Татьяна ГРИБАНОВА
Татьяна Грибанова
Родилась на Орловщине. Окончила факультет иностранных языков Орловского госуниверситета. Работала преподавателем иностранного языка. Автор 13 книг поэзии и прозы.
Председатель Творческого совета по защите родной природы при правлении СПР. Печаталась во множестве литературных журналов, среди них: «Наш современник», «Родная Ладога», роман-журнал «ХХI век», «Молодая гвардия», «Московский вестник», «Огни Кузбасса» «Подъём», «Простор», «Берега», «Великороссъ», «Лик», «Славянин», «Странник», «Эхо России», «Дон новый»; «Волга XXI век», «Немига новая».
Лауреат ряда литературных премий, среди них премия А. Фета, Е. Носова, А. Платонова, А. Фатьянова, «Вешние воды» и др.
Награждена золотой медалью В. Шукшина.
Цикадами ночь стрекотала в анисовых ситцах,
Пыльцою подлунной кропила цветы в палисаде.
И явственно так, словно мне это вовсе не снится,
От поступи чьей-то скрипели в дому половицы,
И глаз не смыкал Чудотворец в старинном окладе.
Черствеет душа, остывает в разлуке с природой…
Моя ль в том вина или век наш бездушный повинен?
Нехожены стёжки – и в сердце скулит непогода.
И саднит печаль, став мучительной раной за годы, –
Совсем истончилась сакральная связь-пуповина.
Опять закипают в родимых долинах анисы,
К полудню завит палисадник златой повителью,
Над поймой двух радуг цветастых легли коромысла,
В берёзовых кронах умытое солнце повисло
Опять без меня… Без меня здесь рождались, старели…
А ночь напролёт от любви изнывали цикады,
И спать – хоть убей! – не давали в дому половицы.
И я! Это я! Приглядись: вдоль вишнёвого сада
Чуть свет, по заре – даже росы ещё не обмяты –
В косынке белёсой иду за водой на криницу.
А после Троицы хлынуло лето –
Божья на мир снизошла благодать!
Снова в лугах, щедро залитых светом,
Скирд новолетних несчётная рать.
Вот за рекой, ни далёко, ни близко,
Загромыхало, и сотнями риз
Дождик грибной, светозарно-лучистый,
В роще берёзовой с веток повис.
Тихою радостью, горним елеем
Душу мою он кропит и кропит.
Отче Всещедрый! Пускай не скудеет
Дней золотых этих вечная нить.
Радуг цветастых взошли полукружья –
Нимб осиянный над крышами сёл.
– Сердце! Ну что тебе, мытарю, нужно?
– Эти поля, эта речка и дол!
Полымем донник. Табун у мостков.
Вёдро. Над хутором небо с Николы
Треплется синим линялым платком,
Словно забыл его кто-то на кольях.
Шлёпает полдень в ракитках вальком,
Камушком плёхает эхо вдоль речки.
Кадки в затоне. От них чесноком
Тянет и духом густым огуречным.
Там, присмотрись, златошвеи-стрижи
Солнца кудель размотали на нити.
Плёс, словно в пяльцах, в кувшинках лежит –
Жмуркими бликами вышитый ситец.
Вёдро. Просёлок змеит бережком.
Лютики в пыль осыпают веснушки.
Помнится, ехал возок из лесков…
Детство струилось беспечной рекой…
В сене – не я ль? – загорелой рукой
Пригоршней ела малину из кружки?..
«ПОЛОЖИ, ГОСПОДИ, ХРАНЕНИЕ УСТОМ МОИМ»
Из молитвы «Спас Благое Молчание»
Вдоль сомлевшей дорожки –
снопы переспелого света.
Я иду к роднику, что журчит под замшелым
крестом.
И «медовкой» в подол осыпается маковка лета,
И кувшинками белыми гуси цветут
под мостом.
Время вызреет – хлеб новины преломлю
на Успенье:
В мире Божьем на всё отведён
неизменный черёд.
А в Петровки пока от молочных ветров
дуновенья
Вся в пыли золотистой пшеница, пшеница цветёт.
Помню радость отца – будто высватал девку
жар-птицу:
Так любил он бродить по просёлку вдоль
тучных полей!
С детских лет до седин сон один ему снится
и снится:
Под бомбёжкой лепёшки мякинные стынут
в золе.
Нас сжигали дотла, нас годами измором
морили,
Только нет той беды, чтоб не сдюжил
расейский мужик.
Вопреки всем напастям в венце из калужниц
и лилий
В роднике отражается храма пресветлого лик.
Час придёт – в эту землю, политую пращуров
потом,
Лягу я навсегда под голбцом средь родимых
могил.
Но пока я дышу – все печали о ней и заботы:
Лишь бы плыл над землёй благовест,
лишь бы колос родил.
Лишь бы ладил мужик из лозы, как велось,
колыбели,
Лишь бы печки топил да на Пасху куличик
крошил.
На престол под гармошку застольные песни бы
пел он,
Сыновьям избы новые к свадьбам на счастье
рубил.
…Вдоль сомлевшей дорожки –
мерцанье подлунного света.
И затих родничок под прадедовым старым
крестом.
Спит земля, в тишину, как в молитвы монашка,
одета…
Положи и моим, о Всевышний, храненье устом.
Рекламы неоновой брызги,
Театры, кафе, бутики.
Несусь без оглядки по жизни,
Вонзая в асфальт каблучки.
И всуе, в плену интернета,
Я бьюсь день-деньской мотыльком,
А где-то по краю рассвета
Бурёнки вдоль поймы гуськом,
Взмывая, пронзают касатки
Крылами безбрежную синь,
Укропчик на луковой грядке,
В цвету под забором полынь.
И утро ползёт, как улитка,
И кашляет хлипенький мост,
Когда на тот берег нешвыдко
Подкатит нагруженный воз.
По жизни несусь без оглядки,
Мечусь в суете взад-вперёд…
А где-то летают касатки,
Полынь под забором цветёт.
Ухнул месяц усталою птицей,
Покемарить в орешнике сел.
Спозаранку за Светлой Криницей
Косит донник отец по росе.
Выжимай хоть рубаху, хоть кепку.
Мускулист, коренаст, словно дуб.
И густой, цвета спелой сурепки,
Вьётся кольцами шёлковый чуб.
И литовка гуляет послушно,
О мужицкой судьбине поёт,
И стреноженный конь на опушке
Ржаньем радостным кличет восход.
…Встрепенётся сердечко и вспомнит
Тот туман, словно сливки, густой,
Мёдом терпким обрызганный донник…
И отец – молодой, молодой…
Земля лугов душистых, росных,
Российских далей глубина.
О край июньских сенокосов,
И синь прудов, и тишина!..
Вишняк за тыном полудикий,
Горой сосновые дрова,
Пучки сушёной земляники,
Иван-да-марья, трын-трава.
Далёкий скрип телеги в поле,
И вновь – анисовый покой…
Здесь всё идёт по Божьей воле,
До неба здесь подать рукой.
Толпой бегут под горку сливы,
И в окна с простенькой резьбой
Крадётся вечер сиротливый,
Дед спорит с кем-то за избой…
Пройдя тернистые дороги,
Босая, по своим грехам,
Иду к отцовскому порогу,
К твоим, Россия, берегам.
