Виталий МИТЬКОВ
Ехали на ярмарку цыгане
Продавать объезженных коней,
Ехали на солнечной поляне
В небольшой кибиточке своей.
И один цыган пригожий
Песни пел дорогой всей,
Черноглазый, светлокожий,
С песней ехать веселей!
Спой, цыган, о том, что где-то
Есть красавица одна.
В том краю зимой и летом
Всех пригожее она.
Но отец её богатый
Женихов совсем не ждёт,
Одинокий, скуповатый,
Дочку любит, бережёт.
И цыганка там, гуляя,
Друга верного нашла.
Многих радостей не зная,
На свидание звала.
И однажды молодая
За любимым в степь пошла,
Тайно табор покидая,
Долго плакала она.
Пой, цыган, была погоня,
Их вернуть отец грозил.
По степи летали кони,
Не догнал отец, простил.
И цыганка молодая
С милым в городе живёт,
Двух малюток поднимает,
Песни нежные поёт.
Пой, цыган, играй, гитара,
Покороче станет путь.
На мотив венгерский старый
Спой ещё о чём-нибудь!
Встали все – от края и до края,
Всадники – отряд, второй отряд,
Впереди стоит орда Мамая,
Степняки в один великий ряд.
Собрались сам князь и воеводы –
Статные, лихие, как орлы.
– Разделяют нас речные воды
На один большой полёт стрелы!
Три недели так они стояли,
Не решаясь с ходу нападать.
Стрелами калёными стреляли,
Долго там стояли рать на рать.
Дождь пошёл, испортилась погода,
Волновалась пёстрая орда,
Хан не стал искать на речке брода
И увёл орду. Ушла беда.
Князь молился с войском на икону,
Сберегла священная в тот год.
Чудеса – у них свои законы,
И всему на свете свой черёд!
Заколдован синий вечер
Колдовством неясным, грозным.
В храме мира тают свечи,
В храме неба светят звёзды.
Мы, грядущего не зная,
Ходим, чувствуем и дышим,
Дым колеблемый пускаем,
Иногда глядим на крыши.
И бредём, бредём устало
В фиолетовые дали.
Нет конца им, нет начала,
Мы их даже не узнали…
Был однажды нарисован
Этот мир, живой и вечный,
Кем же вечер заколдован,
Это вечер человечный?
Тает вечер синий,
Вдаль лыжня бежит,
Белый снег России
На земле лежит.
Спит зимой деревня,
Фонари горят,
Грустные деревья
Вдоль шоссе стоят.
Серебрятся крыши,
Тишина и мир,
Вот и месяц вышел,
Жёлтый, точно сыр.
Тает вечер синий,
Вдаль лыжня бежит,
Белый снег России
На земле лежит.
Эх, душа ты моя, птица тайная,
И простая, и бесконечная,
То весёлая, то печальная,
То пугливая, то беспечная,
Я в тебя теперь кротко верую,
Что загадано – исполняется,
Словно простынью чистой, белою
Сердце любящее накрывается!
Жизнь нелёгкая, жизнь рабочая,
Унесла меня по течению,
Впереди одни многоточия,
Позади одни приключения!
Я устал от тайны и вечности,
Эх, душа моя – птица вольная,
В ожидании бесконечности
Тихо любящая и довольная.
Были встречи и расставания,
За печалями были радости,
И надежды, и обещания,
Много было любви и жалости.
Не жалею о том, что встречено,
Я не каюсь, я ныне верую,
Получается, как намечено,
Эх, душа ты моя – птица белая!
Стоит на берегу Оки
Белопесоцкий монастырь.
Его ворота широки,
Стоит старинный богатырь.
Его нетронутые стены
Иные помнят времена,
Татары, битвы, и измены,
И ратей славные дела.
Он был надёжною твердыней,
Защитой с юга от врагов,
Величественный и доныне,
Из куполов, колоколов…
Земли московской был защитой,
Теперь – и храм, и Божий дом,
Прочнее твёрдого гранита,
Стоит и помнит о былом!
Максиму Глазуну
Я – осьминог, а ты – креветка,
И за тобой охочусь я,
Хотя и сам ты не конфетка,
Добыча добрая моя!
Тебе пишу для облегченья,
Ругать, конечно, не хочу.
