САЛЮТ ПОБЕДЫ

Рассказ

Сергей Корытин

Родился в 1955 году в селе Екатеринино Никифоровского района Тамбовской области. После окончания в 1972 году Екатерининской средней школы работал в г. Куйбышеве на заводе «Прогресс» токарем, служил в армии, учился в Ленинградском гидрометеорологическом институте, трудился инженером-­гидрологом в г. Горьком. Более тридцати лет подвизался на ниве отечественного предпринимательства. Был одним из учредителей Музея-квартиры святого праведного Иоанна Кронштадтского в г. Кронштадте. На своей малой родине воссоздал церковный приход и построил храм в честь святителя Николая Чудотворца. Имеет церковные и государственные награды. Является ответственным секретарём журнала «Родная Ладога». Живёт в Санкт-­Петербурге.

Дед читал вслух газету, и Сашок услышал от него, что сегодня вечером в Москве в честь Дня Победы будет произведён салют. Шестилетний внук не знал, что это такое.
– Де-е, чё такое салют? – спросил Сашок у деда.
– Не знаю, – сердито буркнул дед.
У него было плохое настроение: он выпил по случаю праздника четвёртинку водки, хотелось ещё, а денег не было.
– Чё такое… скажи, де-е… – не отставал Сашок.
– Не знаю, отвяжись, – вновь пробурчал дед и выпустил из себя клубы едкого махорочного дыма. Да дед и действительно смутно представлял, что это такое: видел в газете как-то снимок – на чёрном фоне сноп белых брызг – да слышал краем уха что-то от сына, когда тот ездил от местного колхоза в составе областной делегации в Москву на ВДНХ.
– Ну чё, де-е, скажи, – дёргал Сашок за штаны деда.
– Отвяжись, бестолочь, кому говорят, отец с матерью придут из гостей, у них и узнаешь.
– Скажи, де-е!..
Дед колюче посмотрел на внука, хотел заматериться, но вспомнил, что у внука где-то спрятаны деньги, которые он же ему давал на фонарик.
– Сашок, а деньги у тебя целы, которые я тебе давал? – спросил дед уже не сердитым голосом.
– Ага! – утвердительно кивнул головой Сашок.
– Тащи их сюда.
– А скажешь, что такое салют?
– Скажу.
– А как же фонарик, де-е?..
– Да я тебе, как получу пенсию, в два раза больше отдам… Понял?.. Два фонарика себе купишь!..
– Честно?
– Честно, честно, давай тащи.
Сашок сбегал за деньгами, отдал их деду и нетерпеливо запрыгал возле него:
– Ну чё такое салют, де?
– Салют… Ну… это, Сашок, вроде как… большие электрические лампы…
– Очень большие?
– Ну… примерно с арбуз… И они цветные.
– И красные, и зелёные?!
– Всякие… Они взлетают высоко в небо…
– Где самолёты?
– Ага, тама… А потом медленно падают оттуда, – пояснил дед и стал собираться в магазин.
От этого объяснения у Сашка не только не убавился интерес к салюту, а, наоборот, возрос. У них дома горели электрические лампочки, но это ведь были маленькие лампочки, а тут будут большие, с целый арбуз… Да, наверно, ночью станет светло, как днём… Да ещё цветные… У Сашка перехватило дыхание.
Когда дед довольный вернулся из магазина, Сашок, сгорая от нетерпения, спросил у него:
– Де-е, а в какой стороне Москва?
– Тама, за задними огородами, – махнул дед рукой, и Сашок, радостный, выбежал на улицу.
А когда стало смеркаться, он взобрался по лестнице на крышу своего дома и стал смотреть в сторону огородов. Сразу за огородами начиналось колхозное поле. Это и радовало Сашка, так как с других трёх сторон к их улице близко подступал лес, за которым ничего не было видно. А здесь – поле. Да какое поле!.. Этому полю и конца не видно. Оно, может быть, идёт до самой Москвы!..
Сашок поудобнее устроился на крыше возле печной трубы и в ожидании встречи с чем-то таинственно-радостным стал внимательно всматриваться вдаль. Первые минут двадцать он стоял более-менее спокойно… Но сумерки становились всё гуще и гуще, а салюта всё не было и не было… И Сашок заметно заволновался: он стал напрягать зрение, крутить головой и привставать на цыпочки. Он очень хотел увидеть салют и боялся его пропустить. «А может, дед неправильно сказал?.. Может, Москва в другой стороне?..» – подумал Сашок и повернулся в сторону леса. Но деревья недружелюбно, тяжело ворочаясь под сильным ветром, возвышались тёмным сплошным частоколом, за которым не было ничего видно. И Сашок снова повернулся в сторону поля. Он ещё больше заволновался, и ещё сильнее стал напрягать зрение, и ещё чаще привставать на цыпочки…
Но как ни старался, он ничего не видел, кроме поля и неба. Ему стало казаться, что и поле с небом приобрели какой-то заброшенный, нежилой вид. Вначале были родными, а теперь почему-то стали чужими. Но именно они каким-то непонятным образом поддерживали в нём надежду. А когда совсем стемнело и не стало видно ни поля, ни неба, то рухнула в нём и эта последняя поддержка…
И Сашок сразу же почувствовал, что он замёрз, что он хочет есть и что ему здесь одному страшно. Он почувствовал обиду на кого-то, и слёзы сами собой навернулись на глаза. Он громко шмыгнул носом, вытер рукавом пиджачка сопли и стал слезать с крыши…
И тут он увидел, как в темноте над полем что-то вспыхнуло. Он остановился и возвратился к печной трубе… Он не верил своим глазам… Высоко в небе загорались большие цветные лампы и медленно падали вниз. Возле самой земли они гасли… Но тут же вспыхивали новые лампы… А потом ещё и ещё. Ламп было много, и все они были разных цветов: красные, зелёные, синие, жёлтые, оранжевые… И размером они были с арбуз и даже больше… Они заполнили собой всё пространство… Сашок ликовал!..
А на следующий день он рассказывал всем, что вчера с крыши своего дома видел московский салют. Ему никто не верил, все смеялись над ним. А он сердился и под честное слово клялся, что видел салют.
От их села по прямой до Москвы было 370 километров.

1981г.