Главный писатель Борисоглебска
Фёдор Григорьев
Родился в 1962 году. Окончил Воронежский медицинский институт. Работает врачом. Член СП России, поэт, лауреат премии «Имперская культура» им. Э. Володина в номинации «Поэзия» за сборник стихотворений «Все сто дорог» (2010). Председатель Оргкомитета Всероссийского фестиваля русской словесности и культуры «Во славу Бориса и Глеба». Живёт в г. Борисоглебске Воронежской области.
Живёт в провинциальном Борисоглебске поэт. Главный писатель в городе. Потому что – один. Один и тащит на себе задуманный им и пять лет уже как воплощённый в жизнь фестиваль русской словесности и культуры «Во славу Бориса и Глеба». Всероссийский, кстати.
Посещали фестиваль и столичные гости, писатели известные, да как-то то ли забывали быстро, то ли вообще недосуг, но широкого освещения ни сам фестиваль, ни подвижнический труд Фёдора Григорьева – так зовут единственного борисоглебского писателя – до сих пор не получили. Воронеж, глубинка, самый дальний уголок… Только Александр Бобров, добрая душа, тепло отозвался о самом первом фестивале, побывав в Борисоглебске, да «Подъём» – родной, воронежский – иногда публикует стихи самого Фёдора и местных авторов.
А Фёдор Николаевич не обижается, как-то даже скромничает, хотя за одну из своих книг и получил некогда премию «Имперская культура». Ну человек такой. По профессии – врач-нарколог, по рождению – поэт. Очень хороший, настоящий поэт. Да и не один он теперь – городская администрация и даже областная культура и епархия осознали значимость православного фестиваля, подключились, поддерживают.
А стихи Фёдора Григорьева судите сами.
Андрей ФРОЛОВ,
член Союза писателей России
ТАМБОВСКИЙ ВОЛК
В. Рыкунову
В голове моей сыр да бор,
Голова моя сырь да гарь.
Ей бы самой-то
Под топор,
Да бы на`кол, на`кол,
Как встарь.
Ты тамбовский волк,
Ты бедова сыть,
Тот, кто понял толк,
Станет точно выть.
Роду-племени сердце,
Помню ли?
Воды в родах пенились,
Плакал ли?
Бабки байкали-байкали:
– Ой люли…
Молочко-то мешали с маковым…
Ой, тамбовский волк,
Ой, бесова прыть,
Тот, кто знает толк,
Будет вечно выть.
Песня волчья моя не спорится,
Пальцы в струнах увязли, сволочи.
Кто послушает – весь заго`рится,
Запоёт-завоет до полночи.
Эх, тамбовский волк,
Вурдалачья мыть,
Кто вкусил разок –
Не водицу ж пить…
Серо мелено – худо крашено,
В голове моей
Сыр да бор.
Ох, головушка бесшабашная!
Под топор тебя,
Под топор…
В этой буче мой голос не лишний,
Мне крутить да вертеть не с руки:
Знаю точно, а не понаслышке –
Есть ещё на Руси мужики!
Бросит пить. По природе умелый –
Засучит на заре рукава.
Обмозгует серьёзное дело
Золотая его голова.
Сам не «ам», но детишки – по моде.
Чует правду, как звери тропу.
Верит свято, а в церковь не ходит
Оттого, что не верит попу.
Тяжела, необхватиста ноша.
Он у смерти одной не в долгу.
Помогай тебе Бог, мой хороший,
Ну а я чем смогу – помогу…
***
Гаснет кайма золотая
Запада… За ночь пурга
Снова следы залатает
Там, где ступала нога
Солнца. Припушит на диво
Яблони, крыши, скамью,
Тропку витую к обрыву
И на реке полынью…
Ах, если б давние чувства
С дырами в цельном сукне
Прочно, легко и искусно
Сердцем латались во сне!
Какими словами мне выразить то, что знакомо
Мальчишке, идущему в жизнь
по размытому следу:
Встречая рассвет на ступенях родимого дома,
Не чувствуя – зная, что завтра отсюда уеду.
Районный автобус, пыля, заскрипит тормозами,
И, с модной клеёнчатой сумкой и хрустким
пакетом,
Ещё раз украдкою встретившись с мамой
глазами,
Устроюсь в проходе, коль не было с местом
билета.
Сгоревшая церковь и клуб с провалившейся
кровлей,
Старушечьи руки и спящий, как ангел,
младенец
Останутся там, за рекой, и в пугающей нови
Желанье вернуться мелькнёт, но души
не заденет…
***
На заречных лугах
Распустились цветы,
Будто снова снега
Раскатали холсты.
Утром стадо коров,
Чуть поболее ста,
Привело оводов
В заливные места.
Протащилась орда
Под кнуты пастухов,
Чтоб в больших городах
Пил народ молоко.
Молодая листва
Превратилась в навоз,
Уронила трава
Слёзы зоревых рос…
Но душа не болит,
Заросла, зажила:
Вновь цветы опылит
Луговая пчела!
ягу на лёд реки:
Словно в другой стране –
Вмёрзшие пузырьки,
Отсветы в глубине.
Кончиком языка
Трону кусочек льда.
Колет и жжёт слегка
Спёкшаяся вода.
Время ушло вперёд,
Верно, часы спешат:
Тихой речушки лёд
Чист, как её душа…
КАРАСЬ
Пятого сентября
Сыростью от реки
С неба на карася
Сыплются червяки.
Цапля, зрачком кося,
Циркулем щеря рот,
Целится в карася –
Аист наоборот.
Серых плащовок ряд
Берегом на постой:
Верное говорят,
Что карась золотой!
Пятого сентября
Я, наточив крючок,
С ними на карася
Выйду, смоля «бычок».
Выкурю пачку всю,
Но не прослаблю струн:
Близится карасю
Сковороды чугун!
Кто я ему? Родня?
Враг? Почитатель? Власть?
Молится за меня
Мой золотой карась…
