Памяти нашей вальсок…

Марина Шеремета

Родилась в с. Заворонежское Мичуринского района Тамбовской области. Закончила Одесский гидрометеорологический институт. Долгое время жила и работала инженером-гидрологом в Петропавловске-Камчатском. С 2001 года работает оператором электронного набора и вёрстки в одной из газет Мичуринска-наукограда.

Есть на огромной нашей земле небольшое пространство с зелёным садом и родительским домом, где тебе всегда рады, любят и всегда ждут. Где по-особому отсчитывают время стрелки часов, а с родного крылечка распахивает свои объятия небосвод, кружит голову запах свежескошенной травы и вызывает добрую улыбку удалая лягушачья рапсодия. Там сладко спится, и все надоедливые проблемы кажутся ничтожно мелкими…

И раз-два-три…

«Каждая взрослая девушка обязательно должна уметь танцевать быстрый вальс. Рука в руке, другая слегка касается плеча партнёра, и на раз-два-три начинаем лёгкое кружение», – объясняет отец незамысловатую технику исполнения танца.
«Кружится-кружится пёстрый листок. Кружится-кружится старый вальсок. Старый забытый, старый забытый вальсок…» – крутится граммофонная пластинка на 78 оборотов…
…А потом кипит самовар, и губы обжигает ароматный чай с душистой мятой вприкуску с натёртыми пышками, которыми так любил всех угощать отец. Рецепт их был очень прост – «немного муки, немного воды и очень много души», даже самые изощрённые пирожные не могут сравниться с ними по вкусу…

Луговы

…Это было очень давно, с момента заселения необъятных лугов и плодородных пастбищ по левую пойму реки Лесной Воронеж вольными донскими казаками. На этом месте (сейчас улица Красноармейская) жил мой дед Кострикин Яков Иванович и дед моего деда, с этого поместья начинался наш род. Берега реки были густо поросшими лесом, в котором, по воспоминаниям старожилов, водились волки. За маленьким добротным каменным домиком с соломенной крышей на краю Заворонежской слободы простирался обширнейший луг, отсюда и прилепилось прозвище к моим предкам «Луговы». Сейчас на родовом поместье располагаются семь домов с приусадебными участками вместе с нашим.

И домик с видом на закат. Слева наша с отцом черешня…
И домик с видом на закат. Слева наша с отцом черешня…

Монеты из земли

При обработке земли до сих пор всплывают на поверхность страницы истории – монеты, датированные XVIII–XIX веками. Когда-то, как и во многих поместьях, здесь располагался постоялый двор – проводили ночь крестьяне, приехавшие с сельхозпродуктами из окрестных сёл, чтобы рано утром попасть на козловский рынок. В небольшой комнатке на полу им стелилась солома, где они и спали. На костре во дворе готовили пищу. Время было голодное. «Дайте маленькому Ванечке кашки», – иногда просила у постояльцев пятилетняя хозяйская дочь Маша, нянчившая годовалого братика.

Дед Яков да баба Таня

Рано женился Яков, привёл в свой дом красавицу-жену – сироту из ближайшего села Панское – Татьяну, а когда ему было 20 лет, родился первенец – дочь Мария. Потом один за другим появились на свет четыре брата и три сестры. Седьмым ребёнком в семье был мой отец – Александр.
Дед мой – косая сажень в плечах, под два метра ростом и недюжинной силы – работал на железной дороге. Учил детей своих жить честно – «стараться не врать да чужого не брать». Так и переходит это скромное правило жизни из поколения в поколение.
Бабушка вела хозяйство и воспитывала лихую «гвардию».
Самой ей не удалось испытать ласки и материнского тепла, только родившись, Татьяна уже потеряла свою мать Матрёну. А через несколько лет, когда предавали земле очередного родственника в ту же могилу, поняли, что похоронили её в летаргическом сне. Что-то показалось подозрительным, а когда вскрыли гроб, то увидели следы борьбы за жизнь – длинные растрёпанные волосы, отросшие ногти и покусанные в кровь губы.

