Алина СЕРЁГИНА
Алина Серёгина родилась в 1989 году в подмосковном Томилино, где и живёт до сих пор. Автор четырёх поэтических сборников: «Право на тебя» (2010), «Рифмы до востребования» (2013), «Нечайные строчки» (2017), «Юнга пишет капитану» (2019). Финалист фестиваля «Филатов-Фест – 2017» имени Леонида Филатова. Обладатель Гран-при фестиваля молодых поэтов имени М. Ю. Лермонтова «Мцыри-2016», лауреат второй степени Всероссийского фестиваля молодых поэтов «Зелёный листок» (2018).
ДАЙТЕ ПОЭТУ СЛОВО
Осоловел ты, конь мой соловый,
В поле, копытами молотом…
Дайте поэту олово слова –
Он его сделает золотом!
Лжи и бесчестья страшные сплавы –
Наскоро сердце заштопано…
Дайте поэту слова – не славы!
Слава поэту – на что б она?
Конь сторонится чертополоха,
Фыркает над повиликою…
Дайте поэту злую эпоху –
Станет эпоха великою!
Всюду засилье болиголова…
Чтоб не держали на привязи,
Конь мой соловый, русское слово,
Ну встрепенись же и вывези!
САШЕ ПУШКИНУ
Извините, я к вам по-свойски, Саша, –
Не пускаю пафоса в свой куплет.
В ваши тридцать семь вы меня постарше
На какой-то жалкий десяток лет.
Как-никак, мне сызмальства не чужи вы!
Сколь мы воду в ступе бы ни толкли,
Но вполне возможно, что, будь вы живы,
Я б за вас поспорила с Натали,
Хоть за прежних дам не сойду нисколько:
Не из книжных – руки мои теплы…
Не Татьяна Ларина и не Ольга,
Что мне сплетни, общество и балы!
У меня по вам не горит лампадка,
Но горят глаза. Ах, удар под дых –
На поэтов я неизменно падка,
На живых, язвительных, молодых –
На таких, как вы. Как цветок, проклюнусь
Через образ, вбитый со школьных парт.
Саша Пушкин, слушайте: я люблю вас!
И неловко чмокаю в бакенбард.
РЯЗАНЬ
Мне, которой век безбоговый
Диктовал, что Бог суров,
Белоручке лежебоковой,
В жизни не коловшей дров, –
Не тебе, мол, ткать да в горнице!
Парижань да пармезань! –
Мне, бунтовке-непокорнице,
Открывается Рязань –
Голубая, голубиная,
Тихая не городски,
И откуда-то любимая,
И родная до тоски.
Хоть не выходила в сени я
И не видела жнивья,
Чую, Русь моя есенняя,
Что исконно я твоя,
Что твоей пишу я силою,
Что во мне ты корнево –
Оттого, наверно, милая,
Мне знакомо ведовство,
Оттого не инородна я
Там, где светится душа,
Там, где облако дородное
Проплывает не спеша,
Ходят люди невеликие
От рабочих до кутил…
Там, где вера – не религия.
Там, где Боженька простил.
ПОД ВЕГОЙ
И ты, и я под одною Вегой,
Она сияет тебе и мне,
На разных реках мы, человек мой,
А всё равно на одной волне.
Я шлю приветы: алё, алё, да,
И ёжусь, ёжусь, и прячусь в шаль,
За хвост летящего самолёта
Не уцепиться – что очень жаль;
А он летит, огоньки мигают,
Как будто миг – и опустит трап,
Но вдаль полоскою убегает
Его понебовый цап-царап…
Черчу сердечки в песке мыском я,
Свои скучания вороша, –
Ах, знаю, знаю, что всё мирское,
А всё же этим жива душа:
И этой Вегой в созвездьи Лиры,
И лирой, выданной на двоих,
Чтоб мы, словесные ювелиры,
Могли гранить и чеканить стих,
Чтоб время порознь тянулось стрейчем,
А время вместе – скользящий шёлк…
Ты говоришь мне: «До скорой встречи!»,
И мне становится хорошо.
До встречи! Пальцы уже не лёд и
Следы оставить обречены,
Как сумасшедшие самолёты
На тёплом небе твоей спины.
ВПЕРВЫЕ
Боль появляется, как гонец.
Быстро собраться и ехать в темпе…
Мой золотой оленёнок Бэмби,
Вот мы и встретимся наконец!
Сколько же я прогнала их прочь –
Страхов, отчаяний и раздумий,
Прежде чем врач в голубом костюме
Мне объявила, что будет дочь!
Чувства мои бы – да на мольберт!
Их хорошо написал Мане бы…
Дочь как письмо голубого неба,
В розовый спрятанное конверт.
Номер любимый тогда набрав,
Ставшая вмиг уязвимо-хрупкой,
Я горячо говорила в трубку:
«Девочка! Девочка! Ты был прав!»
…Боль обрывается, как глава.
Всё вылетает из головы, и
Знаешь, мне кажется, что впервые
Я не могу подобрать слова.
ВАН ГОГ, БЕТХОВЕН И ВЕСНА
…И шальная весна ударяет в гонг,
И на пост заступает созвездье Овен!
И рисует подсолнухи мне Ван Гог!
И мурлычет мелодию мне Бетховен!
И прильну я к нагретому валуну,
Посижу и вспорхну, хоть и не перната…
Ах, сегодня бы, Людвиг, не про луну –
Да создастся же солнечная соната!
Да раздастся же чокнутый первый гром!
Да воздастся же каждому – как в законе!
Я приеду, как водится, во втором –
Неизбежно трясучем – с конца вагоне,
И скакну к тебе бешеным дикарём,
Объясняя то дактилем, то хореем,
Что с тобою вовеки мы не умрём
И тем более – в жизни не постареем,
Я даю тебе тыщу один процент:
Только правду щебечет мой птичий клювик –
Мне соврать не позволит мой друг Винсент
И тем паче – мой старый товарищ Людвиг!
Почему нам планета с тобой тесна?
Разве это не элементарно, Ватсон?
Потому что на свете, где есть весна,
Неприлично так долго не целоваться!
