Годовые кольца
Инна ФРОЛОВА
Инна Николаевна Фролова – поэт, переводчик.
Родилась 6 августа 1972 года в городе Минске. Окончила Белорусский государственный педагогический университет имени Максима Танка (1996). С января 2013 года работает в штате Минского городского отделения Союза писателей Беларуси. В настоящее время слушатель ВЛК (г. Москва).
Пишет на русском и белорусском языках. Автор трёх поэтических сборников: «Чакаю першы снег» (2011), «Там у светлых барах» (2012), «Белы бераг» (2016). А также книги для детей дошкольного возраста «Ромашки на асфальте» и книги переводов «Радка жывога пілігрымы». Публиковалась на сайте «Российский писатель» (2017), в ряде коллективных сборников, альманахах, издаваемых в Беларуси, России, газете «ЛіМ», а также журналах «Полымя», «Нёман», «Новая Немига литературная», «Орёл литературный», «Славянин», «Белая Вежа» и др.
Удостоена Международной премии «Семья – Единение – Отечество» (2014), лауреат литературного конкурса СПБ, посвящённого 100-летию со дня рождения Алеся Бачило (2018), Международного литературного конкурса, посвящённого единению народов Беларуси и России, V Международного конкурса лирико-патриотической поэзии имени Игоря Григорьева «На всех одна земная ось».
Участник Международного семинара молодых писателей в Каменске-Уральском (переводческий семинар, 2015).
* * *
Упругий зреет виноград
В сентябрьском почине,
А за дорогой старый сад
Хоронит яблок звездопад
В некошеной полыни.
Осталась в прошлом колгота.
В плену осенних линий
Гнёзд опустевших нагота.
…Как жаль, ещё одна звезда
В полыни горькой стынет.
Как этот терпкий виноград,
Созреет вечер синий,
Цветеньем задохнётся сад,
Строка и завтра станут в ряд,
А я – посередине.
* * *
У счастья есть свой вкус и цвет.
Сегодня – счастье в красках утра,
В лучах живого перламутра
Оно рождается на свет.
А следом тихие стихи
Под ветром солнечным доспели.
Неужто счастье в самом деле
В прикосновении руки,
В туманной глади, в серебре
Куста удушливой сирени?
Незагорелые колени
Мелькнули счастьем во дворе.
Как просто: глубина и суть
Сокрыты в сокровенно-белом.
И страшно веру между делом
Сомненьем тягостным спугнуть.
* * *
С охрипшим ветром в унисон,
Под шёпот первых звёзд
Звучит вальсок, тревожит сон,
Мотив знаком и прост.
И что с того, что город спит,
И в полудрёме сад?
В аллее на скамье сидит
Былой войны солдат.
Парадный китель в орденах.
Стремится ввысь дымок,
Когда опять кружит весна
У фронтовых дорог.
Он вспоминает имена
Сержантов, рядовых,
Кого оставила война
Навечно в молодых.
Сомкнутся в тесный полукруг
Старинные друзья
Узнать, как подрастает внук,
Седеют сыновья.
Расскажет, как цветут сады,
Их старый командир,
Что у соседей нелады…
И как тревожен мир.
Звучит забытый старый вальс
До утренней зари,
А вместе с ним несётся вдаль
Стук сердца: «раз, два, три».
ОБРЕТЕНИЕ СЕБЯ
Со мной играла водяная гладь,
К ногам ласкалась на песчаной мели.
Мне так хотелось вечность простоять
Без мысленных исканий и без целей.
Через меня гнал ветер, как стада,
Века, миры, листая быль и небыль.
И встретились мы взглядами тогда
С всевидящим и всё познавшим небом.
Свалилась пелена, и я прозрел,
По милости мне отворились двери.
В свои глаза я первый раз смотрел
И первый раз увиденному верил.
Смотрел в упор на облака в воде,
Внимая полноту дрожащей кожей,
Я – неизвестный самому себе,
Я – обновлённый, я – всецело Божий.
* * *
По мотивам песни из к/ф «Дни Турбиных»
В нежном цвету ветви белой акации,
Ночь тишину расплескала свою.
Только на дальней приветливой станции
Гулко колёса вагонов поют.
Сердце, скажи, что тебя растревожило
В эту весеннюю лунную ночь?
Может, печаль отболевшая ожила,
Та, что гнала я из памяти прочь?
Тени ночные тяжёлыми копнами
На раздобревшую землю легли.
Стали пути неприметными тропками,
Только туманы белеют вдали.
В нежном цвету ветви белой акации.
Всё безвозвратно – зови не зови.
Лишь поезда на приветливой станции
Тихо поют о прошедшей любви.
* * *
Пусть пыжится писательский Парнас
И щёки раздувает, как Везувий,
От склочных баб и любопытных глаз
Тебя в село сегодня увезу я!
От суеты схоронимся в глуши,
В бревенчатой избе под сенью сада –
Убежище земное для души
И прочему желанная отрада.
Здесь паучок, влюблённый в тишину,
Сплетёт гамак под вишнями в полнеба.