Плакала Богородица

До революции 1917 года в каждом селе обязательным считалось наличие церкви. А она была здесь – красавица Ильинская в честь пророка Илии – духовным сердцем в центре села. Здесь крестили младенцев, венчали и наставляли на счастливую семейную жизнь, отпевали, отправляя в последний путь. Здесь находили утешение заблудшие души. Сложно было, проходя мимо, не зайти в храм, чтобы зажечь свечечку и тихо помолиться.
Но однажды превратили богоборцы святыню в груду кирпичей с разбитой колокольней и обвисшим крестом.
Вспоминали потом старожилы, что как-то возвращались они со второй рабочей смены поздно ночью и услышали на месте разрушенной церкви душераздирающий жалобный женский плач. Пересилив страх, всё же осмотрели местность, но так никого и не нашли. «Не иначе, как Богородица плачет», – решили они для себя.

Воины-победители

Предки мои были храбрыми донскими казаками. Яков – участник Первой мировой войны. Три его сына и дочь по призыву Родины сражались на фронтах Великой Отечественной. А вот самому не довелось, сильно подорвал здоровье в сырых окопах 1914 года. С тех пор мучил Якова удушливый кашель. Верил он в непобедимость своей страны, всё ждал, когда погонят ненавистного врага да не дождался немного. Не стало Якова 3 декабря 1941 года, а 5 декабря наши войска под Москвой перешли в контрнаступление – в этот день его и предали земле…
Старший – Иван – лётчик-истребитель, Анна – моторист-заправщик боевых самолётов, Михаил – разведчик на финской границе. Сколько раз просила Анна брата Ивана: «Возьми меня к себе, на передовую». На что он – участник самого пекла – Сталинградской битвы – ей неизменно отвечал: «Служи там, куда призвали. Здесь у тебя сердце не выдержит». Брат Дмитрий погиб под Кёнигсбергом совсем мальчишкой. В семнадцать лет пришла повестка и моему отцу, да, к счастью, закончилась война.

Если б гармошка умела всё говорить не тая. Слева Александр Кострикин (1958 г.)
Если б гармошка умела всё говорить не тая. Слева Александр Кострикин (1958 г.)

Куст ракиты над рекой…

Вольный воздух моей малой Родины. Здесь кипела своя жизнь. И, несмотря на неустроенный быт и минимум удобств, люди умели радоваться малому. На каждой улице было всего-то по одному-два колодца, а выстиранное бельё в любое время года полоскали в реке, пользовался популярностью гужевой транспорт, но в основном приходилось преодолевать большие расстояния пешком…
Была развита вне зависимости от города социальная инфраструктура. Дети обучались грамоте в школе, молодёжь зачитывала до дыр классиков и романы из библиотеки, в фельдшерском пункте опытный врач помогал избавиться от надоедливой хворобы.
Керосиновая лавка. Каждый день дядя Миша разливал мерной литровой кружкой из ёмкости, вкопанной в землю, керосин. Повезёт тому, кто, отстояв длинную очередь, уйдёт с драгоценным горючим. Для растопки печи из соседних сёл привозили на продажу головёшки – обугленные куски дерева. Печь топили мусором с полей и высушенным навозом.
За продуктами ходили в магазин под народным названием «Потребиловка» (сейчас там «Магнит»). Рядом находился ресторан, где особо торжественно отмечались красные даты календаря. Через дорогу располагалась «Пивная», в которой предлагала отпробовать бодрого напитка семья Козычевых.
Имелась даже своя пожарка (это недалеко от современного здания сельского совета). Частенько можно было наблюдать ехавшего в телеге, груженной большой бочкой воды, пожарного в медной каске с красным хохолком. При этом громко звенел колокольчик.
На колхозных полях выращивались капуста, помидоры, горох и даже арбузы. Воду для полива привозили в бочках из реки. Вдоль крутых берегов склоняли до воды свои пушистые ветви ракитовые кусты.