Попьём вина, съедим печенья,
Тебя послушать я хочу.
На устриц нас едва ли хватит,
Но на бутылку каберне…
С тобой, неистребимый дядя,
Узнаешь: истина в вине!
Пойдём вдвоём по белу свету,
Со мною враз не пропадёшь,
По скромной улице поэтов
В далёкий край, где зреет рожь.
И не вполне серьёзным взглядом
Вглядимся в бедное житьё
Людей, живущих с нами рядом,
Пойдём куда-нибудь вдвоём!
А где-то в океанском царстве
Был восьминогий осьминог,
И отличался он коварством,
И съесть креветку даже мог.
Его мы в море наблюдали,
Он мокрый и печальный был,
И мой напарник на причале
Его на волю отпустил.
Он по поверхности немного
Поплавал, улыбнулся нам,
И вот не стало осьминога,
Спустился в море-океан…
Колокольчик звенит недалёко,
Где-то свадьба сегодня идёт,
В небе солнышко светит высоко,
И невеста колечко найдёт.
Где-то скачут ретивые кони,
Молодого везут седока,
Где-то девушка ждёт на балконе,
Долгожданного ждёт паренька.
Он возьмёт боевую гитару,
Наиграет приятный романс,
Запоют они вместе, на пару,
Песню ласковых сказочных фраз.
А потом он, конечно, закончит,
Поцелует её и уйдёт,
Так приятно звенит колокольчик,
Словно к радости песня зовёт!
Денису Зоркову
Я видел чайку над водой,
Она над берегом летала,
Шли волны быстрой чередой,
Людей в ту пору было мало,
Кричала чайка на лету,
Рыбёшку мелкую искала,
А ветер гнал и гнал волну
На камни, на песок, на скалы…
Далёкий видел я маяк,
Крутые узкие дороги,
И солнце согревало так,
Казался солнцепёк жестоким.
Вошёл я в грозную волну,
Заплыл тогда за огражденье,
На чайку белую одну
Глядел немного с сожаленьем.
Часа в четыре я ушёл,
Домой и чайка улетела,
Мне было просто хорошо,
Казалось, что душа запела!
Седой старик и мальчик тихий
В деревню скромную пришли.
Там жил тогда мудрец великий,
Известный в том краю земли.
Старик и мальчик посетили
В старинном доме мудреца.
Они недолго там гостили –
Одну неделю до конца.
Старик просил, чтоб излечили
Ему незрячие глаза.
Мудрец им говорил о силе,
Способной делать чудеса.
Всю ночь сидели эти двое,
Мудрец заклятье говорил.
И чудо вышло непростое –
Старик глаза свои открыл!
Увидел свет ожившим взглядом,
Встал на колени, зарыдал,
Читал молитву – ту, что надо,
А мудрецу монету дал.
Седой старик и мальчик тихий
Ушли дорогой на восток,
Чтоб посмотреть на мир великий
И написать немного строк.
Обезьянка Цилипина
Очень ушлая была,
Так любила апельсины,
Целый день их есть могла.
Ловко прыгала по веткам,
Ела спелые плоды,
Помогала двум соседкам,
Обезьянкам молодым.
Со змеёй она боролась,
Убежала ото льва,
На колючку накололась,
Но целебная трава
Помогала обезьянке
Все болячки залечить.
Вниз слезала на полянку,
К роднику воды попить.
В небольшой весёлой стае
Не последнею была,
Среди веток обитая,
Апельсинчики рвала.
Тихо ветку отодвинув,
Смотрит в солнечную даль
Обезьянка Цилипина,
Не узнавшая печаль.
Робкая, нежная, милая,
Тихая песня моя,
С тайной и странною силою
Тянет увидеть тебя.
Годы мои и значения,
Денег теперь больше нет,
Кончились те приключения,
В сердце – надежда и свет.
Ты как жемчужина снежная
В тёмной ракушке морской,
Добрая моя, моя нежная,
Светлый фонарик родной!
Сердцу печальному хочется
Плыть и скорее приплыть
В мир твоего одиночества,
Вынуть тебя и открыть,
Чтобы в сиянии благости,
В белой одежде из льна
Вышла ты на берег радости,
Словно богиня, одна.
Робкая, тихая, милая,
Сладкое слово тая,
Песня моя лебединая,
Хрупкая муза моя!
