Найдёныши

Отрывок из повести «Никитка»

По деревенской улице мимо разрушенных и сожжённых домов шли два мальчика трёх с половиной – четырёх лет. Оба были одеты в ватники, подвязанные рваными платками. Около полуразрушенной избы они остановились, и один из них сказал:
– Андрюшка, давай зайдём, может, что найдём покушать.
– Идём, Ника. Я устал и спать хочу.
Они, оглядываясь, зашли в полуразрушенный, обгоревший дом.
У большой печки стоял стол, а на нём лежала зачерствевшая краюха чернушки и стояло маленькое блюдце с солью. Никитка попытался разломить эту краюху.
– Я сейчас, – сказал он брату и пошёл в сени в надежде найти какой‑либо твёрдый предмет, которым можно было бы разбить на куски зачерствевший старый хлеб. В сенях он нашёл железяку и банку с компотом. Видно, жильцы, покидая этот дом, не смогли забрать с собой всё.
Никитка вернулся к столу, взял кусок чёрствого хлеба и резким ударом разбил сухую чернушку на несколько кусочков.
– Андрюшка, поищи кружки. Во, компот нашёл.
Андрюшка соскочил со скамейки и побежал в сени, откуда недавно вышел брат с трофеем. Он пошарил глазами по полкам, залез в кухонный шкаф и закричал радостно:
– Никитка, нашёл, нашёл! – вернулся в комнату и поставил небольшие жестяные кружки на стол.
Мальчики молча поели, что послала им судьба, и полезли на печь. Усталость брала своё, и они быстро уснули.
Их разбудил громкий говор мужчин и женщин. Женский голос говорил:
– Видела, товарищ майор, двух сорванцов, которые залезли сюда. Я не знаю их. Раньше их здесь не было.
– Сержант, осторожно обыщите дом и найдите пацанов. Надо их спасать.
– Есть, – ответил сержант и принялся обследовать все углы.
Искать пришлось недолго.
– Нашёл, товарищ майор. Они на печи спали.
– Выводи наружу. Сейчас «козлик» подъедет, отвезём их в приют.
Когда подъехала машина, которую майор назвал почему‑то «козлик», сержант стоял с двумя пацанами, держа их за руки. Лица у них были в грязи и в саже, но родство этих бездомных мальчишек не вызывало сомнения.
Из «козлика» выскочила капитан медслужбы.
– Товарищ майор, разрешите обратиться? Капитан медслужбы Найдёнова, – представилась она. – Где ваши найдёныши?
– Найдёнова за найдёнышами прибыла, – усмехнулся капитан. – Прекрасный каламбур родился. Надо записать. Да вон, около избы с сержантом стоят, сиротинки. Куда вы их отвезёте?
– Отсюда – на Новогрудок, а потом в Лиду. Ну, идёмте посмотрим на ваших пацанов, – сказала капитан Найдёнова.
Они подошли к сержанту. Мальчики стояли рядом с ним. Женщина присела на корточки и стала разглядывать мальчиков.
– Как тебя зовут? – спросила она одного из них.
– Никитка, – не смущаясь, ответил стоящий с сержантом пацан.
– А тебя? – обратилась капитан ко второму мальчику.
– Я Андрюшка, – улыбнувшись, ответил мальчик.
– А где ваши папа и мама? – поинтересовалась она.
– Не знаем, – ответили вместе Никитка и Андрюшка. – Мы прятались, когда дядьки в дом бомбы кидали. Мы давно одни ходим. Нам тётя, где мы были, сказала: «Идите, сиротинки. Может, примет кто, я уже старая, не смогу помочь вам».
У капитана на глаза навернулись слёзы. Она смахнула их и, через силу улыбаясь, сказала:
– Вон стоит маленькая машинка. Вы поедете на такой, только с красным крестиком.
– На машинке! На машинке! – закричал Андрюшка, но Никитка его одёрнул:
– Не кричи. Раз надо, поедем.
Ждать пришлось недолго. Шустро подкатил армейский «козлик». Из него выскочил молодой лейтенант со «змейками» в петлицах. Он подбежал к офицерам и представился:
– Лейтенант Козлов прибыл.
