Ватник

Марк НЕКРАСОВСКИЙ

Мороз был небольшой, но ветер, пронизывающий насквозь, усиливался. Настоящий донбасский ветер. Хороший у Виктора Петровского ватник, новый, а и то долго в нём на таком ветре не побудешь. Замёрзнешь. Но Виктор долго быть на морозе и не собирался. До общежития рукой подать. Виктор, молодой горный инженер, внедрял на этой шахте новую технику. Три месяца он уже тут и в самый первый день влюбился в местную девчонку. Женя, Женечка, Евгения. Три месяца Виктор провожал её из клуба домой. И только этим вечером решился признаться ей в своих чувствах. И, о чудо, Женечка сказала ему, что любит его тоже. И летел Виктор на крыльях любви от дома Жени к себе в общежитие.
Дорога знакомая – не заблудишься. Сначала по поселковой улице мимо спящих домиков. Темно. Ни одного огонька. И только в конце улицы, возле дежурного магазина, болтался на ветру путеводной звездой фонарь. Подойдя к магазину, Виктор постучался в окошко – купить хлеба и чая: обещал соседям по комнате. Магазин поэтому и назывался дежуркой, чтобы шахтёры после третьей смены могли купить себе еды. За дежуркой сквер с памятником Неизвестному Солдату. А за сквером клуб и общежитие. На лавочке возле памятника Виктор увидел парня. Наверное, выпил лишнего. Разморило. Так и замёрзнуть недолго. Виктор подошёл к парню и положил ему руку на плечо, а тот и не спит. Бормочет что-то себе под нос, и не разобрать. Холодно, а он без шапки и пальто. Парень посмотрел Виктору в глаза и спросил:
– Ты моего ватника не видел?
– Нет, не видел, – ответил Виктор и продолжил: – Забыл, где оставил? Завтра найдёшь. Пошли лучше со мной в общежитие, найдём тебе место, где переспать.
– Не могу я. Невеста меня ждёт. Я обещал к ней вернуться.
– Раз обещал, то надо выполнять обещание. Тем более невесте. Но так ты к ней не дойдёшь – замёрзнешь. Знаешь что, парень, бери мой ватник и шапку. Мне идти недалеко, а тебе они понадобятся.
И, не дожидаясь ответа, Виктор снял с себя ватник и шапку и сунул их парню в руки. Тот пытался возразить, да где там. Виктор уже бежал дальше.
Расстояние от памятника до общежития Виктор пробежал как в армии: в сапогах и быстро. Не даром армейские годы прошли: даже не сбил дыхание. И не замёрз, несмотря на отсутствие тёплой одежды. В холле в дежурке сидел вахтёр Михаил Степанович. Хороший мужик – серьёзный и не пьющий. Строгий, когда надо, но и в положение войдёт. Если бы Виктор привёл того замёрзшего парня в общежитие, то впустил бы он его до утра, несмотря на отсутствие прописки. Михаил Степанович до пенсии шахтёром был, но и на пенсии работает. Не из-за денег, а чтоб быть полезным обществу.
– Здравствуйте, Михаил Степанович, – поздоровался Виктор. – Как дежурство?
– Дежурство без происшествий. А вот где ты свою шапку и ватник потерял – это вопрос. Тот, кто тебя не знает, решил бы, что ты к замужней повадился, а муж не вовремя вернулся. Но ты парень серьёзный, к замужней не стал бы ходить, да и с танцев ты уже три месяца Женьку Репчиху провожаешь. Она девушка серьёзная, до свадьбы тебя к себе не подпустит. И отца её, Никиту, знаю хорошо: вместе работали на шахте. Тоже мужик серьёзный. Раздеть тебя бы тоже не раздели. Ты бы без боя не отдал, а следов боя я не вижу. Где верхняя одежда?
– Вам бы в разведку, Михаил Степанович. Всё просчитали.
– Так я в разведке и служил, в партизанском отряде. Мальчишкой десятилетним ходил в город и на железнодорожную станцию. На меня немцы внимания не обращали, а я всё запомню – и обратно в отряд. Медаль имею партизанскую второй степени. Да разговор не об этом. Где твой ватник и шапка?
– Отдал я их тому, кому они нужнее. Встретил я парня возле памятника Неизвестному Солдату. Был он без тёплой одежды и совсем замёрз. Я его раньше не видел, значит, не наш, не местный. Я его с собой хотел взять в общежитие, но он отказался. Невеста, говорит, ждёт его давно. Фотографию её мне показал. Красивая. В белом платье.
– Фотографию показывал. Девушка в белом платье, – повторил Михаил Степанович и, встав со своего стула, вышел из дежурки и подошёл к Виктору. – А нос у него не орлиный? Такой смуглый, и лет ему не больше тридцати?
– Да, Михаил Степанович, – обрадовался Виктор. – Вы его знаете?
