Николай СТУПИН

Гиперборейский свет

Отразятся в прозрачной воде наших предков
мечты,
Мы, как в зеркало, в них с удивленьем
вглядимся.
Разгадать наперёд парадигмы судьбы
Мы с надеждой и верой стремимся.

Ждём с восторгом капелью звенящей весны,
Но как звёзды сойдутся, не знаем.
Нам помогут забавные вещие сны,
Если суть их туманную мы разгадаем.

Средь дремучих лесов и бушующих рек,
Там, где воздух пьянящий и чистый,
Жил давно на свободе велик-человек,
Он в познаньях природы величья достигший.

Царством льдов он владел и тайгой,
В реках чистой водою струящей,
Жемчугами, и «бабой» таинственной золотой,
И монетой, по миру звенящей.

Тот божественный дар ему дан неспроста.
В добродетели был он воспитан и строго,
Соблюдая законы небесного огне-отца,
Он любимейший сын великана Сварога.

Мы потомки волхвов, раскрывающих мысль,
Что богами скрывалась в туманной Вселенной,
И в пророчествах их доходил её смысл,
Нас волнующий кровью нетленной.

Это было давно, уже многие тысячи лет,
Но теперь же кто помнит об этом и знает.
Что-то верится мне, гиперборейский тот свет
В нашей жизни опять, как тогда, засияет.

 

Проснись, великий рус

России ширь, простор, сакральность.
Народ – мудрец, воитель, богатырь.
Уверен, горд – его ментальность,
К чему свободным поводырь?

Ты жил в лесах, в степи холодной,
Назло всем выжил, даже процветал.
И бился насмерть ты с жестокой и голодной
Ордой, готовой жечь, крушить. Всегда ты
побеждал.

Во все века ты обладал, и не случайно,
Великим даром – совестью богов,
Она твоим мерилом была изначально,
В душевной красоте, в поступках – ты таков.

Пойми же, рус, обласканный богами,
Судьбы творец иль просто божий раб,
Ты землю эту исшагал веками и ногами,
Вобрал ты много сил. А может, ещё слаб?

Ты славу прошлых битв впитал, превозмогая
Страдания земли родной и боль потерь,
И поднималась Русь, и делалась другая,
А вместе с нею рус. Но кто ты есть теперь?

Смутился дух твой шумом жизни – это муки.
И в диссонансе разбиваются хрустальные
сердца
И жизни непростой губительные звуки,
Мучительные страсти, как гири из свинца.

И ты, прикованный к обыденности серой
И отданный на растерзание страстям,
Живущий лишь надеждами и верой,
Что ждёшь ты, милости иль участи Христа?

Проснись, великий рус, и спой победный
Свой гимн земли Гиперборейской рьяно,
Поднимется и предков хор ответный
И прогремит под гусли вещего Бояна.

И встанет в полный рост от края и до края
Нетленная и древняя российская земля.
В доспехах золотых красуясь и сверкая,
Геройством славных предков окрылясь.
Живая вода морали

Я корпел над познанием истин,
И в течение множества лет
Под моралью себя я чистил,
Не грешить я давал обет.

Но забвенья вода утекает,
Нарождается лёгкость ума.
И невольно порой ослепляет
Вожделенье простого греха.

Покоряет порой благодушье,
Соблазняя блестящим грошом.
Подступает дрянное удушье,
И душа предстаёт нагишом.

Но воспряв дерзновенно и смело,
Искушенья повергнув в прах,
Принял истину, как очумелый,
Покорив необузданный страх.

Над собою трудился от роду,
Разрывая невежества нить,
Чтоб морали живую воду
Как лекарство по капле пить.

 

Туман

Над речкой молочные клочья тумана
Какую-то тайну скрывают во тьме,
Клубятся, текут, всё собой накрывая,
Поля и леса в колдовской кутерьме.

По сонной воде они стелются плавно,
И прячется что-то в речной глубине,
Ведь так не бывает, чтоб просто и явно,
Так хочется тайну познать поскорей.

Хотел разгадать, заглянул – пустота.
И дальше руки я не вижу пространства,
Ведь с раннего детства терзает мечта:
Что там, за туманом, где нет постоянства?

