Сергей Шилкин
Сергей Васильевич Шилкин родился 29 марта 1954 года в городе Салавате. Окончил Ленинградский технологический институт имени Ленсовета. Издано четыре поэтических сборника в России и за рубежом, стихи печатались в журналах и альманахах «День и Ночь», «Крещатик», Slovo/Word (Нью-Йорк), «Семь искусств» (Ганновер), «Журнал ПОэтов», «Простор» (Алматы), «Невский альманах», «Особняк», «Сура», «Дарьял», «Южная звезда» и др.
СОН (В НОГУ )
Видел я сон – яма без основанья
Ма́нит в чертоги «богов» беснованья.
Вход в эту яму за нашей рекой.
Выход – в сто крат, чем от нас Уренгой.
Книзу спускаться я стал по спирали –
Страж наблюдал, чтоб с собой не забрали
Люди, идущие следом за мной,
Всё, что навеяно жизнью земной.
Шёл кто от Истры, а кто – из Анталий.
Кто‑то до детских охоч гениталий.
Был среди них и известный балбес,
Что отказался от манны небес.
Тут и политик, и злобный эколог,
Зэк, посиневший от сотен наколок…
Черти тасуют колоду-аркан.
Тихо гудит инфразвуком орга́н
В нижнем регистре – чуть вниз
на полтона.
Дети поганые царства Плутона,
Хитро взирая пришедшим в нутро,
Целятся в них, разгоняя нейтрон.
ЮЛЕЧКА
Мне глас: «Иди!» –
«Смогу ли я?» –
«Ты страхи пересиль…
Там ждёт “богиня” Юлия –
Не Цезарь – Пересильд.
В просторах мира дивного,
Где бьются Свет и мгла,
Свершенье Валентиново
Она превозмогла».
Сей мир запомнит Юлечку
(Хоть Русь для них – изгой),
Назвав в честь Юли улочку,
Украсив дом доской…
К прекраснейшей «гаргулии»
Шагаю с «I love you!»
И попрошу у Юлии
Взять первым интервью.
– Побыть чуток Минервою
хотела я давно…
Навек быть Юле первою
В космическом кино.
КОЛЫМА
В местах, где вместе мастер спорта,
И вор, и «чудики» с Оорта –
Полгода тьма.
И там я мыл, с лотком вприсядку,
Песок (так оплатив десятку ) –
Се Колыма.
Я, не без боли и печали,
По-честноку, братан, прочалил .
Весь срок корпел…
С холмов спускаясь в котловину,
Наткнулся я на «половину»
И оробел…
Она – воздушнее эфира,
С красивым именем Глафира.
А проще – Гла…
Моя Глафира-Мирабелла
Меня взлюбила и терпела.
Ну как могла…
С судьбою я устал бодаться –
На севера́х решил остаться,
Скрепив контракт.
Опять отрог в снега оделся,
И никуда от нас не делся
Колымский тракт.
Не тракт, а так, похабный трактик.
Здесь постоянно прут из Арктик
Туман и льды.
Нам пел, по времени веленью,
Про тундру и судьбу оленью
Кола́ Бельды́ .
Побыв разок, к нам рвались снова
Кобзон, Чепрага, Толкунова,
Полад Бюльбюль.
Со сцены громко ВИА выли
(О чём? Про вольный дух ковылий),
Злобя́ бабуль.
Вот так мы жили, не тужили.
Немного денежек нажили
На «хлеб и спред».
Но тут, ломая все настройки,
Понёс зачинщик перестройки
Кобылий бред.
Промчались «гонки на лафетах» ,
Пропали вкусности в буфетах.
С едой – беда!
Тот жуткий «век» мы не забыли.
Прижал нас к праху бред кобылий –
Его пята…
Вдруг захотелось мне, не скрою,
Немного водочки с икрою.
И гармоня́!
Но нам тогда по протоколу
Пить полагалось воду го́лу.
Чур, чур меня!
ТЕНЕРИФЕ
Сучили лапками лангусты,
Хвостом по камешкам стуча.
Сплелись в косу жгуты капусты,
Плыла на нерест чавыча́ .
Волна кораблики качала.
Прибой симфонией звучал,
Когда крошил бетон причала
В попытке поиска Начал.
Мой струг стонал, скрипели тросы.
Девятый вал летел в разлом.
Морских барашков альбатросы
Огромным резали крылом.
Я рисковал пропасть на рифе
И угодить акуле в пасть.
Ну где ты, остров Тенерифе,
Куда мне хочется попасть?
И я, собрав остаток силы,
Рванулся из морских зыбей.
Я твой полёт увижу, милый
Канарский жёлтый «воробей».
Корабль мой в штормах потерян,
Плывёт сквозь бурю в мокрой мгле.
Но я увижу – в том уверен –
Сны в канареечной земле.
НЕССИ
Нас ничто не удивляет.
Удивиться бы пора!
По шоссе хвостом виляет
Чёрно-бурая гора.
На спине, скрипя, бряца́ют
Костяные бугорки,
А под кожицей мерцают
Озорные огоньки.
Зверь не стонет и не лает,
А скулит, как пёс цепной.
Из ноздрей огонь пылает
И клубится дым цветной.
Может, это экскаватор
В Тверь идёт на карнавал?
Или старый эскалатор
Влезть решил на перевал?
На коварные задачи
Бог ответов не даёт.
Чтобы их решить иначе,
Я протиснулся вперёд.
Словно арии Россини,
Плач несётся до небес –
Заплутал в полях России
Монстр озера Лох-Несс.
КОТЯ
Год назад на птичьем рынке
У старушки золотушной
Приобрёл я по старинке
Кошку с кличкой простодушной.
Привязался быстро к крошке.
Та, инстинктами ведома,
Всё тряпьё собрав в прихожке,
Спит, пока меня нет дома.
Скрип заслышав на дороге,
От домов ведущей в скверик,
Весь в волненье, на пороге
Замирает милый зверик.
Хвост трубой. Спина глиссадой.
Невеличка, но тигрица.
Ток меж мной и полосатой
При касании искрится.
Ляжет мне под бок легонько
Тёплый радостный комочек.
В нос едва лизнёт, тихонько
Пожелав спокойной ночи.
И, раскинувшись небрежно
В новых наволок комплекте,
Напевает песню нежно
На кошачьем диалекте.
Посвятив себя заботе,
Дурака я не валяю.
Что могу позволить Коте –
Никому не позволяю.
Сколько кошка ни портачит,
Я грехов не замечаю.
Просто, Котя, это значит –
Я души в тебе не чаю!
