Стихотворной строкой
Алёна Морозова
За всех, кому судьбой был выписан Афган…
Я чувствую войну и, как забыть, не знаю.
Так сложно и так просто. В мозгах горит она!
Я помню каждый миг. Мне не забыть, я знаю.
И продолжает сниться мне ушедшая война.
Ушёл Афганистан, но горы не забыты.
И больно вспоминать Панджшер, Саланг, Кабул.
Да фото чёрно-белые нечётки и размыты.
Хранится больше в памяти, на многое – табу.
«Служил в Афганистане!» – звучит почти
как песня.
Так чётко и красиво, и тянется душа…
И жаль до бесконечности, что мы уже
не вместе,
Мои однополчане, родимые друзья.
А жизнь нас раскидала по городам и весям.
По-разному сложилось, у всех своя судьба.
Но помним нашу службу и помним
наши песни.
Сплотила нас навечно Афганская война.
По воздуху «пахал», как помню,
в той вертушке,
Обкладывая пол бронёй, чтоб пронесло.
Ведь «духи» не дремали, востро держали ушки.
А как долбали, Боже! Вот было западло!
Мы брали караваны и «ниточки» водили.
А «Мухаммедку» помнишь? Страшнее только ад.
Я не скажу за всех, но и проколы были.
Да как же и без них ? А жив – уже и рад.
Всего не перечислить за 10 лет в Афгане.
Как много наших судеб через него прошло!
Остались наши души в Кабуле, Кандагаре.
Как странно, что так больно, что это всё ушло.
Кто в Хайратон попал, кому Гардез достался.
Афганский край широк, объятья горячи.
Я памятью своей на той войне остался,
Хоть дальше и живу, и отдаю долги.
Я продолжаю жить. Живу за вас, ребята,
Которые в «Тюльпане» вернулись к матерям.
Я продолжаю помнить… о вас, мои солдаты,
Я продолжаю жить за тех, кто умер там.
За тех, кто не увидел жену свою и сына.
За тех, кого забрал тогда Афганистан.
За тех, кто умирая, шептал любимой имя.
За всех, кому судьбой был выписан Афган…
Весна в Афгане…
Не поймёт никогда нас с тобою гражданский…
Не поймёт, даже если понятны слова.
Как писали с тобой рапорта в край афганский…
И что значило там это слово – «весна».
Не поймёт нас с тобою, да нам и не надо.
Чтобы это понять – надо это пройти.
Мы сегодня живые – вот этим и рады.
Не забудем Герат. Будем помнить Газни.
Будем помнить «зелёнку», пыль и жажду
в пустыне.
Горы, выше которых одни небеса.
Где на фото Кабул, Кандагар – там отныне…
Навсегда… мы оставили наши сердца.
Всех названий так много… И каждый,
кто был там,
Видел, знал и прошёл свой особый Афган.
Кто не может забыть «Ложкарёвку»
с Шиндандом,
А кому-то приснился сегодня Баграм.
Кто пылил на «броне»,
кто в «буханках-таблетках».
Кто носил на себе миномёт, АГС.
Мы ж с тобой боевые – сверху донизу
в «метках».
Руки в памяти держат родной АКС.
Помнит каждый, кто был там,
кишлаки и дуканы.
Уходили мы вместе, вернулись не все.
Мы писали, что живы. Дома ждали
нас мамы.
И молчали о том, что не скажешь в письме.
Не забудет Афган, кто прошёл эти тропы.
Тот, кто мёрз на Саланге, кто пёкся в песках.
На душе вечным боем записаны ноты… –
Недопетые песни в афганских горах.
Не поймут нас. Ну что же…
Пусть так оно будет.
Объяснять бесполезно. Лишь тот, кто там был,
Кто отведал с лихвою афганских тех судеб,
Кто не раз третий тост за погибших там пил,
Только тот, кто вернулся с войны поседевшим,
в своём теле осколки как память храня,
Кто не будет уже никогда больше прежним,
Для кого колыбельной звучала броня…
Тот без слов понимает, окинув лишь взглядом.