– Козлов на «козлике» примчался, – скаламбурил майор. – Вот и второй каламбур родился, – улыбнулся он. – Вот что, лейтенант Козлов, доверяем вам драгоценный груз – этих мальчишек, которые, когда подрастут, заменят нас с тобой в вооружённых силах. Понял? Вези их в Новогрудскую комендатуру к подполковнику Соснину.
– Есть! Разрешите выполнять?
– Он разберётся, что к чему. Да, вот и бумаги ему передашь, – сказал майор.
«Козлик» рванул с места и покатил по дороге, забитой пехотинцами и техникой. Изредка где‑то вдалеке раздавались выстрелы и слышался гул летящих самолётов.
Путь был неблизкий, поэтому мальчишки быстро уснули и не чувствовали колдобин, оставшихся от взрывов. Лейтенант прикрыл их шинелью водителя, чтобы не продуло в дороге. Через час «козлик» остановился у Новогрудской комендатуры. Спрыгнув на землю, лейтенант вбежал по ступенькам, открыл дверь и пропал за ней. Вернулся через несколько минут.
– Ну что, орёлики! – весело воскликнул лейтенант. – Пойдём оформляться. Заводи, – обратился он к водителю и назвал улицу и дом.
Теперь уже ехали недолго. Когда подъехали к небольшому крыльцу деревянного дома, возле него уже стояли две женщины и часовой.
Лейтенант спрыгнул с машины и, поздоровавшись с женщинами и поприветствовав часового, пропал внутри дома. Ждать пришлось недолго. Андрюшка и Никитка с любопытством оглядывались вокруг, сидя на заднем сиденье «козлика». Перед ними стоял одноэтажный деревянный дом. Остеклённое крыльцо находилось с торца дома. Сам дом был длинный, похожий на барак, но изнутри слышны были детские звонкие голоса.
– Вот и приехали, ребятки, – весело сказал лейтенант. – Здесь вы будете жить, пока не решится дальнейшая ваша судьба. А это ваша мама Клава, – показал он рукой на женщину, которая вышла вместе с лейтенантом.
На крыльцо вышла ещё одна женщина, нянечка, и повела мальчиков в дом. Их завели в белую комнату, помогли раздеться, снятую одежду сразу же куда‑то унесли. Пришла ещё одна нянечка, которая сказала, что её зовут тётя Катя. Мальчики увидели большие тазы, около которых стояли вёдра с водой. Из одного ведра шёл пар. Тётя Катя сказала, чтобы мальчики стояли спокойно.
– А что в этом ведре? – спросил Андрюшка.
– А там очень горячая вода. Не зацепите его.
Мальчиков подстригли наголо, а потом отмыли от грязи, одели в пахнущую хозяйственным мылом одежду и повели в одну из комнат, откуда раздавались детские голоса и смех.
Когда тётя Катя открыла дверь в комнату и вошла с братьями, дети перестали играть и повернулись к вошедшим.
– Вот, дети, я привела к вам братишек. Их зовут Андрюшка и Никитка.
Дети подошли поближе и стали разглядывать вновь пришедших братьев.
– О, они одинаковые! – вдруг воскликнул Вовчик, самый взрослый мальчик.
– Да, они братишки-­близняшки, – ответила на вопрос тётя Катя. – Принимайте их в свои группки и играйте.
Братья очень быстро влились в семью таких же, как и они, сирот. Андрюшка больше водился с девочками, а Никитка своей смышлёностью завоевал авторитет у сверстников.
На следующий день няня привела братьев к маме Клаве.
– Мальчики, расскажите, где вы были, где ходили, пока вас не нашли дяди военные? Только по одному, хорошо?
– Мы, – начал Андрейка, – играли за хлевом.
– Где стояла наша корова, – вставил слово Никитка.
– Пришли дядьки с автоматами, кидали бомбы и стреляли. Одна бомба упала в дом, а вторая рядом.
– Половину амбара разрушила, и он стал гореть. Мы лежали за сараем, а потом побежали, когда дядьки ушли.
