Свистулька из акации
Светик и Ромашка
волшебная повесть (отрывок)
Первое лето жизни, свободной от детского сада, представлялось семилетнему Светику многообещающим. Ни тебе ранних подъёмов, ни постоянной боязни опоздать в сад. Один дома! Пусть даже под присмотром соседки, но уже как взрослый! Можно сколько хочешь спать, гулять и играть во дворе с друзьями. Свобода от всяких там распорядков дня на целых три месяца. Жаль только, что родителям не дали отпуска, а то бы они ещё и съездили куда‑нибудь вместе. Пока Вадька, Женька и Серёжка – лучшие друзья Светика – были рядом, все мечты сбывались. Но июнь пролетел незаметно, а к середине лета настроение у Светика испортилось – друзья разъехались. Вадик с родителями – на море, Женька – в летний лагерь, а Серёжка на остаток лета – к бабушке в деревню. В деревне Светик не был никогда, как, впрочем, и на море, и в лагере. Да и бабушки у него не было.
У других ребят – по целых две, ещё и дедушки есть. А у Светика – только мама и папа. Ребята и в прошлые годы куда‑нибудь уезжали. А вернувшись, хвалились друг перед другом рассказами о своих приключениях.
Самыми интересными Светику казались истории об отдыхе в деревне. Со слов Серёжки он знал, что там можно не следить за опрятным внешним видом и безнаказанно заниматься чем угодно, например лазить на чердак за разными старинными вещами, бегать босиком по улице, купаться в речке, пить парное молоко, приносить яйца из курятника, рвать ягоды с куста, а лук – из гряды. Всё это вызывало у мальчишки чувство зависти, потому что душная квартира, правильная еда, пыльный двор и полное отсутствие приключений совсем не радовали. Сидеть дома оказалось скучно, кататься во дворе на велике без ребят – неинтересно. Выходить за пределы двора запрещено, потому что «ещё маленький». «А как дома одному оставаться, так уже большой? – возмущался себе под нос Светик. – Ещё имя у меня какое‑то девчоночье! Новые знакомые смеются…»
На самом деле мальчика звали Святослав, и Славик в сокращённой форме подошло бы больше, но, глядя на светлые, как лён, кудряшки и крупные небесного цвета глаза, взрослые не сговариваясь прозвали его Светиком.
Страдая от скуки и одиночества, Светик сидел на скамейке под кустом акации и мечтал. Он мечтал о том, как хорошо было бы ему иметь бабушку, подолгу гостить у неё, болтать с ней о всякой всячине и угощаться домашними пирожками, особенно с малиной.
Погружённый в такие мысли, мальчишка сорвал с акации несколько стручков, выбрал из них самый толстый, аккуратно вскрыл его, высыпал на землю мелкие зелёные горошины, откусил один край пустого стручка и тут же опробовал готовую свистульку. Раздались резкие короткие звуки, похожие на протяжные слоги «ба-а-а-а-бу-у-у-у-шка-а-а-а». Светик свистел, дуя с каждым разом всё сильнее, отчего звуки становились громче.
– Ух ты, как звонко! Оглушить можно, – послышался прямо над ухом женский голос.
Невысокая старушка в смешной шляпке и с плетёной сумочкой-корзинкой в руках присела на край лавочки. Боясь, что заругают, Светик спрятал свою забаву в карман. А старушка улыбнулась, достала из странной сумочки пирожок и протянула ему:
– На, угощайся!
– Мне мама не разрешает у чужих брать, – промямлил было Светик, сглотнув слюну. Но от пирожка так смачно пахло малиновой начинкой, что мальчонка не удержался и взял угощение. – Вкусно! Я люблю с малиной!
Перекусив, он разговорился и поведал неизвестной старушке о своих проблемах. А та слушала его и по-детски чиркала носком тапочки утоптанный участок земли перед лавочкой.
– Смотри, что у меня есть! – задорно сказала незнакомка, когда Светик умолк, и достала из сумочки-корзинки небольшое, почти плоское блюдце с нарисованным яблоком.
Она провела рукой по блюдцу, и яблоко покатилось, описывая круги.
– Ух ты! Как в сказке, – не сдержался Светик.
– Хочешь узнать, что сейчас делают твои друзья? Давай-ка, назови имя кого‑нибудь из них!