Потому что родное… Не забыть никогда.
Обожжённый войной, закалённый Афганом,
Для кого столько значило слово… «весна».
Ты воевал…
Ты воевал. Я знаю, брат.
Ты воевал на самом деле.
Ты цену знаешь. Знаешь ад.
И потому вдвойне больнее…
Смотреть на «псевдо», видеть сны,
В которых гибнут те, кто дорог.
Как отголоски той войны –
На пальцах ощущать тот порох…
Ты знаешь цену. Потому
Тебе противна фальшь пустая.
Ты знаешь правду про войну.
Ты знаешь, что война другая.
Её не выкинуть в окно…
Не позабыть! Как ни старался!
Я буду помнить всё равно…
Вас, дорогих, кто улыбался.
Во сне придёте… Как тогда…
Закурим вместе, будто живы…
Нас повстречала та война…
И та война разъединила.
Я знаю, что ты хочешь на войну
Я знаю, что ты хочешь на войну.
Там настоящее и ты был настоящий.
Ты в памяти хранишь свою весну
И видишь БТР, подбитый и горящий.
Ты хочешь возвратиться в этот ад.
Ты хочешь снова быть с друзьями вместе.
Делить последнее ты с ними рад.
В них нету фальши, нету лжи, нет лести.
Ты снова хочешь быть на том краю.
Сквозь расстояние кричит передовая!
Оставил ты своих друзей в бою.
Они уже не возвратятся с того края.
Ты ранен был. И это не твоя вина.
Хотел остаться с ними навсегда, навеки.
Ты выжил, а они ушли. Война
Им навсегда собой закрыла веки.
Ты засыпаешь ночью – снятся их глаза.
Ты слышишь смех и видишь эти лица.
И глупая тревожит сон мечта:
«Ах, если время бы могло остановиться!»
Здесь не стреляют – мир и тишина.
Нет взрывов и не слышно воя «Градов».
Но манит и зовёт тебя война
В кромешный ад из рвущихся снарядов.
Спокойно здесь. А там идёт война.
Зовёт тебя. Ведь ты там настоящий.
И мозг сверлит тебе твоя Весна…
И видишь БТР, подбитый и горящий…
Валентина Дорожкина
Где только нет сынов твоих, Россия!
Они сражались, побеждая зло…
В Отечественной сколько покосило,
В войне афганской сколько полегло?!
Пусть несопоставимы эти войны
И несравнима численность потерь,
Но сыновья отцов своих достойны.
Они лежат в одной земле теперь…
Какая вера и какая сила
Их повела в последний смертный бой?..
Между Афганистаном и Россией
Лежит пространство под названьем Боль.
Она с годами – нет, не утихает:
По всей земле убитые кричат!
И зарево кроваво полыхает
Над братскими могилами солдат…
Оставшиеся будут неустанно
Бессмертный подвиг молодости славить…
Между Афганистаном и Россией
Лежит пространство под названьем Память.
Геннадий Шеховцов
Афганские раны
Женщина плакала горько, чуть слышно,
Ветер холодный стонал за спиной,
Падал снежок невесомый, пушистый,
Таял, стекая с солёной волной.
Ты расскажи мне, что там тебе снится,
Кажется мне, что ты рядом, живой.
Мне, моя радость, давно уж не спится,
Хочется встретиться маме с тобой.
Только Господь не дает нам свиданья,
Не отпускает меня Он в полет,
Значит, не все я прошла испытанья,
Что Он на наши головушки шлет.
Солнечным утром, как черные птицы,
В дом залетели осколки войны
Из раскаленных песков заграницы,
Где умирали отцы и сыны.
Ты не ругай меня сильно, сыночек,
Что довелось мне тебя пережить,
Черное платье и черный платочек,
Видно, мне вечно придется носить…
У изголовья – любимое фото,
Воет метель, словно раненый зверь,
Будто в дорогу зовет меня кто-то
И барабанит в закрытую дверь…
Сердце разбитое в бездну летело,
Слушая ангелов светлый напев.
Женщина плакала тихо, несмело,
К небу бессильные руки воздев.