– Когда амбар горел, там сгорела и корова, – вставил слово Никитка.
– А где ваши мама с папой? – спросила мама Клава.
– Мама была в хате, а татка на вой­не, – сказал Никитка.
– А фамилию вы помните свою? – задала вопрос мама Клава.
– Ласимовичи, – дружно ответили Никитка и Андрейка (мальчики не выговаривали некоторые буквы, поэтому фамилию было трудно разобрать. – Авт.).
Мама Клава что‑то писала в своём журнале. За её улыбчивой внешностью пряталось сострадание к этим сиротам.
«Хорошо, что сами не погибли, не успев пожить, – подумала Клавдия Ивановна, заведующая Новогрудским детским приютом-­распределителем. Уже скольких мальчишек и девчонок привезли бойцы отдельного подразделения сюда, в распределитель для детей-­сирот. – Государство думает о подрастающем поколении. Им строить будущее после ужасной вой­ны».
Когда все записи были готовы, она позвала няню, и ребят отвели в общую комнату к детям.
Лето 1948 года выдалось очень жарким. Страдали и взрослые, и дети. Их обливали водой из шланга с самодельной насадкой-­сеточкой, сделанной дедом Фёдором.
В помещении было душно, поэтому воспитатели с детьми были на воздухе под навесом, который сделал тот же дед Фёдор – сторож, истопник, дворник в одном лице.
Вечер долго не хотел занимать свои позиции, но уставшая от игр и жары детвора после вечернего ужина уже клевала носом. По команде воспитательницы Нины Ивановны все направились в спальню. Расстелили свои постельки, разделись и легли в кроватки. Кто‑то лежал поверх простыни, не накрываясь, кто‑то – укрывшись. Но долго не мог так лежать и сбрасывал простыню. Жара не спадала.
– Быть большой грозе, – сказала нянечка тётя Варя. – Александра Васильевна, – обратилась она к докторше, – может, принести в тазике холодной водички, чтобы освежать личики детишек, если кому‑то станет плохо?
– Обязательно принесите. Я поставлю к этой кроватке табуретку. Сюда и поставите таз с водой, да, и полотенце не забудьте.
Через несколько минут няня принесла тазик с водой и вафельное полотенце. На небе появились тучи, которые сгущались, неумолимо приближались. Потянуло ветерком, стало немного прохладнее.
– Слава Богу, – перекрестившись, промолвила няня Варя. – Жара спадёт, и будет легче.
Ветер усиливался. Небо медленно затягивалось серыми тучами. За ними ползли тёмно-­серые, а следом – чёрные. К одиннадцати часам до полудня небо полностью заволокло тучами, и послышались отдалённые перекаты грома, сопровождаемые всполохами. Медленно и верно эти всполохи приближались. Няня кинулась закрывать распахнутые створки окон. Она обошла все кроватки, в которых спали дети. Старшему было лет пять, остальным – от трёх лет и больше. Среди них были и Никитка с Андрюшкой, которым весной исполнилось по четыре годика. Первые раскаты недалёкого грома после яркой вспышки молнии пробились сквозь шторы. За ним сразу последовала следующая вспышка – одна, другая, третья… Никитка и Андрюшка сели в кроватках и, не сговариваясь, вскочили, бросились к двери, открыли её и побежали, ища место, где можно было бы спрятаться. Андрюшка заметил небольшую дверь и, открыв её, ринулся вглубь. Никитка последовал за ним. Это оказался чулан, где хранились тазики, санки и старые игрушки. Мальчики забились в угол и, обнявшись, сели на санки. Даже в чулане был слышен раскат грома. И вдруг он прогремел очень сильно, как будто рядом взорвалась бомба. Испуганные братья сжались и заплакали.
– Это была бомба? – дрожащими губами сквозь плач спросил Андрюшка.
– Не-е-е знаю, – дрожащим шёпотом ответил ему Никитка.
