Ольга ВОРОБЬЁВА

* * *

Людиновским орлятам посвящается

В руках мальчишек нынешних портреты
Их сверстников – ребят времён войны.
Зачислены навеки в полк бессмертный
Безусые защитники страны.
И оттого так радостно и грустно,
Как будто смерти не было и нет,
Ведь жив Герой Советского Союза
Алёша Шумавцов, шестнадцать лет.
Он смотрит гордо с выцветшего фото,
Отважен, молод и, как все мы, рад
Узнать в толпе счастливого народа
Своих друзей – людиновских орлят.
Лясоцкий Саша и Апатьев Толя,
Хотеевы сестрёнки обе тут –
Герои легендарного подполья
По веку двадцать первому идут.
Бессмертный полк шагает по планете.
Былым мальчишкам старость не грозит:
Они геройски обрели бессмертье,
И каждый жив! И каждый не забыт!

* * *

Музей большой в Людинове. Не скрою,
Здесь интересен каждый экспонат.
На снимках жизнь рабочих и героев,
Чугун, отлитый сотню лет назад:
Печные дверцы, ручки, фоторамки.
Хрусталь от самых лучших мастеров.
Куски железа – мне сказали: «Танки.
Они сюда пришли из Петушков».

Я в этот край приехала за чудом.
Чтоб видеть наяву, а не в кино
Демидовскую первую запруду
И Мальцевской чугунки полотно,
Лес знаменитый брянский, партизанский,
И дом, где жил Алёша Шумавцов.
Но танки, искорёженные танки…
Они пришли из наших Петушков
И здесь погибли, в битве под Буканью.
Фрагменты сохранит теперь музей.
И плачу я, и радуюсь свиданью
С далёкой малой родиной моей.

* * *

Всё встанет по своим местам,
Откроется, что было скрыто.
Героев, некогда забытых,
Узнает мир по именам.
Кто до последнего был чист,
Кто не покинул поле битвы…
И будет возносить молитвы
За них прозревший атеист!

* * *

Война прошла. Остался только сон,
Да глаз стальных привычная угрюмость,
Но помнит тот, кто не был побеждён,
Войною перечёркнутую юность.
Ночной пожар, животный дикий страх,
Оглохший небосвод в железных птицах…
И пусть давно лежит в могиле враг,
Он с ним во сне не раз ещё сразится.
Весной, когда ликует вся страна,
Он смотрит, наш герой, с парадных стендов…
А где-то зреют вражьи семена
И маршалы слетают с постаментов.

* * *

Хмурое небо накрыло дома,
Мокнет бельё на балконах.
Дворник ворчит: «Поскорей бы зима –
Листьев-то нынче тонны!»
В школу по лужам бредёт ученик,
Гулко машины едут,
Носит стихи каждый месяц старик
В маленькую газету.
Сгорблен. В пальтишко худое одет.
Сломан ветрами зонтик.
Школьники знают, кто этот дед:
Он воевал на фронте.
Ну а теперь-то его удел –
Речь говорить на праздник.
Детям он, в сущности, надоел:
Скучен. Однообразен.
Дворник закурит, сбежит ученик,
Ну а старик, словно Лот,
Не оборачиваясь на них,
К площади, там, где народ,
Выйдет, и встанет у каменных плит,
И задрожит, как пацан:
«Скоро я, братцы!» В ответ промолчит
Памятник павшим бойцам.

Бессмертный полк

Я в этот день пойду на площадь с дедом.
На старом снимке – лётчик молодой.
Он не дожил полгода до победы,
Но если надо – снова встанет в строй.

Все в том строю: друзья и сослуживцы,
В руках внучат на снимках разных лет.
Отважные, крылатые, как птицы,
Бессмертные, как мой погибший дед.

И как бы ни стращали, ни грозили
Враги, запомни: чтобы жить ты мог,
Хранят незримо рубежи России
И юный дед мой, и бессмертный полк!