И СЕРДЦЕ РВЁТСЯ ОТ БОЛИ

ТАКОЕ ВЫДУМАТЬ НЕВОЗМОЖНО, ТАКОЕ МОЖНО ТОЛЬКО ПЕРЕЖИТЬ. ХОТЯ И ПЕРЕЖИТЬ ОЧЕНЬ СЛОЖНО. МНОГИЕ НАШИ СООТЕЧЕСТВЕННИКИ НЕ ПЕРЕЖИЛИ ЭТОТ СТРАХ И НЕВЫНОСИМУЮ БОЛЬ ВОЙНЫ. А ОНА, ЗЛОДЕЙКА, ГУЛЯЕТ ПО ЮЖНЫМ ПРОСТОРАМ ЗЕМЛИ РУССКОЙ.
ВОЙНА ЗАКОНЧИТСЯ, НО БОЛЬ ОСТАНЕТСЯ В ДУШАХ И СЕРДЦАХ МНОГИХ ПОКОЛЕНИЙ.
ПРОЙДЁТ НЕМАЛО ВРЕМЕНИ, ПОКА ЗАРУБЦУЮТСЯ РАНЫ ДУШЕВНЫЕ.

СЛОВО ОЧЕВИДЦЕВ О БЕЗУМИИ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОГО ВЕКА В ДОНБАССЕ

ОЛЬГА:
– Повезло, из Мариуполя выехали всей семьёй. О том, как и что за это время пережили, даже вспоминать страшно. Такое было! Живого места нет в городе. Все школы, садики, магазины, аптеки, дома… Всего этого нет! Везде свисают провода, кругом неразорвавшиеся снаряды. У нас в районе двадцать девятиэтажек и частный сектор вокруг. Всё разрушено. Мы жили в Ильичёвском. Сначала между перегородками спасались, в коридоре, а потом мы в подвале ютились под магазином. Повезло, что под землёй сидели, но всё равно всё ходуном ходило.
Мы решились выскочить из этого ада, получилось! Но везло не всем. Уезжала моя знакомая Наташа на машине, дорога заминирована, они пошли пешком. Украинские вояки начали стрелять по машине. Падают живые на колени, спрашивают: «Что ж вы делаете? Мы – люди!» А они матом: «Давай отсюда!..» Вот такие дела…
Мы приехали в Донецк, теперь всё позади, слава Богу!

ТАТЬЯНА, БЕЖЕНКА ИЗ МАРИУПОЛЯ:
– Я пешком вышла из Мариуполя и попросила помощи у военных ДНР.
Когда начались боевые действия, думала, что зачистка города от украинских оккупантов закончится быстро и этот период, пока Мариуполь не освободят, я смогу переждать дома. Такой надеждой себя тешили многие горожане. Я до последнего оставалась дома. Связи всё это время не было. Электричества, газа и воды – тоже. В подвал не спускалась, поскольку он был ненадёжным. В случае попадания в него боеприпаса из-под завалов могла не выбраться. Стало очень опасно. По моему переулку начали ходить танки, снесли угол забора. Загорелся один дом, второй, третий…
31 марта рискнула уйти из города. Около суток добирались до места, где были военные ДНР.

ЕВГЕНИЙ ИЗ ИЛЬИЧЁВСКОГО РАЙОНА МАРИУПОЛЯ:
– 1 марта я лишился квартиры в районе металлургического комбината имени Ильича. Украинские боевики разрушили её крупнокалиберными снарядами. Хотел перебраться в посёлок Каменск в отчий дом, но националисты не пропустили. Они заминировали дорогу, чтобы жители не могли покинуть город. Нас держали в качестве живого щита. Когда сильно обстреливали, приходилось прятаться в подвале многоэтажки. Но уже скоро от артударов и сам подвал стал обваливаться. Потом пришли украинские солдаты и сказали, что заминируют нашу многоэтажку. Кто не уйдёт, тот погибнет…
Всё это время приходилось голодать, пили одну воду…