Они ещё крепче прижались друг к другу. Прогремел ещё один раскат грома. Они со ­страхом пригнулись. Дом затрясло от этого громового удара. Было ощущение, что он развалится на щепки, но ничего, выдержал. Ещё несколько раз трясло дом, но вскоре грохот стал тише и замер вдали. От пережитого, прижавшись друг к другу, братья мгновенно уснули.
Сразу же после сильной грозы в спальню прибежала няня Варя. Она обвела взглядом лежащих, свернувшихся в комочек детей и обнаружила отсутствие двоих. Она побежала к заведующей.
– Клавдия Ивановна, Андрюшка и Никитка пропали! Их нет в кроватках!
– Варя, не кричи, объясни, что случилось.
– Близнецы пропали, – плача говорила няня.
– А ты пробовала их искать? Может быть, они под кроваткой спрятались? Идём, вместе поищем.
Выйдя из кабинета, женщины пошли по коридору.

Прошло полгода. Однажды в холодный зимний день в комнату, где играли дети, зашла няня Варя. Она позвала к себе братьев и повела их с собой. Они подошли к комнате с красивой дверью. Няня Варя постучала и вошла с мальчиками. За столом сидел дядя в военной форме. Он посмотрел на братьев, потом на бумагу, которая лежала перед ним. Братишки робко стояли, прижавшись друг к другу. Рядом с военным дядей стояла мама Клава. Она улыбалась:
– Можно, чтобы ребята поехали в хороший детский дом в Лиде? – спросила она.
Военный кивнул.
– Ребятки, вы поедете с этим дядей военным в другой город. Ведите себя там хорошо, не балуйтесь, чтобы вас не наказывали за шалости. Договорились?
Мальчиков одели в тёплые пальтишки, укутали платками и повели к большой машине со стёклами.
– Вот на этом автобусе мы поедем в город Лиду, – сказал дядя военный. Он шёл хромая и держал мальчиков за руки. Няня Варя принесла к автобусу два небольших узла. Шофёр принял их, а затем и самих мальчиков. Военный сел рядом с шофёром, а ребята устроились у окна. Перед ними открывался новый мир, ждали новые друзья.
Автобус после трёхчасового пути, скрипя тормозами, остановился около двухэтажного кирпичного дома. Военный дядя помог мальчикам выпрыгнуть из автобуса, взял за ручки, и все пошли к дверям дома. Вой­дя, они по лестнице поднялись на второй этаж и подошли к белой двери с табличкой. Постучав в дверь, военный, оставив мальчиков в коридоре, вошёл в кабинет. Он пробыл там совсем недолго. Дверь открылась, и вместе с военным вышла полная тётя. Она, улыбаясь, присела перед мальчиками и сказала:
– Здравствуйте, братишки. А как вас зовут?
– Андрюшка, Никитка! – одновременно закричали мальчики.
– Тише и по одному.
– Я Андрюшка.
– А я Никитка.
– А сколько вам лет?
– Наверно, три и половина, – показал растопыренные пальчики Никитка.
– А вы знаете, когда вы родились? Было тепло или очень холодно? – спросила полная тётя.
– Был снег, солнышко, говорила баба, и лужи текли. Мама говорила, что весна.
– Тётя, а мы здесь будем жить?
– Да, ребятишки, вы здесь будете жить, а я буду у вас главная мама. А у меня есть помощницы: воспитательницы и нянечки. Они все добрые. И ребята у нас хорошие, не любят драться. А вы любите драться?
– Нет, мы не умеем, – в один голос опять ответили братья.
– Вот и хорошо, – продолжая улыбаться, сказала главная мама. – Сейчас придёт нянечка, и вы пойдёте в группу, где познакомитесь с ребятами, которые будут вам братишками и сестрёнками.
Как только Андрейка и Никитка вошли в большую светлую комнату, ребята бросили свои важные дела и подошли к братьям. Знакомство было недолгим, и дети разбрелись по своим делам, продолжая игры. В них включились и Андрюшка с Никиткой.
Прошло несколько месяцев. Дети занимались не только своими делами, но и тем, чему учили их тёти-воспитательницы. Ребята готовили игрушки на ёлку к Новому году.
