Олег РЯБОВ
ЛУЧИННИК
Снова в Лучиннике – слово.
Славное имя – Пушкин!
Славное имя, словно
И не бывает лучше.
Белых порезов берёзы
Тянутся круто в небо,
Воздух и сладок, и розов –
Словно не воздух, а небыть.
Словно завещано что-то
В этой звенящей роще,
То, что берут щепоткой,
Что-то как соль или проще.
Вот почему мы снова
В роще, где воздух чище,
Где заповедное слово…
Вот мы его и ищем.
ЛЬВОВКА
Юрию Жулину
И вот я опять во Львовке.
Зачем? Надо ехать домой!
Смущаясь, краснея, неловко
Встречает нас гид молодой.
Остатки заросшего пруда,
Купальня, запущенный храм,
Дождь, слякоть (наверно, простуда
Меня потревожит с утра),
Промокшие чёрные избы,
Забывшие говор людской,
И рядом…
Большое спасибо
Мудрейшей Наталье Ланской:
Как раз против барского дома,
Ну, может, с полсотни шагов,
Как промыслом Божьим ведома,
В честь славных детишек ЕГО
Она посадила колючки –
Проростки красавиц лесных.
Сейчас это тоже наш Пушкин –
Четыре гигантских сосны.
К Пушкину
Мне кажется, я знаю Вас всю жизнь:
Я помню, как Вы с нянею сидели
По вечерам, и сказки древние плелись,
Как пряжа под баюканье метели.
Потом я Вас встречал уже в лицее –
В унылых коридорах, в бликах свеч,
Стояли Вы и с радостью в лице
Стихи читали первые беспечно.
Я с Вами вместе ездил на Кавказ,
В Бахчисарай, в Молдавию, на Волгу,
Я рядом был и часто слушал Вас:
Стихи, мечты… внимательно, подолгу.
Закрыв глаза, я вижу всю семью:
Наталию, её сестёр, детей,
Не знающих ещё, что Вас убьют,
Смеющихся и ищущих утех.
А иногда мне кажется, что я
Тогда на Чёрной речке ранен был,
И жгла в груди обида, как змея,
И мучила, пока я не остыл.
Вы памятником стали для других,
А я пришёл, и Вы не торопясь
Читаете мне что-то очень тихо –
Я слушаю. Вот так я знаю Вас.
Благодарите женщин, что смогли
Стать жёнами художников, поэтов.
О Господи, спаси их, помоги
И сохрани их за одно за это.
За то, что не уют и не семья,
А все невзгоды, и в насмешку участь –
Знать каждый раз, что у него друзья
И муза под названьем «просто случай».
Там Беатриче в венчике из роз,
Лаура улыбнётся светлооко,
И Анна Керн в отчаянный мороз
Ждёт у камина в креслице глубоком.
Но, Боже, сохрани навеки дом,
Куда без славы, без гроша в кармане
Он возвратится всё-таки потом,
Чтоб прикорнуть на стареньком диване.
Тогда приходит час благодарить
Всех женщин без корысти и секретов,
Отважившихся на́ плечи взвалить
Груз званья жён художников, поэтов.