Василий ЛЕВАШОВ
ПАМЯТЬ АФГАНА
Ушёл Афган… Давно Афгана нет.
И жизнь легла в совсем ином промере:
Термезский мост – последний парапет,
В душманский ад навек закрыты двери.
Но вряд ли так. Жива твоя печаль
По тем горам, барханам и селеньям.
На лик России чёрная вуаль
Легла непреходящим откровеньем.
Сказать, что жаль, – почти что не сказать,
Сказать, что больно, – горько усмехнуться.
И как ни плакать, как нам ни рыдать –
Ребята из Афгана не вернутся.
Ушли друзья… кто днём, а кто – в ночи,
Подставив грудь душманскому коварству.
И вечно голос внутренний кричит,
И где предел душевному мытарству?
Кто выжил там, порой себя корит,
Как будто виноват в таком исходе.
И сердцу больно, и душа горит,
И вечно нервы на последнем взводе.
Героев много… трудно перечесть –
Ничем не умалить печаль Афгана.
И вспомнить всё – пожизненная честь,
Ведь только память лишена обмана.
Привет, друзья! Вы здесь, всегда со мной.
И вышло так, что я теперь не с вами.
Афган пролёг кровавою тропой
За чёрными душманскими горами.
И всякий раз, как вспомню я друзей,
На мир гляжу суровыми глазами.
«Привет, ребята!» – я шепчу ясней
Сухими и горячими губами.
Кто вам сказал, что уж Афгана нет,
Что он ушёл… и боль не повторится?
Термезский мост – последний парапет,
А дальше чуть – мальчишек наших лица.
Борис УРАНОВ
Вывод. 1989 год
Седую пыль дорог Джелалабада
К родному пограничью я принёс.
Здесь отряхну – чужого ей не надо,
Земле, меня заждавшейся до слёз.
Переступлю заветную границу,
К земле родимой прикоснусь щекой.
И оглянусь. И вновь увижу лица
Друзей, навеки остановленных войной.
Солдатский долг исполнен ими свято,
Ценою жизни выполнен приказ.
Лишь об Отчизне думали солдаты
В свой смертный час, в последний
скорбный час.
Узбекским солнцем строй солдатский залит,
Оркестров медь бесхитростно звонка.
Багрец знамён ярится на медалях,
Всё позади, всё радостно пока.
Нам весело, но знаем мы заранее:
Тебе известно, и ему, и мне –
Как лезвия остры воспоминания,
Безжалостные были о войне.
Переступлю заветную границу,
К Отчизне милой грудью припаду
И оглянусь. И вновь увижу лица
Друзей, верней которых не найду.
Солдатский долг исполнен ими свято,
И песни будут сложены про них,
Но разве мать погибшего солдата
Простит меня за то, что я в живых?
Я жив, но помню, тщетны все старания
Забыть о том, что ранит душу мне.
Нам до конца нести в сердцах воспоминания –
Безрадостные были о войне.
Мария Данилкина
А жизнь нам дана…
Перекати-поле от ветра взметнулось
И понеслось в пустынную даль.
Где-то в песках Афганистана
Тихо догорал подорванный танк.
Группа ребят стояли молча в сторонке,
Уж издали видно печаль в их глазах:
Смотрели они на бездыханное тело,
Не было с ними шестого бойца.
На мине подорван в неравном бою он,
Чудом живыми остались они.
Горечь досады сковала сердца.
Не могут спасти, уж нет его с нами.
Не повернуть время вспять никогда…
Тут один из солдат предложил:
«Давайте закурим, и горе утихнет!»
Сержант некурящий ответил ему:
«Курением шестому не помогли б мы,
Его уход из жизни мне не забыть!
Мы сильные, мы переживём всё
И больше не допустим войны».
А жизнь нам дана не для вредной привычки,
Которая нашу судьбу сократит.
Силён не силач, тонны масс поднимавший,
Лишь тот, кто под невзгодами судьбы
Не соблазнился на коварные привычки
И кто благим своим примером
Людей повёл бы за собой…