В комнатах было тепло. За этим следил дедушка Федот. У него была борода с проседью, тулуп и шапка-­треух, которая никогда не была завязана. Он носил охапки дров, ронял их, что‑то бурчал под нос. К нему бросались мальчишки и старались схватить дрова и принести к печке. Когда печка была наполнена дровами и дед подносил спичку, мальчишки с восторгом глядели на огонь, начинающий свою пляску. Но дед закрывал дверцу и фиксировал её. Няня разгоняла любопытных по углам, и занятия, игры продолжались до следующего появления деда.
Перед Новым годом дед Федот занёс в большую комнату огромную ёлку. Она была ещё в снегу, который от тепла быстро таял, оставляя на полу лужи.
Детвора радостно кричала, прыгала. Никитка и Андрюшка стояли в стороне. Они не понимали этого радостного состояния. Они никогда не видели новогодней ёлки и ничего не знали о Новом годе.
Прошло ещё несколько дней, и в приюте стали говорить о том, что будут стричь мальчиков и проверять волосы у девочек на гниды. Вот и наступил этот день, когда дяди и тёти в белых халатах стали готовить мальчиков и девочек. Для мальчиков принесли старое кресло, на подлокотники положили доску, накрыли белым полотенцем. Всех мальчиков построили в ряд – очередь. У девочек происходило то же самое. У них тётенька в белом халате проверяла волосы, расчёсывала и смазывала какой‑то вонючей жидкостью.
У мальчишек были свои заморочки. Всех, кто садился на стул при помощи дяди, накрывали белой простынёй. Оставалась только голова. Сначала всё было спокойно. Потом мальчики стали морщиться. Когда очередь дошла до братьев, Андрюшки и Никитки, они стали кричать и плакать. Воспитательницы как могли успокаивали мальчиков. Никитка стоял впереди брата. Ему помогли сесть на доску. Накинули простыню. Дядя прожёг огнём ручную машинку для стрижки, подул на неё и стал стричь. С первых проходов Никитке было неприятно чувствовать боль от вырываемых волос. Он терпел. Когда стрижка практически подходила к концу, он вдруг вскочил и с размаху влепил дядьке в глаз.
Тот взвыл, схватился за ударенное место и стал оседать на пол. Никитка соскочил со стула и ещё раз ударил мастера. Его лицо было искривлено злобой. Мастер от боли и обиды стал что‑то кричать. Из бессвязных и незнакомых для детей слов все поняли его слова:
– У-у, сволочи безродные…
Услышав такое, мальчишки какое‑то мгновение стояли как вкопанные. Вдруг Никитка рванул к этому дядьке и стал снова молотить его своими маленькими, но крепкими ручонками. К нему присоединились другие мальчишки. Воспитательницы пытались оттащить мальчиков, но это было бесполезно. Только дед Федот смог очень быстро охладить мальчишеский пыл. Он принёс ведро воды и вылил в эту кучу-малу. Мокрые ребята быстро разбежались в разные стороны. Мокрому и избитому мастеру помогли подняться, и дед Федот, бурча, велел горе-парикмахеру побыстрее убираться. На следующий день приехал другой мастер, который быстро подстриг оставшихся. Он много шутил и уехал провожаемый добрыми взглядами, дети помахали ему ручками, которые могут быть и прекрасным оружием для защиты. Прошла пара дней, и дети, загруженные подготовкой к Новому году, забыли о произошедшем.
Новый год! Каким он сказочным был тогда! Светлая, тёплая большая комната. Сверкающая ёлка, украшенная самодельными игрушками. Встреча Деда Мороза. (Снегурки тогда ещё не было.) Праздничный стол. Это был первый радостный праздник для приютских детей и для Никитки с Андрюшкой.
Прошло несколько месяцев. В приют стали приезжать какие‑то тёти и дяди. Они смотрели на ребят, улыбались, привозили вкусности. Потом стало уменьшаться количество детей. Но они это не очень замечали. Иногда кто‑то спрашивал:
– Мама Галя, а где Миша?
– Он поехал в больницу. У него болит животик.
Тем и заканчивались вопросы.
