Михаил ЛОБАНОВ
НОЧНОЕ
Река дышала, словно вечность.
Звенели жабы до утра,
Ругая жизни быстротечность
И пламя моего костра.
Река плескала и дремала,
И девки пели на току…
Семья лосей переплывала
В восходе плоскую Оку.
Лось плыл и шевелил ноздрями,
Хрипел, костра глотая дым,
И даже звёзды егерями
Застыли, улыбаясь им.
Потом на берег первозданный
Все выбрались –
И затрубил
Сохатый дико и гортанно
В избытке грозных, дерзких сил.
…Рога, мухортые колени,
В ночи копыт тяжёлый стук…
Восторг, и радость, и волненье,
И – страх за эту красоту!
ПАМЯТНЫЙ ПОКОС
Извечной грусти полон зов кукушки,
И шапки пламени, и писк ольхи в костре,
И кислый квас из оловянной кружки,
И дальний окрик дружных косарей…
Как в этой зорьке ветрено и зябко!
Всё больше дел, всё меньше – сил и слов.
И долгий-долгий взгляд кухарки с тряпкой,
И сладкий пар вскипающих котлов…
Совхозные за речкою покосы
И жеребёнка с маткой росный бег…
Кухарка – девочка.
Мы счастливы и босы.
И долог день,
Как век.
ПОСЛЕ ВОЙНЫ
Растаял снег, в лесу просторно.
Высокая сосна глядит во все концы.
В живой тени, раскинутой узорно,
Звенят пичуги, словно бубенцы.
Там – расцвели в лещине верболозы,
Здесь – лось ходил, оставил шерсти клок…
И ослепительно под солнцем из берёзы
Стекает сок в пробитый котелок.
Кричит испуганная птица.
Ночь распахнулась, как крыло,
И на уснувшее село
Холодный лунный свет ложится.
Я, очарованный луной,
Смотрю на дальнее светило.
И вдруг очнулся: что за сила!
И что за бездна надо мной!
А там, в мирах иных полей,
Так мрачно облака теснятся,
Что хочется к земле прижаться,
Как в детстве – к матери своей.
Сентябрь, как крепкий тёрн на ветке,
Созрел в замшелый день.
На гумнах ссорятся соседки,
А в сердце – сон и лень…
И ветер носит пух в навозе,
В хвосты толкает кур.
И гаснет солнце на морозе,
А луч его – что твой шампур!
Вот он пронзил подворье остро –
В застреху, в щель…
Летает пыль, соломы остье,
В луче от искр – метель!
Лежу в сенах на сеновале –
И жизнь люблю.
И за бытийность эту в теле –
Благодарю!
Вот октября последний тёплый взгляд,
Осенних яблок спелый аромат,
Их тяжкий стук в укроп, в сырую землю…
Всему я рад, всё чувственно приемлю:
Осенние и светлые пруды,
И липовых аллей сквозное солнце,
И лодку с ржавым черпаком на донце,
И дальний свет предутренней звезды…
Пройду один, опять по грудь в тумане –
И с тихой радостью вдруг сердцем оживу:
Нет, некуда спешить – и никуда не тянет.
Бортом хлебает лодка на плаву…
А завтра – глядь! – уже случайный снег –
Безмолвно, медленно, волшебно, как награда…
Я на пороге – зрелый человек –
Вдруг сам замру, жалея целину
Осыпанного снегом сада.
ТЁЗКЕ-ВАСИЛЬКУ
Цвет милый синий васильковый,
Скажи, откуда ты?
Какого отчества и крова
Твоя родня – цветы?
И вновь иду привычной ранью
Во ржах тебя сорвать.
Как это радостно и странно:
Цвести, существовать…
А человек – он схож с тобою:
Любовью к белу дню,
Любовью к солнцу, к непокою,
Ко влаге на корню…
Зачем рождён я человеком,
Не знаю я и сам.
Как ты, я в землю врос навеки –
А тянет к Небесам…
Я бы век промолчал здесь,
В берёзовой роще заречья:
Словно вновь я вернулся на землю,
Как будто бы жил уже здесь…
Всё по-новому ясно,
И понятнее – всё человечье,
И теплее молитва,
И святая – любовь, а не месть.
Песню льёт жаворонок,
И пробуют голос кукушки…
Сколько здесь я дышу?
Полчаса? Или час?
Или день? Или век?
И берёз золотые, с поклоном, верхушки
Протянулись к небесной,
Бездонной для всех синеве.
Как случилось,
Что жизнь прокатилась бесследно,
не пыльно?..
Слишком рано, так рано в туманы
окуталась даль!
Не вернусь я сюда,
Я уйду по дороге неторной, ковыльной –
В Небеса,
Где смиренье, любовь
И печаль.