МАРИЯ:
– Повсюду страшная вонь и антисанитария, потому что вокруг сотни разлагающихся тел. Время кажется бесконечным, когда ты прикрываешь рот своему ребёнку, а ему страшно, он кричит, но ты ничего не можешь сделать. Жутко и днём, и ночью. Мы научились плакать тихо, без звука, но всё так же содрогаемся от каждого выстрела или взрыва.
В подвале мы прятались более 20 дней, рядом с нами умер человек. Детям сказали, что он спит, но когда из трупа начала выделяться жидкость, мужчины всё же вытащили тело на поверхность. Больше я их не видела. Хочу верить, что их эвакуировали.
Дети постоянно видят разлагающиеся трупы людей, дышат трупным ядом – это реалии города в полной блокаде. Мёртвые повсюду, могилы повсюду…
Страшные дни моей жизни. Всё, что бабушка рассказывала о войне, оказалось правдой, но в десятки раз страшнее. Дети, искалеченные и физически, и морально. Невыносимо жить. Я не могу спать. Я видела смерть собственными глазами…

СВЕТЛАНА:
– Я вместе с 14-летним сыном провела под обстрелами в Мариуполе три недели.
Город окутал мрак нечеловеческого безумия. На глазах люди переставали быть людьми. Грабили магазины. У меня была истерика, сын меня успокаивал. На второй неделе остались вообще без возможности достать еды. Нам грозила голодная смерть или быть убитыми под обстрелами.
На центральный рынок привезли фуру картошки, собралось много людей. Прилетел снаряд от нацистов прямо в эту фуру, её разнесло, несколько человек погибли. Люди с зад­них рядов очереди лезли по мёртвым телам и разгребали картошку…
Рыскающими людьми часто становились все мы. Искали всё – воду, еду, дрова, связь. Мы начали ходить по разбитым магазинам, чтобы собирать картон, поддоны, коробки на растопку. Готовили во дворе на костре. Соседи-мужики поставили кирпичи, на них положили железную решётку. Они разводили костёр, один на всех из нашего подъезда, можно было ставить до восьми кастрюль за раз. В других дворах, я видела, бывало, каждый себе разводил костёр. Но мы решили, что вместе экономнее с точки зрения расхода дров и сил. Хотелось не только выжить, но и остаться людьми.
Первое время привозили воду во дворы, я так понимаю, что это никакая не организация, сами люди, сотрудники предприятий, у которых был доступ к воде и транспорт, развозили воду в бочках.
С 10 марта обстрелы становились всё ближе. Связь практически пропала тогда же, когда и продукты. Когда нет связи, ты не знаешь, что происходит даже в соседнем дворе, ты не знаешь, куда можно двигаться, где искать еду, выход, родных. Нет связи – есть ощущение, что ты остался совсем один и помощи уже не будет.
С середины третьей недели с нашего двора те, у кого были машины, начали пытаться уезжать. Автобусов эвакуации я не видела нигде ни разу. Мне казалось, что я умирала с каждой машиной, которая уезжала из города…

Я не понимала, что делать. Появился некий таксист и предложил вывезти из города за 100 долларов с каждой семьи. В машине, если плотно набить, могло поместиться две семьи. Таксист обещал приехать в семь утра. Таксист был слабой надеждой, но он приехал. Мы вылетели со двора, чтобы успеть в паузу между обстрелами. Я не знаю, сколько времени мы выезжали из Мариуполя, казалось, быстро, как стук сердца…

* * *

28 апреля из Попасной были эвакуированы 30 гражданских, которых два месяца насильно удерживали в подвалах солдаты ВСУ.

ПЕНСИОНЕР ИВАН ИЛЬИЧ, ЭВАКУИРОВАННЫЙ ИЗ ПОПАСНОЙ, ЛНР:
– Украинские нацисты закрыли нас в подвале, два месяца мы там сидели. Два месяца. А за это время спалили наш дом. Нам вообще не помогали. Ещё повезло, что не трогали. Хоть так.
В наш подвал наведывался украинский военнослужащий. Я его называл «политинформатором». Придёт такой «вояка» и давай полчаса читать лекцию, что в Донбассе живут деграданты, что мы все живём в глиняных хатах. Мол, посмотрите, как мы живём на Западной Украине. Никто ему уже ничего не отвечал. Постоянно был выпивший и под какими-то препаратами.
Помимо бесчеловечного отношения к людям, находящимся в подвале, националисты расстреливали жилые дома из танков в самом городе. Из-за одного из таких ударов погибла знакомая женщина. 8 марта националисты решили «поздравить жителей Попасной с праздником»: ездили по улице, расстреливая дома из автоматов…
Для эвакуированных из Попасной все беды и ужасы уже позади. 29 апреля, после оказания медицинской помощи, спасённых расселили в населённых пунктах, которые уже не подвергаются обстрелам. Важный со стратегической точки зрения город Попасная в ЛНР был взят 9 мая.

