Марк НЕКРАСОВСКИЙ

Рио-Рита

Ожидая атаки, беззвучно молился.
Тут бежать метров триста, но как добежать?
А над ними сапсан в высь небесную взвился.
Он им духом родной, будет их охранять.

Закричали: «Атака!!!» Они побежали.
Мишка справа бежал, рядом слева Сергей.
А по ним пулемёты прицельно стреляли,
Белый снег весь в крови – кумача стал красней.

И на небо душа улетела, как птица.
Это к Богу солдат улетел на постой.
Пусть победа ему над врагами приснится
И что он наконец возвратился домой.

Будут рядом друзья, и они не убиты.
И вокруг нет калек, нет и вдов, и сирот.
Он танцует, кружась на мотив «Рио-Риты»
С той, которая верно с войны его ждёт.

Падал снег на глаза, что смотрели на небо.
И в воронку с другими его сволокли.
Мишка справа лежал, а Серёжка был слева.
Стали частью они нашей русской земли.

И летел над землёй тот мотив довоенный.
Он кружил и кружил всех погибших в бою.
Вся их жизнь – только миг для огромной
Вселенной,
Но предателей нет в их бессмертном строю.

* * *

Осень сыплет листья на дорогу,
Ветер их разносит по стерне.
Листья, листья… это письма к Богу
От солдат, погибших на войне.

От солдат, убитых, не зарытых,
На полях чьи косточки лежат.
От солдат, убитых и забытых,
Жизнь отдавших за страну солдат.

Боже, Боже, как же так случилось,
Что реванш фашизма на Земле?
Боже, Боже, окажи нам милость –
Дай потомкам победить в войне.

Осень сыплет листья на дорогу,
И горит земля моя в огне.
Листья, листья… это письма к Богу
От солдат, погибших на войне.

* * *

Эта пыль под ногами. Кровавая пыль –
Это всё, что осталось от нас после боя.
Кем я был, я забыл, что любил, я забыл.
Не осталось тревог, не осталось покоя.

Время пыль разметёт. Мы травой прорастём.
Станем облаком, лесом, цветком зверобоя.
И на землю прольёмся весенним дождём,
Чтобы смыть все следы от смертельного боя.

Сколько нас полегло в безымянность могил!
Каждый ветром кричит: «Я ведь жил,
я ведь жил…»
Ветер гонит волной серебристый ковыль,
Что ни век, то война и кровавая пыль.

Штрафбат

Звучит сигнал, и мы идём в атаку.
Ужасен умирающего крик.
Искусство боя превратилось в драку.
Мы рвём зубами вражеский кадык.

Да, страшен враг, но мы его страшнее,
И сгинем мы, когда не сгинет он.
И трупами забита вся траншея.
Вперёд идёт штрафной наш батальон.

Вперёд идёт, потери не считая.
Ведь главное – нам выполнить приказ.
Не обещайте за победу рая.
За прошлые грехи простите нас.

Кому-то счастье, может, улыбнётся.
Домой с победой возвратится он.
От счастья, как от горя, пусть напьётся
И вспомнит наш погибший батальон.

Как шли вперёд, потери не считая.
Как гибли, чтобы выполнить приказ.
Нам не давали за победу рая.
Но Родина за всё простила нас.

* * *

Ополченье погибало первым,
Не имели опыта войны.
Ополченье погибало первым,
Были плохо вооружены.

Скрипачи, студенты, профессура –
На троих винтовка лишь одна.
Пуля – дура… Против танка дура.
Погибали, но врагу стена.

И сгорали с экипажем танки,
Молотова получив коктейль.
Здесь Россия – не в Европе пьянки.
И фашизма остановлен зверь.

Ополченье погибало первым,
Зная это, в ополченье шли.
Шли, зажав в кулак и страх, и нервы.
Шли защитники своей земли.

* * *
Николаю Сиротинину

У войны жестокие законы –
Жизнь солдат за время отдавать.
В отступленье главное – заслоны,
Чтоб врага подольше задержать.

Хорошо, когда с тобою рядом
Будет кто-то, кто тебе под стать.
Вместе трусость не отравит ядом.
На миру и легче умирать.

А один, конечно же, не воин.
Одному врага не удержать.
Только так наш человек устроен,
Если надо – будет он стоять.
Вопреки всей воинской науке,
Смерть поправ и смерти вопреки,
Никогда не поднимал он руки
И врагам не подавал руки.

Сколько их, блицкрига план сломавших,
Безымянно сгинувших в бою?
Славлю я героев, в битвах павших
За Народ и Родину мою.

* * *

По морозу шла разутой,
След кровавый на снегу.
Смерть, что примет, будет лютой.
Очень хочется врагу,

Чтоб пощады попросила,
На коленях чтоб ползла.
Только честь не сломит сила,
Хоть и время силы зла.

«Как ты стойко терпишь пытку? –
Удивлялись палачи. –
Спрячь презрения улыбку,
Легче будет – закричи».

Не кричала, не молила.
Шла без слёз на эшафот.
Подлость смертью победила,
Погибала за народ.

Для девчат ли поле брани?
Ребятишек им рожать!
Зои, Любы, Оли, Тани…
Сколько их? Не сосчитать.

Безымянные герои –
Дома ждёт напрасно мать.
Но и с переменой строя
Подвиг ваш не оболгать.

* * *

Где спартаковцы? Тельман? Рабочий-камрад?
Где вчерашние рассуждения?
Умирает от голода Ленина град,
Задыхаясь в петле окруженья.

Сколько братских могил! Как нам всех
сосчитать,
Кто от ран и от голода умер?
Победили, но как нам фашизм не проспать,
Чтоб тревогу подал сердца зуммер?

* * *

Палачам Бабьего Яра

И что им слово Господнее?
С тех, кого звали друзьями,
Срывали даже исподнее
И голыми гнали к яме.

И там в них, не целясь, стреляли.
И падали в яму люди.
Стреляли и прибыль считали.
Лишь прибыль важна Иуде.

А вечером после акции
Подарки дарили близким:
Платья, трусы, комбинации
(Правда, нуждаются в чистке)…

Будь проклят, кто это забудет.
Впишите это в скрижали.
Когда вроде добрые люди
Соседей своих убивали.

* * *

Немцы – они же не звери.
Ведь были и раньше войны.
И, сами себе поверив,
Шли добровольно на бойни.

Согласно нацизма вере,
Казнили их очень быстро.
Немцы – они же не звери,
Пока они не нацисты.

А там, где были деревни,
Поля и пасутся кони.
Чтоб вновь не поддаться скверне,
Всегда ты о прошлом помни.

Дом профсоюзов, на двери
Льётся бензин из канистры.
Люди – они же не звери,
Пока они не нацисты…

художнику А. М. Герасимову

Он портреты писал так умело.
Что ни вождь, то в нём ум, доброта.
Но любил лишь он женское тело –
В нём божественная красота.

На полотнах вожди, и парады,
И знамёна великих побед.
Ну а в бане такие наяды –
Красивей наших девушек нет!

Власть приходит и снова уходит.
И её одобренья не жди.
Красота только женская в моде.
Кто вас вспомнит, былые вожди?

Пусть порой не хватает получки
И терзает томленье души.
Но стоят у картин женщин внучки.
Ах, как бабушки их хороши!