Вот лучик пронзает насквозь пустоту,
И тает туман и сгорает, как свечка,
Загадки сейчас я пойму простоту,
Узнаю, что прячется в топях за речкой.
Всё те же поля, лес и речка на месте,
И тайны не видно, неужто обман?
И жизнь, словно детская тайна, всё вместе,
Растают в годах, как молочный туман.

 

Горели свечи

Отсвет лиловый манящей луны
Тихо скользит над горами крутыми.
Ласковым светом залил валуны,
Я любовался чертами простыми.

Чувства волшебные нас полонили,
Словно в молочных плывём облаках.
В сказку чудесную нас заманили.
Тайна любви запеклась на губах.

Свечи горели трепетным светом.
Брезжило утро в прохладной ночи.
В окна струилась наглость рассвета,
Смело гася слабый отблеск свечи.

Взоры мои унеслись в пустоту,
И, в глубине томных глаз утопая,
Гасит рассвет наших чувств остроту,
Место реальности вмиг уступая.

Волшебная ночь любви

Укрыла ночь округу тайной,
Поля уснули, в мрак погружены.
И лишь сердца чуть-чуть возбуждены –
Ждут волшебства любви необычайной.

Горят огни за речкою во мраке,
И слышен лай разбуженной собаки,
Невнятный ропот тихих голосов
Да хриплый стон гармошечных басов.

Скользит луна по водной глади,
Вода, смеясь, играется с лучом,
Трещит таинственно сверчок,
И ветерок мне кудри гладит.

Вот он помчался по округе.
Шуршит камыш под лёгкой трёпкой,
А сердце ждёт в надежде робкой
Касаний нежных губ подруги.
Заворожённый, вглядываюсь в ночь,
Волшебным её таинствам внимая,
И Никта, Хаоса возлюбленная дочь,
Мне дарит эту сказочную ночь,
Её все тайны щедро раскрывая.

 

На перемены жизнь легка

На перемены жизнь легка,
И дни нам годы прибавляют,
Как в небе быстро облака
Узор причудливый меняют.

Так жизнь стремительно быстра,
Ведь лишь вчера я был мальчишкой,
А тут, глядишь, уже пора
С клюкою ковылять под мышкой.

В зигзагах жизни всё случалось.
Бывали жёсткими уроки,
И вороньё порой слеталось,
Трещали скорые сороки.

И пресмыкающие гады,
Оскалив зубы за спиной,
Свои стремительные яды
Пускали струями за мной.

И предавали между делом,
Не убоявшись кары неба,
Меня чернили чёрным мелом,
В таких руках он белым не был.

И я ведь тоже не святой,
Бывали и обидные изъяны,
Ошибки бурной чередой
Случались в этой жизни пьяной.

Но время быстро утекло,
Умчалось в невозвратном свете,
Зеркальное безжалостно стекло,
Всё отразившее на свете.

Гримасу радости и боли,
И удивленье, и позор,
И жалкое подобье воли,
И на лице иной узор.
А что с годами мы имеем?
Не только мудрость обретя,
Мы, к сожалению, стареем
И превращаемся в дитя.

Напрасно щёки надуваем
И опыт с возрастом копим,
Порой бездарно забываем,
Что много глупостей творим.

Мы часто бегаем за тенью,
Пленя иллюзиями ум.
Отчаянью, как заблужденью,
Мы отдаёмся наобум.

И глупость властвует над нами.
На что, беспечные, плюём.
Но слишком поздно понимаем,
Что нет лекарства от неё.

Ах, молодость, прошла, прошла.
Была она лишь до поры,
А память так о ней мила,
Я ведь вкушал её дары.

Успеть попробуй ты за ней,
Не всем героям удаётся,
Над жизнью плачешь ты своей,
Она лишь над тобой смеётся.

И до сих пор не улеглось,
И разум рвёт, и душу,
Как лев истерзанную тушу,
Их примирить не удалось.

И всё ж не смеют упрекать,
Судить нет права никому,
Судьбою нашей помыкать
Дано лишь Богу одному.

Не в нашей воле изменить
Судьбы зигзаги и кривизны,
Назло кликушам будем жить
В великолепной этой жизни.