И мы с тобой останемся в плену
У личного сентябрьского Эдема.
А как развяжет вечер над землёй
Нехитрый узелок со звёздной пылью,
Крылатый конь несбыточной мечтой
Промчится по густому чернобылью.
Пусть пыжится писательский Парнас
И щёки раздувает, как Везувий,
От склочных баб и любопытных глаз
Тебя в село
сегодня
увезу я!
ПО ВОРОБЬЯМ КОРОТКИМ ЗАЛПОМ «ПЛИ»!
* * *
Как говорится, баба с возу,
Когда коллега перешёл на прозу.
* * *
Где ты, Пегас, на горизонте лишь пингвины?
* * *
К твоим стихам я как-нибудь привыкну…
* * *
С усердием рифмует о добре,
Но выдаёт фальшивости амбре.
* * *
И в пятьдесят зовусь я молодым… поэтом.
* * *
Из пролетариев поэт, он пользовался бедной рифмой.
* * *
Ущипни меня за рифму.
* * *
Друзей заклятых потчевал грибами
И шлифовал для верности стихами.
* * *
Пришла весна – а ты опять женатый.
* * *
Кони в яблоках, груши в тыковку.
* * *
Есть личности с масштабом и размером –
Виктор у Сены, Виктор у Невы.
Гюго был добродетели примером,
А вот Куллэ… увы, увы, увы!
* * *
Ты говорил,
Нам не начать уже сначала.
Ты говорил,
Что нет любви,
А я – смолчала.
Ты говорил, сын подрастёт и – не осудит,
…Бывает так… уходишь ты –
И будь что будет.
Завыть бы тут,
Заголосить по-бабьи
В голос:
Мол, дал Господь короткий ум,
Лишь волос долог!
Как сон дурной, пройдёт беда,
Не верь обману,
Да в ноги бросится к тебе,
но я – не стану.
О ЛЮБВИ
В родных пенатах тишь да благодать,
Лишь небеса как будто стали строже.
Жасмин снежит и обнажает стать,
А в душу рвутся мысли о Серёже.
Литое солнце входит в свой зенит.
Палящим зноем дышит в полдень небо,
Но мой клубок из жалящих обид
Не по зубам вселенскому плацебо.
За вдохом вдох спускаюсь не спеша
В обитель, где не лицемерит слово.
Эх, сколько позабыть должна душа,
Чтобы во мне ей поселиться снова?
На горнем горизонте Аркаим,
А вот с земными видами всё то же:
В окне благоухающий жасмин…
Заезженной пластинкой о Серёже.
* * *
Ожиданием долгим недели
Через дом мой прошли, как дожди.
Держит время тебя в чёрном теле,
А в таёжном краю свиристели
О любви раскричались, поди.
Ты сейчас в одиночестве гордом
По далёким дрейфуешь мирам.
Подожду, если Богу угодно…
Но закончу победным аккордом:
Я тебя никому не отдам!
ОРЕНБУРГСКАЯ ВЕСНА
В сирени сад, и соловей заврался:
Ночь напролёт голосит о любви.
Ещё чудак на удочку попался
Весны, что скажет завтра «c’est la vie»!
Уйдёт к поэту в скромную однушку.
Босая, в ночь, за ласками уйдёт.
Не знает бестия, а может, и простушка –
Её любовь поэту лишь джек-пот.
Состарится на кухне Дульсинеей,
Лолитой, Беатриче, наконец!
А ведь могла, как я, пусть и с плебеем,
Разок-другой сходить и под венец,
Детей рожать, от счастья задыхаясь,
Шептать «люблю»! И всё как у людей.
Кого я уговариваю… каюсь?!
Соври ещё, дружище соловей!
ОДНАЖДЫ В РОССИИ
Однажды в России, в России однажды,
В стране, где мессия едва ли не каждый,
В стране, где полгода снега да снега,
Где в белых туманах стоят берега,
Случилось поэту на свет появиться
И свету служить, невзирая на лица.
Да что там, на лица – не те времена,
Когда на земле правит бал сатана.
Поэт, как ведётся, был беден, но честен.
Дорогой добра шёл с Россией он вместе.
О нём после скажут: «Душою богат»,
Но после… трибуны взорвёт «демократ».
Сейчас, когда Родины рваная рана
Как красная тряпка для евромайданов
И на дух не терпят уже русский дух,
От фейка и глянца эфир весь протух,
Собрались на поле великом и бранном
Сыны Николаев, Петров да Иванов,
Тех ратных героев, кому нет числа,
За кем только правда святая была.
Сражался с врагом и наш старый знакомый.
За правду идущий и правдой ведомый,
Он вместе со всеми верста за верстой
Держал что есть силы редеющий строй.
Что дальше? Оставлю вопрос без ответа.
Балладу закончу словами поэта.
Причастие приняв от пули шальной,
Вознёс в небеса их с душою живой:
«Однажды в России, в России однажды,
В стране, где мессия едва ли не каждый,
В стране, где полгода снега да снега,
Где в белых туманах мои берега…»