Косой пекарь

За углом на улице Поповке (Ленина) была пекарня. Добрый пекарь Сима, страдающий косоглазием, частенько угощал маленьких ребятишек свежеиспечённой краюхой хлеба. А они иногда отбегут подальше и давай его дразнить «Косой-косой подавился колбасой». Как-то подозвал мальцов Сима – вроде угостить хлебом, а сам в спрятанной за спиной руке держал тесто, и вымазал им лица обидчиков, чем навсегда отбил желание дразниться.

Потехе час

Умели и веселиться заворонежцы после трудового дня. При свете луны устраивали они посиделки. Собирались обычно под столбом от радио. Улицы тогда не освещались, как, впрочем, и сейчас. Всегда находился виртуозный гармонист и звонкоголосые певуньи. Такой дружной компанией прогуливались они по улицам села, нарушая тишину ночного царства. Слова у песен были просты, но цепляли за душу. Услышав радостные или печальные нотки, полусонные жители выходили на крыльцо и становились благодарными слушателями удаляющейся компании.

Самодеятельные таланты

По праздникам и воскресным дням жители села любили собираться в клубе, где проходили концерты самодеятельных артистов и танцы. Особой популярностью пользовалось русское народное творчество в частушках.

Я купил себе ботинки,
Не ботинки, а картинки.
Только прыгнул через лужу,
Пальцы вылезли наружу…

– старательно выводил слова Сашка – местная знаменитость по прозвищу «Тоненький голосок», который он менял в зависимости от текста. Публика ликовала. А Сашка под бурные овации переходил к более изысканной частушке:

Пошла в магазин мадам,
Чтобы купить мадаполам.
Пока материю резали,
У ней подол отрезали…

Особенно делал он ударение на экзотическом слове «мадаполам», которое всего-то означало лёгкую хлопчатобумажную ткань из небольшого индийского городка Мадаполам.
А потом местный артист лирического жанра Борис лёгким тенором исполнял песню «В жизни так случается», в которой в конце концов встречается с человеком человек. А они и встречались, влюблялись, создавали семьи, всё больше заполняя пространство за Лесным Воронежем.

К тебе моё сердце по-прежнему просится… Зинаида Желтотрубова (1957 г.)
К тебе моё сердце по-прежнему просится…
Зинаида Желтотрубова (1957 г.)

Было время…

А ранее было время, когда из-за дамского пола устраивались разборки и, вооружившись оторванным штакетником, шла «улица на улицу» выяснять отношения. Но бывало и так, что засидится чья-то дочь в девках. Тогда усаживал её отец в телегу и, громко крича «Кому надолбу?», возил по улицам. Авось, кому-то и приглянется девица.

Яблони в цвету

«Пойдём, дочка, сажать яблони. И где бы ты ни была, цветущие по весне сады будут напоминать тебе об отчем доме», – наставлял меня отец…
А вот и старый вяз, казалось, что если вскарабкаешься на него, можно дотронуться до неба. В висевший на нём скворечник каждую весну прилетали скворцы, а под козырьком крыльца сооружали себе гнездо ласточки.
Сорвав мясистый ярко-красный помидор с грядки и развалившись на сеновале на чердаке, сквозь открытую болтающуюся дверь можно было сколь угодно долго любоваться полётом птиц и игрой облаков. А потом мечтать о возможности с зонтиком спрыгнуть с крыши дома…
Я вспомнила эту историю, когда отец стал слаб и еле передвигался с палочкой, и купила саженцы черешни. «Пойдём, отец, сажать черешню. Каждую весну ты будешь ждать, когда она зацветёт, и это будет придавать тебе силы». И он выходил на крыльцо и сквозь «окошко», проделанное в обвившем его винограде, наблюдал за нашим деревом. Он успел увидеть цветущей черешню и даже попробовать несколько ягодок.
…«Снегом слегка обжигает висок, кружится в сердце тот старый вальсок. Старый забытый, в сердце тот самый вальсок»…

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.