – вот так отец получал бесценные мастер-­классы от будущего классика. Нрава, как и у него, непокладистого. Уловил некое родство душ.
Да и как, собственно, оказался будущий мэтр в Асино – его выгнал из областной газеты «Красное знамя» редактор Владимир Кузьмичёв – не за ум выгнал, не за таланты, а за неумеренное как раз веселье. Иными словами, за пьянку.
Липатов приехал в Асино. Работал в газете, пить и дебоширить стал заметно меньше. Прослыл мастером очерка.
К тому времени стали публиковаться в московских журналах его рассказы, вышла первая книжка.
Асиновская ссылка посему быстро закончилась, и Виль Владимирович вернулся на малую родину – в Читу.
А отец понял: не боги горшки обжигают, поэтому в 1959 году и принял приглашение стать штатным сотрудником газеты «Причулымская правда».
Так одним литсотрудником в газете стало больше, увлечение переросло в профессию.
Через некоторое время в асиновской журналистике и дебютировал неравнодушный и увлекающийся человек.
Приведу выдержки из писем Липатова отцу:
Дорогой Павел! … Знаю, что ты всё‑таки стал газетчиком, и очень рад твоему решению…
Год назад я писал тебе огромное письмо. Это было тогда, когда в «Крокодиле» появилась заметка за твоей подписью. Я прочёл её и написал на адрес колхоза «Комсомолец», но ответа не получил…
Ты, вероятно, прав, когда говоришь, что трудно писать об Оби, сидя в Чите. Именно поэтому в апреле я приеду в Томскую область месяца на три. Командировка уже решена Союзом. Приеду в Асино. Сядем на полуторку и махнём в «Комсомолец».
Вот будет‑то здорово! По Томской области соскучился страшно… Хочется выбраться в тайгу и ходить по ней сутками. Одним словом, жду не дождусь встречи с Томском. Привет всем моим знакомым. Обнимаю. Виль.

Хотя вырваться из колхоза оказалось не совсем и просто.
Сначала отец попытался уволиться по-хорошему. Пришёл с заявлением к председателю А надо сказать, отношения у отца с ним были далеко не лучшие.
Согласитесь, мало кому нравятся критические выступления в свой адрес на твоём же отчётно-­выборном собрании. Что называется – поискать охотников надо.
И вдруг этот критикан вознамерился уйти из колхоза. И не в какую‑­нибудь шарашкину контору, а в редакцию! Мыслимое ли дело!
В общем, председателя такой вариант никак не устроил.
Короче говоря, дорога в редакцию отцу оказалась перекрытой. Правда, несколько позже он всё же ушёл из колхоза. Причём вполне легальным путём.
Воспользовался тем, что после двухмесячной офицерской переподготовки место его оказалось занято. А требовать восстановления в должности он не стал. Хотя имел на это полное и законное право. На том с колхозом и расстался. Можно сказать, полюбовно. Но теперь в редакцию попасть не удалось, поскольку там не было уже вакансий. Пришлось поработать в автороте.
Но весной 1959 года Иван Лукич опять пригласил, как уже говорилось, отца на работу в редакцию на должность заведующего промышленным отделом. И хотя отец в то время уже работал главным инженером автороты, уволился оттуда безо всякого сожаления. Так он попал в газету, с которой судьба потом не раз его разводила и вновь сводила.
Член Союза журналистов СССР с апреля 1962 года, отец печатался во многих советских изданиях: в газетах «Правда», «Комсомольская правда», «Красное знамя», «Лесная промышленность», журналах «Агитатор», «Мастер леса», «Крокодил» – всех и не перечислишь…
Биография Павла Петровича Сухачёва вместила довольно много событий, мест и профессий. Плавал мотористом по Чулыму, работал автомехаником, монтажником, слесарем, мастером и главным инженером ПМК. Трудился и на Севере, осваивал нефтяные месторождения.
Долгое время вынашивал идею написать исторический роман о событиях, происходивших в Ново-­Кусково во времена Гражданской вой­ны, и не только вынашивал, но и писал. Книгу не дописал, но работу проделал огромную.
У меня в 2006 году случился инсульт. Месяц в больнице, потом три на реабилитации – в общем, времени подумать о том, правильно ли живу и что, собственно, после меня останется, было в избытке.
Вот я и взялся разбирать отцовский архив, увлёкся, и с сыном Владимиром, помощь которого в освоении компьютера оказалась неоценимой, мы и закончили многолетний труд отца.
Расширили рамки произведения, проиллюстрировали, избавили от категоричных оценок персонажей, оценок, навеянных строгостью райкомовских нравов, привычно вешавших ярлыки и на наших, и на не наших.
Вдумчивый читатель может указать на не совсем правильное предложение: «Как это, простите, нравы могут развешивать ярлыки? Не заблудился ли товарищ в грамматике?» Ну а я буду настаивать: именно нравы, а мнение людей оставалось при людях, господствовали же нравы. И сегодня мало чего изменилось.
Книга «Справедливость бессмертия» в настоящее время размещена на сайте Мемориального музея «Следственная тюрьма НКВД» в Томске. Более ранняя версия опубликована на сервере «Проза.ру».
В 2010 году в Асино вышел седьмой выпуск «Творческого Причулымья», в котором опубликован полный библиографический список работ Павла Петровича Сухачёва. Он называется «Времена не выбирают» и содержит ссылки на 222 публикации. В общем, жизнь прошла совершенно не зря.
Отец стоял у истоков создания в городе Асино отделения Исторического общества «Мемориал» и был его сопредседателем.
Решением собрания Асиновской районной Думы № 107 от 08.12.1995 Павел Петрович Сухачёв удостоен звания «Почётный гражданин города Асино» (посмертно).
Основанием послужило ходатайство коллектива редакции газеты «Наше Причулымье» от 26 сентября 1995 года:
Коллектив редакции газеты «Наше Причулымье» ходатайствует перед депутатами Асиновской районной Думы о присвоении Павлу Петровичу Сухачёву посмертно звания «Почётный гражданин города Асино», учитывая его заслуги в историко-­просветительской деятельности, как автора серии исторических очерков, посвящённых описанию партизанского движения в годы Гражданской вой­ны на земле Причулымья, строительству Асиновской железной дороги, а также как одного из инициаторов создания Асиновского отделения общества «Мемориал» и его активного участника.
Подписал ходатайство редактор газеты «Наше Причулымье» Валерий Семёнович Иноземцев.