Однажды проснувшись, Никитка не увидел на соседней кроватке брата. Он заплакал и стал кричать:
– Где Андрюшка-а-а-а?! Где Андрюшка-а-а-а-а-а?!
Прибежала нянечка и стала успокаивать Никитку:
– У Андрюшки разболелся сильно животик, и его отвезли в больничку. Не плачь. Он поправится и приедет.
Пришёл апрель. Свисавшие с крыш сосульки начали таять. Солнышко пригревало. Детей чаще стали выводить на улицу. В небе зазвенели птичьи трели, почки набухли и готовы были вот-вот раскрыться. Дети в одинаковых пальтишках играли, не доставляя хлопот нянечкам и воспитателям. Никитка играл отдельно, но играть одному ему совсем не хотелось. Он бросил своё занятие и подошёл к воспитательнице.
– Мама Галя, а когда приедет Андрюшка? – спросил он, глядя ей в глаза.
– А Андрюшки уже нет, Никитушка.
– Почему нет? Где он? – вдруг взвился Никитка. Он двумя ручонками схватился за рукав воспитательницы и заревел. Мама Галя освободилась от цепких ручек мальчика, прижала его к себе и сказала тихо, чтобы слышал только он:
– Понимаешь, Никитка, твоего братика больше нет. Он умер. Успокойся. Вы долго голодали, были простужены. Это сказалось на его здоровье, понимаешь? Он сильно заболел, так что ты остался жить за себя и за Андрюшку. Понял? Будь молодцом, успокойся.
Через несколько дней, когда дети обедали, мама Галя вдруг сказала громко:
– Ребята, сегодня у вашего братика Никитки день рождения. Давайте вместе поздравим его.
Дети повскакали со своих мест и подбежали к столу, за которым сидел Никитка. Его стали обнимать, кое-кто из девочек поцеловал его. Перед полдником мама Галя собрала детей в хоровод, а именинника поставили в центр.
На Никиткин день рожденья
Испекли мы каравай
Вот такой вышины,
Вот такой ширины.
Каравай, каравай,
Кого хочешь выбирай…
Игра в каравай продолжалась, пока не накрыли на стол. Полдник был праздничным. На тарелочках лежали печеньки, конфетки и яблоко – сочное, румяное. В кружках было молоко. После полдника детей одели и вывели на улицу. Солнце пригревало. Никитка как‑то стал забывать об Андрюшке, успокоился, свыкся с мыслью, что братика больше нет…
Подходило к концу лето. На улице было тепло. В один из таких тёплых дней, когда дети были ещё в помещении, к ним в комнату зашла главная мама и тётя с дядей офицером. Сидевший в сторонке Никитка посмотрел на вошедших, бросился к военному с криком:
– Мой татка приехал, татка приехал. Таточка, забери меня с собой!
Офицер подхватил Никитку на руки, крепко прижал к себе и сказал:
– Ну вот, сынок, я тебя нашёл. Заберу, обязательно заберу, и мы уедем с тобой. Ты немного потерпи, через недельку мы заберём тебя.
Все дети стояли в стороне и с завистью смотрели на Никитку.
Дни тянулись очень медленно. Наконец нянечка отвела его в кабинет главной мамы. За столом сидел знакомый офицер и рядом с ним – красивая темноволосая тётя.
– Вот, – сказала главная мама, – это твои мама и папа.
Она не успела договорить, как Никитка освободился от руки няни и бросился в объятия офицера с криком:
– Таточка, ты приехал за мной?
– Да, сына, мы приехали за тобой.
Офицер и красивая женщина подошли к столу, подписали какие‑то бумаги, взяли за руки Никитку и уже приготовленный маленький чемоданчик и пошли к двери. Он в последний раз оглянулся, увидел улыбающиеся лица главной мамы и мамы Веры и подбежал к воспитателям. Поцеловал их и вернулся к новым родителям. У дверей дома, где Никитка прожил полтора года, стояла чёрная машина. Папа открыл дверцу, впуская мальчика, подождал, пока сядет новая мама, сел сам, и машина тронулась. У мальчика начиналась новая жизнь.