Александр ДРОКИН

Александр Дрокин
Родился в живописном уголке родного края – Старой Казинке Тамбовской области, по образованию филолог (окончил Мичуринский педагогический институт в 1980-е годы). Писать стихи начинал ещё в юности, но вернулся к творчеству лишь спустя 34 года…
«Когда приходит вдохновение, мысли как-то сами собой облачаются в выразительные слова, создавая образы, и рождаются строки», – скромно замечает о своём творчестве Александр. Он, словно художник, искусно вырисовывает картину, окутав её лёгкой вуалью нерастраченных чувств. Стихи Александр дополняет яркими авторскими снимками и записывает на аудио.
Сейчас он живёт в Подмосковье, но память всё чаще и чаще возвращает его в родные до боли места, и лирическая палитра во всей широте души отражается на бумаге.
Печатался в газетах «Знамя Октября», «Наше слово», «Мичуринская правда», «Сельская жизнь».
Все фото Александра Дрокина.

Родина

Ах, родина! Тропинки да дорожки,
Из детства запах скошенной травы…
Здесь мило всё – от большака до стёжки,
От леса тёмного до неба синевы.

Я снова здесь, наивный и ранимый,
С душою как калитка на ветру.
Но я своею родиной хранимый.
А значит, я от сглаза не умру.

Меня влечёт глубь заповедной речки.
Когда-то в ней я столько раз тонул.
Но Бог берёг меня для этой встречи,
Чтоб вновь нырнул я в эту глубину.

А раньше было не унять ту тягу.
И, даже не позавтракав, с утра
За пазуху набив соседских яблок,
На речку убегала детвора.

И я средь них, малой ещё мальчишка,
В песке себя зарыл до головы.
Потом стремглав к реке срывался вспышкой,
Чтоб губы остудить до синевы.

В азарте игр и детских приключений
Я забывал, что дома меня ждут
Коса, топор, полив в саду растений,
А в огороде – грядочный редут.

А вечером забыл пригнать скотину.
И в темноте оттягивал я срок,
Когда мне мама гибкой хворостиной
Преподнесёт для памяти урок.

Ах, мама милая! И вольно, и невольно
Тебя тогда я часто огорчал…
Мне вспоминать теперь об этом больно.
Любовь тебе вернуть я опоздал…

Но детство убежало без оглядки.
Теперь меня манили всё сильней
Не шалаши, землянки, игры в прятки,
А синь небес да тени тополей…

Наверно, здесь. Да, точно здесь, я помню,
Случилось это чудо из чудес –
К её губам прильнул губами скромно
И улетел от счастья до небес.

Тот миг в моей душе остался звонким.
Я от него ведь до сих пор в хмелю –
Когда впервые милая девчонка
Мне прошептала нежное «люблю».

Года бегут. Чем дальше, тем быстрее.
А мне становится яснее и ясней,
Что ничего нет на земле роднее
Мне этих мест из родины моей…


Ах ты, Русь моя

Ах ты, Русь моя – древняя, вечная,
Здесь под шёпот родимых берёз
Созревает любовь бесконечная
И печаль прорастает от слёз.

То манящая в дом, то зовущая
На дорогу в чужие края.
Молчаливая то, то певучая.
То для всех ты, то – только моя.

Задушевная, томная, чистая.
С родниковой прохладой реки.
То заботливая, то тернистая.
Но родная, всему вопреки.

Потому что под нежными кронами
Тополей и наивных берёз
Рядом с мамой, друзьями, знакомыми
Я когда-то счастливым здесь рос.

А вон там, в сосняке за околицей,
От родных и священных могил
Хорошо, когда свято так молится,
Набираться живительных сил.

Здесь не просто полянка с берёзками,
Речка, лес, у дороги изба,
Огороды за домом полосками.
Здесь – любовь, и душа, и судьба.

По крутому берегу реки

По крутому берегу реки
На коне горячем проезжая
Чрез овраги, яры напрямки,
Был пленён Ярило этим краем.

И, избрав сей райский уголок,
Дал ему божественное имя.
В честь себя. Мол, Яр он… Нет, Ярок!
Пусть звучит ласкательно-любимо.

И окрест рассыпал по лугам
Яркие ромашки и гвоздики.
И смешал с полынным пополам
Аромат душистой земляники.

По траве от ног – волною дрожь,
А под ярким солнцем колосится
По полям то яровая рожь,
То стеною золотой пшеница.

Но, устав от важных божьих дел,
Глянул вдаль… а там в казистом виде
Есть местечко! Бог и обомлел,
Словно там красавицу увидел.

Будто бы плетёт она венок,
Вдоль реки гуляя по тропинке.
И Ярило лишь промолвить смог:
«Пусть то место все зовут Казинка!»

Там, где ветер шепчется с крапивой

Там, где ветер шепчется с крапивой
И дряхлеют в роще тополя,
Поселилась тихо и незримо
Юность незабвенная моя.

Заросли красивых чувств и мыслей
До сих пор там сберегают цвет
У полыни ярко-серебристой,
Горечью довольствуясь в ответ.

А когда в права вступает вечер,
Юность, по ветвям забравшись ввысь,
Зажигает над деревней свечи,
Чтобы все влюблённые нашлись.

По ночам, спускаясь к речке с кручи,
Отражаясь в глади томных вод,
Средь кувшинок и берёз плакучих
Медленно по заводи плывёт.

Говорят, но, думаю, пустое,
Кто-то видел всю её в слезах,
Если даже было бы такое,
Слёзы эти смыла бы роса.

Я когда-нибудь туда приеду.
В самой гуще рощи затаюсь.
Юность свою выслежу по следу
И к её одежде прикоснусь.

Антоновские яблоки

Осень. Красками пёстрыми осень
Уж местами, конечно, пожухла.
Даже неба далёкая просинь
В речке тёмной вчера утонула.

Огороды чернеют от пашни.
А в полях – иль стерня, или озимь.
А в саду, поскидавши рубашки,
До весны стынут яблони в грёзе.

Аромат от антоновских яблок
Над листвою опавшей струится…
Знать, душа моя сильно озябла,
Коль ей детство настойчиво снится.

По садам по колхозным свободно –
Ведь охрана давно уже снята –
Мы гуляем почти беспризорно,
Мы здесь каждому яблочку рады.

Не от жадности и не для сбора,
Не от голода и не для дела.
Просто чудо – что в эту вот пору
Это яблоко здесь уцелело.

Из всех птиц – вороньё да сороки.
Каркнет – гулом пройдёт по деревьям.
Голос этот такой одинокий,
Хочешь – нет, а считай его пеньем.

А в саду без листвы так просторно.
И светлы, и прозрачны так дали.
И они будто бы беспризорны,
И по нам уж давно тосковали.

И от птиц ли, вороньего ль грая,
Или что так близки стали дали,
Или с летом мы что потеряли –
Но о чём-то душа замирает.

Вот и вечер. Конечно, мы дома.
Дверь открыта в холодные сени.
Там вовсю источает истому
Ворох яблок на пахнущем сене.

Ну а ночью всем сладко так спится.
И под запах антоновских яблок
Пусть тому мне, мальчишке, приснится,
Что душе его нынче не зябко…