Александр СУРНИН
г. Краматорск – г. Луганск, ЛНР
Поэт, прозаик, переводчик, концертирующий автор-исполнитель.
Член Союза писателей ЛНР, инициатор издательского проекта «Большой Донбасс».
БЕЗЫМЯННОЙ СЕСТРЕ
Позволь, сестра, печалью поделиться.
Час ночи. Сумрак. Водка на столе.
А за окном – не Петербург, не Ницца,
А маленькая личная столица –
Луганск. Луганск… Лишь муха на стекле,
Пытаясь оживить пейзаж знакомый,
Ползёт куда-то по своим делам…
Всё это называется – я дома.
В природе – ночь, а в голове – бедлам,
А время – не смешалось, но – сместилось.
В смещенье без малейшего труда
Я вижу пред собою города,
В которых мне дышалось и любилось;
Число их – тьма, а в них – мои друзья,
А у друзей – всегда открыты двери,
Лишись я их – поверь, сестра моя,
На свете горше не было б потери.
А нынче я один. И ночь не в ночь.
Не страшно спать, но гнусно просыпаться.
Запой не сможет от тоски помочь,
А значит, снова нужно собираться
И уезжать. Куда? В какую даль?
Кому свою поведаю печаль?
Тебе, пожалуй, боле никому.
И, снова окунувшись в кутерьму,
Вернусь – и вспомню, как забытый сон,
Тот миг, когда оживший телефон
Сказал мне: «Как я рада! Это ты?»
Вот так, сестра, сбываются мечты.
Да что мечты… Мечты сладки, как мёд.
Мёд есть – и нет. Один пустой горшок.
Споткнулся с ним – и черепки вразлёт…
А знаешь, вот бы было хорошо
Уехать на край времени – и там
Построить дом – о нет! – построить храм
И долгою зимой колоть дрова,
Сидеть у печки и искать слова,
Ни от кого дверей не запирать,
Чтоб смог с дороги к нам зайти любой,
Поставить в доме кресло, стол, кровать
И жить до смерти рядышком с тобой.
Мечты, мечты… Прости меня, сестра.
Всё тот же за окном фонарь скрипит.
В такую пору лишь поэт не спит,
Ещё злодей, пожалуй… Будь добра,
Налей мне чаю, погаси свечу.
Фонарь ослеп в преддверии утра.
Я много мог сказать, но – промолчу.
Мне сумрачно. Согрей меня, сестра.
* * *
А хочешь, придумаем песню,
В которой не будет ни слова,
В которой рассвет-кудесник
Умчит нас от мира земного
Туда, где на звёздных качелях
Качаются спящие дети,
Где нет суеты и смерти,
А только любовь и веселье.
А хочешь, придумаем сказку,
В которой не будет сюжета,
В которой с тобой без опаски
Пойдём босиком на край света,
Со всеми невзгодами сладим,
Отыщем от счастья ключи,
А после, как водится, свадьба
И пир на весь мир прозвучит.
А хочешь, придумаем пьесу,
В которой лишь мы – и ветер.
Под птичью хоральную мессу
Рванёмся сквозь степь на рассвете,
Качнувшись верёвкой на рее,
Нам вцепится в плечи ковыль…
А хочешь, придумаем быль?
Но это гораздо сложнее…
ОБРЫВОК НОСТАЛЬГИИ
Е. И.
…Так долго были вместе, что успело
Смениться лето осенью. Зима
Сама пришла потом. Не в этом дело.
Направо – Брест, налево – Колыма,
А между ними – мы, чуть ближе к Бресту;
Везде желанны и везде не к месту,
Поскольку неуместность – Божий знак,
Присущий лишь блаженным
и влюблённым.
Мы не были нигде определённо,
А просто были рядышком. Вот так.
Так долго были вместе, что закаты
Пред нами отгорели сотню раз
Иль около того. Мы тем богаты,
Что дорого ценили каждый час,
Боясь его растратить на безделье.
Часы слагались в дни, а дни – в недели,
И, неделимы, шли мы дням вослед,
И в этих днях нам вместе было сладко.
Всё просто – словно детская загадка.
И тривиально – как её ответ…
СМЕРТЬ ПУШКИНА. БРЕД
Nathalie, Nathalie… Тонкой жилкой у горла
Твоё имя пульсирует. Более нет
Ничего. Чьи-то руки подняли проворно,
К экипажу несут… Окровавленный след
Оборвался – поехали. Медленно, право,
Сквозь метель мы ползём,
не касаясь земли…
Всё – метель, всё – туман, дым,
поэзия, слава –
Всё сместилось, осталось
одно – Nathalie.
Ах, как глупо – с размаха под пулю,
как в воду!
Что же далее – нежить, забвение,
тлен?!
Отчего, Nathalie, воспевал я свободу?
Несвобода милей – обольстительный плен
Твоих рук, твоих уст, поцелуев, объятий
И сладчайшие пытки семейных утех,
Что порою, бывало, казались проклятьем…
Я оковы пытался разгрызть, как орех,
И, стряхнув их, бежать… Но – куда?
Для чего же?
Nathalie, Nathalie, mon l’amoure, bel ami,
Как я был неразумен, родная… О Боже!
Хоть пред смертью меня Ты прости
и пойми
И, поняв, окажи мне последнюю благость –
С высоты, о которой и думать не сметь,
Ты прочти моих мыслей
презренную пакость
И позволь у неё на руках умереть,
А когда я усну, и от мира отрину,
И взлечу, растворяясь в блаженной дали,
Ты не дай позабыть мне единое Имя –
Жизнь мою, боль мою, Nathalie, Natha…
.
