ПОЭМА О СЛОВАРЕ

Валентина ОСТАНИНА

Переводчики – почтовые лошади просвещения.
А.С. Пушкин

1. В ЦЕНТРЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ
Сибирский кот, ступая важно,
Встречать выходит на крыльцо
Всех, кто спешит с духовной жаждой
К истокам дедов и отцов.
Едва порог перешагнёте
И во владенья старины
Вы непременно попадёте,
Душой и сердцем отдохнёте
У двух Татьян, у Нагимы.
Наш Центр не хвалится размахом,
Но в нём представлена ладом
Культура немцев, и казахов,
И русских со святым углом.
Приятно посидеть у печки
С ухватами и рушником.
Здесь бодрый звук немецкой речи
Струится бойким ручейком.
С казахской песнею протяжной
Мы слушаем родную степь.
Сюда пришедший может каждый
И рукодельничать, и петь.
Здесь баянистам честь и место.
Играют Тасин, Рой и Рой.
А если песням станет тесно –
До площади подать рукой.
Мы вместе праздники встречаем,
А в дни печальные скорбим.
Земля родная за плечами,
И за неё мы отвечаем,
Сберечь для правнуков хотим.
Мы помним грозные приметы:
Повестки, плач в любом дому.
Была война меж тьмой и светом,
И, светом разгоняя тьму,
Прожектора в московском небе
Ловили чёрные кресты.
Мать-Родина звала к победе:
«А что для фронта сделал ты?»
Дух тленья стлался над полями.
Горели рощи и луга.
Сердца ожгло: «Москва за нами!»
И страх преследовал врага.
Недаром в наших родословных
Сияют подвиги отцов.
Их помнят рощи Подмосковья,
Невы суровое лицо.

2. МОЙ ПОМОЩНИК
Чернит Россию вражья пресса
И дует всячину в «окно».
А мне не первый год известно,
Кто – миротворец, кто – агрессор,
Кому от века что дано.
В ответ на вымыслы, нападки
Традициями дорожу.
С упорством пушкинской лошадки
С немецкой классикой дружу
И кое-что перевожу.
А мой словарь немецко-русский
(Год выпуска – 42-й)
Несёт привычные нагрузки,
Поскольку он помощник мой.
Наградой – редкие мгновенья,
Когда учитель час найдёт,
Чтоб детям Шиллера и Гейне
Могла прочесть свой перевод.
Жаль, встречи нынче стали редки,
Хоть мы со школою соседки.

3. МОСКВА. ОСЕНЬ 1942 ГОДА
В ночном Трёхпрудном переулке
Вовсю гуляли сквозняки
По типографии, где руки
Сновали женские легки.
Где собирали букву к букве
В слова свинцовые в тот час.
Душевные томили муки,
Но отдыха не знали руки,
И в срок исполнен был заказ.
Обложки в чёрном коленкоре,
Как хлеб, обугленный в золе,
Как ворон вещий на крыле,
Мне говорят о страшном горе,
Прошедшем по родной земле.
О партизанских тайных тропах,
О сёлах, превращённых в гарь,
После нашествия Европы –
Мне всё поведает Словарь.
Сухие жёлтые страницы
Сто тысяч оттисков хранят.
Где русские слова стоят –
Там солнца яркие частицы.
Им тьма ночная покорится
И задыхающийся ад.
Словарь печатали в столице,
Когда сражался Сталинград.
Когда мальчишки и девчонки
В тылах недрогнувшей страны
Писали на газетах чётко:
«Рабы – не мы. Мы – не рабы».
Когда в полях и у станков
Весь мир спасали от оков.

4. ХРАНИТ ИСТОРИЯ СТРАНИЦЫ…
Словарь – помощник просвещенья,
Поэтов трепетный слуга,
Он на войне прошёл крещенье
В холодной Волге и снегах.
Прямое принял назначенье –
Развязывать язык врага.
Путь выдался суровый, длинный –
Вперёд, на огненный закат.
И пройден был до стен Берлина…
Бандеровцы стреляли в спины
Освободителей-солдат,
От рабства спасших Украину.
А вы, потомки тех кретинов,
Вновь Украину ввергли в ад.
Гордитесь близостью Европы,
Готовы пасть к её ногам,
Народу дать ярмо холопа,
Ведь он ничем не дорог вам.
Над русской речью измываясь,
Плачевный выскребли итог:
Вы у детей отняли радость,
Что им от Пушкина досталась.
Но русским словом движет Бог.
Не вам указывать на лица –
Гордиться кем и петь о ком.
Хранит История страницы,
Где Гоголь и Богдан Хмельницкий
В родстве с героем Ковпаком.
Забыли вы, что всем известно,
Как в зал Нюрнбергского процесса
Неотвратимый суд пришёл,
И приговор был оглашён.
Под тяжестью всех злодеяний
Фашистов и людских страданий
Возник словарный дефицит.
Тогда и вызрело в Германии
Сухое слово «геноцид».
Мои украинские корни
Земля сибирская хранит,
Донецка разделяет скорби;
Нацизм на Украине вскормлен
Из рук чудовищных элит.
Убит Олесь, страдают дети,
Живут под страхом старики.
За всё придётся вам ответить,
Бандеровщины байстрюки.

5. У ДРЕВА КУЛЬТУРЫ
В России есть такое древо,
Укоренённое в Сибирь.
К нему зимой для обогрева
Летит уверенно снегирь.
Синички тенькают задорно,
И не скучают воробьи.
Никто не затевает споров,
Здесь все – родные, все – свои.
Летит, устав от перелёта,
Истосковавшийся скворец.
Весной и летом он в заботах –
Скворчат заботливый отец.
На древе том, в сплетённых ветках,
Ненастье легче одолеть.
Здесь мы,
Большой России детки,
Учились говорить и петь.
Иртыш и Омь зовём родными,
Какой бы ветер ни качал.
С Сибирью мы неразлучимы,
Здесь наши корни и причал.
Обычай чтим переселенцев
От славных дедовских времён.
Хлеб вынося на полотенце,
Гостей встречает наш район.