– Как не знать. Дружил я с ним. И жил в одной комнате в общежитии. С Витей Итальянцем. Звали мы его так, хотя по паспорту он был Витторио. Витторио из Италии. Он был военнопленным. Тогда их много работало по шахтам Донбасса. Восстанавливали то, что разрушили. Вскоре их отпустили домой, а Витя остался. В Италии безработица, а здесь и работа, и жильё. А ему на свадьбу надо было деньги заработать. И домик купить надо. И землю под виноградник. Вот и работал Витя без отпусков. Не курил, не пил, на всём экономил. За бабами не бегал. Мужики подшучивали над ним поначалу: мол, тебе женщина и не нужна. А он всё про свою невесту рассказывал. О её верности и красоте. И о том, как её он любит. И фотографию её показывал. Девушка в белом платье. Парни от него и отстали. Любит человек, а любовь – это святое. Итальянцы в оккупации вели себя лучше, чем немцы. Я имею в виду солдат, а не офицеров. Да и Витя, находясь в нашем плену, вступил в антифашистский комитет. Поэтому никто его прошлым не попрекал и почти все к нему относились хорошо. Летом он ходил в гимнастёрке и армейских штанах, а зимой надевал старый лагерный ватник. Износился. Дыра на дыре. А в ноябре 1957 года собрался Витя Итальянец домой в Италию. «Всё, – говорит, – деньги собрал, и невеста написала письмо: не приедешь до Рождества – отдадут замуж за другого». Я и два моих друга – мы были соседями Вити по комнате – решили сделать ему подарок. От нас, советских людей, нашему брату-шахтёру из Италии. Собрали все свои сбережения, добавили свои месячные зарплаты и купили ему весь гардероб: три рубашки, костюм с галстуком, туфли, носки, нижнее бельё, шапку каракулевую, драповое пальто с меховым воротником. Профессорское. И хороший чемодан. Жених должен выглядеть как жених – с иголочки. И пока Витя спал после смены, мы это всё и внесли ему в комнату. А старьё, чтоб он не вздумал повезти его в Италию, вынесли на улицу и кинули в костёр. Стоим и смотрим, как догорает «старая жизнь» Вити Итальянца. И вдруг истошный крик, как будто кого-то убили. Мы наверх, а там Витя, бледный как смерть, трясётся и кричит: «Где мой ватник?» В ватнике, оказывается, все его деньги были зашиты. А мы их превратили в пепел. Посмотрел он на нас, заплакал и ушёл. Я до сих пор помню этот взгляд. Тоскливый, безнадёжный. А мы застыли, осознавая, что мы сделали. Если бы мы знали, что будет дальше, мы бы побежали за ним. Да кто ж знал? А наш Витя повесился в шкафу на ремне. Врач тогда мне сказал, что нужно иметь сильную волю и страшную беду, чтоб повеситься в шкафу, где и встать в полный рост невозможно. Похоронили мы его в новом костюме и в новых туфлях. Пригодился наш подарок…
– Страшная история, Михаил Степанович, а этот парень, которому я отдал ватник, при чём? Он жив, а ваш Витя умер, – сказал Виктор.
– Знаешь, Виктор, я коммунист. А коммунисты ни в бога ни в чёрта не верят, а в мистику тем более, только никто из тех, кто жил в комнате с Витей Итальянцем, так и не женился. Была любовь, но всегда безответная. Вот и я бобыль, так своего счастья и не нашёл. А потом каждый год в ноябре месяце стали парни нашего посёлка, те, кто нашёл уже свою любовь, встречать орлиноносого смуглого парня без тёплой одежды. Парня, который ищет свой ватник и должен попасть к своей невесте. И фотографию её всем показывает. Красивая девушка в белом платье.
– Вы это серьёзно? – перебил Михаила Степановича Виктор.
– Очень серьёзно. Сашку Сигайду знаешь? Забойщик на втором участке. К Людке Архиповой сватался. Отказала.
– Так он пьёт сильно, – парировал Виктор.
– Выпивал, но не сильно. А как Людка отказала, то как с цепи сорвался. А Прокоп женихался к Наташке Гринчук? Отказала. Всех и не перечислишь. И все клянутся, что видели Витю Итальянца.
– Я, Михаил Степанович, комсомолец, а значит, материалист и в бабкины сказки не верю, – подвёл итог беседе Виктор и с гордым видом поднялся по лестнице на второй этаж, где была его комната. Соседи по комнате уже спали, и Виктор, не включая свет, разделся и лёг на кровать. Но сон не шёл. Он, конечно, комсомолец и в мистику не верит, но Степаныч – мужик серьёзный, врать не будет. А вдруг это правда и Женя завтра перестанет его любить? Едва дождался Виктор пяти часов утра – и бегом по вчерашнему маршруту. Прибежал к её домику и давай стучать в окно. Заспанная Женя выглянула в форточку и недовольно спросила:
– Что стучишь ни свет ни заря? Родителей разбудил…
– Женя, ответь мне, – сердце Виктора стучало как после стометровки. – Ты меня любишь? Замуж за меня пойдёшь?
Женька засмеялась и ответила:
– Люблю и замуж пойду. Иди спать, чумовой…
Через месяц Женя и Виктор сыграли свадьбу. Виктор торопил. Все удивлялись: и чего он так спешит? А через год родился сын.
И Михаил Степанович нашёл своё счастье. Женился на вдове шахтёра, погибшего в забое. С детьми взял и воспитывает их как своих.
Витю Итальянца больше никто не видел. Было ли проклятие? А если было, почему не подействовало? Виктор часто об этом думал. Что бы было, если бы он не отдал свой ватник?