АНАТОЛИЙ, ЖИТЕЛЬ ПОПАСНОЙ:
– В начале марта по Первомайской улице ездили БТР и танк с красно-чёрным флагом «Правого сектора» (организация запрещена в России) и стреляли по частным домам. Одно­этажный дом складывался от одного попадания. За ним шли солдаты и стреляли. Я выскочил на улицу и получил пулю. Слава Богу, ранение оказалось лёгким. Бои в Попасной продолжались около двух месяцев. Город находится на высоте, и ВСУ не хотели его отдавать, так как после его падения союзнические силы могли развить наступление на Лисичанск и Северодонецк.
Весь частный сектор изрыт окопами и ходами сообщений. Линии обороны – через каждые 100 метров. В их глубине – ходы, со­единяющие между собой подвалы домов. В наиболее крепких из них нацисты делали убежища для личного состава и склады. Огневые точки часто обустраивали на первых этажах. Они обкладывались мешками с песком и тщательно маскировались.
Украинские подразделения в частном секторе активно поддерживали снайперы. Они оборудовали позиции на верхних этажах девятиэтажек в центре города, а в подвалах держали мирных заложников. Весь город был «пристрелян». Снайперы стреляли и по мирным людям…

ВАЛЕНТИНА ИВАНОВНА, ПЕНСИОНЕРКА, г. ПОПАСНАЯ:
– Мы покинули квартиру и пришли в частный дом дочери. Дочь с семьёй эвакуировалась. В доме есть печка и подвал с «закрутками»  – мы ими всё время и питались. Хлеба мы не видели месяца два… К грохоту разрывов привыкнуть можно. Без хлеба жить невозможно, но мы выжили…

РИММА ИЗ г. СЧАСТЬЕ, ЛНР:
– Зверства немецких фашистов меркнут на фоне «подвигов» украинской армии. Я не могу молчать о беспределе, который все эти годы совершался укронацистами. Я хочу быть услы­шанной и донести правду до всех, кто верит украинской пропаганде. Украинское телевидение регулярно выпускало сюжеты об обстрелах подконтрольных им территорий, заявляя, что это делалось подразделениями Луганской Народной Республики. Но все местные жители точно знали, что обстреливают их те, кто обещал счастливую и спокойную жизнь, те, кто обещал защищать их всё это время. Рассказывать об этом страшно. Националистические батальоны, укрепившиеся в каждом захваченном городе Луганщины, чувствовали свою безнаказанность и вседозволенность, прикрываясь фразой «война всё спишет». Все эти годы мы жили в страхе и не знали, когда наступит долгожданный мир. Спустя долгие восемь лет мы, жители освобождённых территорий, не сдерживаем слёз от радости освобождения!
Сейчас в моём доме из 20 жителей осталось шестеро. Шесть человек за время войны умерли, остальные разъехались в надежде на лучшую жизнь. Многие дома война вообще стёрла с лица земли. В каждой семье поломанные судьбы… Люди были вынуждены жить в холодных сырых подвалах, постоянно болея. На месте некоторых домов остались лишь пустыри с кучей строительного мусора или небольшие фрагменты стен. В лучшем случае полуразрушенные пустые коробки без крыши. Перед окончательным отступлением украинская армия сосредоточила огонь на электростанции и организовала жесточайший обстрел мирного населения. Это был ад! Всё вокруг взрывалось, гремело, образовались мощнейшие пожары. Снаряды летели со стороны Старого Айдара и Трёхизбенки. То есть город целенаправленно обстреливали со всех сторон. В результате город оказался на грани гуманитарной катастрофы: отсутствовали свет, газ, отопление и водоснабжение. Не было хлеба и хоть каких-то продуктов. Вся инфраструктура была полностью разрушена. Многие люди остались без жилья. И  вот настало долгожданное освобождение!
Мы искренне верим, что уже совсем скоро благодаря мужеству наших солдат жители городов Луганщины и всего Донбасса будут освобождены от гнёта киевской нацистской власти и мы сможем вернуться к спокойной, мирной жизни. Каждый житель будет уверен в завтрашнем дне, находясь под надёжной защитой Луганской Народной Республики и России, с которой можно счастливо жить и созидать, а не бояться и разрушать, как это было последние восемь лет. Русский мир на нашей земле будет восстановлен!

Подготовил
В. КАЗМИН