Любовь Новикова
Родилась 23 октября 1959 года в с. Надежда Ставропольского края. Автор восьми поэтических сборников. Член Союза российских писателей, член Союза журналистов РФ. Живёт в Ярославле.
Да свою ли я судьбу прожила,
Своего ли я коснулась креста?
Если б душу мне отмыть добела,
Добела её отмыть, дочиста.
Ничего-то у меня не сбылось.
Ни кола-то у меня, ни двора.
Кроме всклень осеребрённых волос,
Никакого у меня серебра.
Призадумаешься – быть ли, не быть,
Как начнёшь свои копейки считать.
Хочет время проучить, приручить.
Хочет время мне хребет заломать.
Только зря оно заводит игру.
Ни к чему его бездарная месть.
Я и руки-то сложу – не умру.
Я и в землю-то уйду – буду здесь.
Никому я не доверю свой свет.
Он на тысячу веков только мой.
А за свой за несломимый хребет
Посеребренной плачу головой.
А зима легла нынче грустная.
Вся метелями перечёркана.
Вся-то жизнь моя – песня русская
Про белы́ снега, ночи чёрные.
По лугам иду по оснеженным.
А метель в лицо бьёт да колется.
Я хотела быть тихой, нежною,
Как закатный свет за околицей.
Я хотела жить, чтобы нравиться.
С королевичем перевенчанной.
Научила жизнь клясть, да лаяться,
Да глядеть вокруг недоверчиво.
Это ж кем я так перепугана,
Что боюсь теперь выйти на́ люди?
Всё обочь, обочь, всё за вьюгою.
Всё по наледи, всё по наледи.
О эти белые деревья,
Печалящие сумрак ночи.
О эти чёрные деревни
Страны, что разорвали в клочья.
Меся ногами злую слякоть
И глядя в старческие лица,
Уже мне хочется не плакать,
Уже мне хочется – молиться.
И я по тропочке по узкой,
По забурьяненному полю
Иду землёй своею русской,
Как странница на богомолье.
К ней, словно к сытому корыту,
Сбежались те, кто был мне – братья.
Мне хочется творить молитвы.
А получаются проклятья.
И я последней мукой сердца
Взываю к Богу: «Виждь и внемли!
Причисли к лику страстотерпцев
Мою поруганную землю –
И эти белые деревья,
Печалящие сумрак ночи.
И эти чёрные деревни
Страны, что разорвали в клочья.
И эту пасмурную слякоть.
И эти старческие лица.
Всё то, о чём ещё мне плакать.
И то, чему уже молиться».
Мне б ни ваших и ни наших.
Мне со всеми страшно тут.
Наши – плачут, ваши – пляшут.
Все едино – водку пьют.
А как досыта напьются,
Что тут надвое гадать –
Непременно подерутся,
А подравшись, разойдутся,
Чёрной кровью отплюются.
Да помирятся опять.
И пойдёт гульба без края,
Беспробудный разгуляй.
Лишь тогда и затихают,
Как всю душу прогуляют
До последнего рубля.
Будь ты справа, будь ты слева,
Будь хоть с Богом, будь хоть – нет.
Будь хоть в красном, будь хоть в белом,
Будь хоть вовсе не одет.
Всё равно – одна потрава –
Слёзы лей, гробы готовь.
Тем – бесславье, этим – слава.
Ах ты, русская забава –
Всё под корень, всё бы в кровь.
А потом всех ваших-наших
Этой кровью повязать.
Наши – плачут, ваши – пляшут.
Ваши – плачут, наши – пляшут.
До сих пор не разобрать,
С кем мне плакать, с кем плясать.
Мои слова мне душу не облегчили.
Моя любовь уже почти прошла.
Мои следы, оставленные вечером,
Полуночная вьюга замела.
И тишина, тяжёлая и грозная,
Раскинулась на дальнем берегу.
Ворона, как боярыня Морозова,
На белом запечалилась снегу
С каким-то злым, с каким-то тайным умыслом.
Господь её помилуй и спаси
За то, о чём она теперь задумалась,
Великая печальница Руси.
Здесь что ни год, то смута да растление.
Здесь что ни храм, то Спаса на Крови.
Придавленные страхом унижения,
Молчат, молчат соотчичи мои.
И тихо так, что слышу скрип обоза я.
Томятся на Москве колокола.
И чёрная боярыня Морозова
Летит, раскинув вещие крыла.
Не пойти ли мне за верою?
Мне без веры здесь – никак.
Были в небе птицы серые.
А теперь и вовсе – мрак.
Отпылали дым-пожарища,
Не видать теперь ни зги.
Были все друзья-товарищи,
А теперь одни враги.
Не с кем словом перемолвиться,
Чтоб не вспомнить сатану.
Неужель никто не молится
За родимую страну?
Так здесь души исковерканы,
Что не знаешь, чем и жить.
Неужели в этой церковке
Можно душу отмолить?
Неужели в этой маленькой,
В небо бьющейся крестом,
Можно все грехи замаливать,
Можно плакать обо всём?
Неужели здесь отмерится
Всё, что надобно душе?
Ох, не верится, не верится.
Ох, не молится уже.
Всё как будто пахнет серою
Возле храмовых оград.
Не пойти ли мне за верою
Мимо церкви наугад?