– Вадик! – выпалил мальчонка, не сводя глаз с блюдца.
Яблочко три раза обрисовало круг, в центре которого, как на экране, появилась картинка: голубая водная гладь, играющая солнечными бликами, вдали, у горизонта, белый корабль, лёгкие волны, берег, полный отдыхающих, и загорелый мальчишка с целой пригоршней ракушек в руках.
– Это он, он! – не удержался Светик. – Вот счастливчик! Как здорово: мы за ним наблюдаем, а он нас не видит… Это круче телевизора. Только… – Светик вздохнул и добавил: – Он там, а я здесь. Вот бы и мне к морю…
– Можно, только тс-с… – старушка прижала палец к губам. – Никому! И сначала нам надо познакомиться.
Мальчишка понимающе мотнул головой и сбивчиво произнёс:
– Светик, то есть Славик, ну, в общем, Святослав!
– Ромашка! – сказала старушка и улыбнулась. – Меня в детстве Машкой-ромашкой дразнили, за белые косички и веснушки. Мне нравилось, зови так же.
Ромашка убрала блюдце в сумочку, взяла Светика за руку и скомандовала:
– Давай, свисти слово «море»!
– Как «свисти»? Во что?
– В свою волшебную свистульку, только глаза закрой!
Светик вспомнил о свистульке из стручка акации, убранной в карман, достал её и изо всех сил дунул, словно пытался сказать «мо-о-ре-е».
В нос пахнуло запахом набережной, слух уловил шум волны, и мальчишка открыл глаза. Чудеса! Они с Ромашкой стояли на пустынном берегу. Впереди открывался тот же вид, что и на блюдце, только без людей.
– Вот это да! А где отдыхающие? – спросил Светик.
– Здесь! Только они нас не видят, как и мы их. Ну что? Бежим купаться?
Как только мальчонка разделся до трусов, Ромашка с легкостью подростка потащила его к воде. Она шлёпнулась в море прямо в платье и шляпке, которая белым блином поплыла по волнам, открыв солнцу две тонкие седые косички, соединённые вместе на затылке.
– Лови её! – смеясь, кричала Ромашка. – Светик, шляпку мою лови!
Вода в море была настолько чиста и прозрачна, что ближе к берегу Светик рассмотрел стайку мелких рыбёшек, вьющуюся возле серого камня. Их тени на песчаном дне и серебристые спинки вызвали желание порыбачить. Мальчонка запустил пойманную шляпку сачком в воду, чем только распугал мальков, дважды повторил свою попытку и, вернувшись к Ромашке, водрузил мокрый «блин» на голову хозяйки. Шляпка смешно обвисла, закрыла лицо, уши старушки и под дружный хохот была отправлена на берег – сушиться.
Они ещё долго плескались вдвоём, потом выжимали Ромашке платье, потом бродили по берегу в поисках ракушек и наконец оба уселись на прибрежном камне, где до этого рядом с сумкой-корзинкой сохла шляпка-блин.
– Есть хочется, – как бы между прочим сказал Светик.
– Пирожок подойдёт? – Ромашка потянулась к сумочке, достала угощение и большой круглый будильник со звоночком на макушке, который в её руках неистово зазвенел. Стрелки показывали пять часов.
– Пора возвращаться, доешь и свисти слово «домой».
Закончив перекус, они взялись за руки, и Светик дунул в свистульку что есть мочи…
Открыв глаза, он обнаружил себя стоявшим в одиночестве возле лавочки со свистулькой в губах. Оглянулся – никого. Позвал: «Ромашка, Ромашка» – тихо. Если бы не ракушки в кармане, Светик подумал бы, что всё это ему приснилось или от жары привиделось. Но вот же они – и морем пахнут…
– Даже не попрощалась, – обиженно процедил мальчишка и, зажав в кулачке волшебную свистульку, припустился домой.
До прихода родителей Светик успел спрятать свои сокровища в ящик письменного стола, приспособив для этого жестяную баночку из-под чая, переоделся в чистое и погрузился в свои мысли. Ему очень хотелось рассказать о приключении маме и папе, но Ромашка просила молчать. Хотелось позвонить Вадику и похвастаться, но кто поверит? Всё, что с ним сегодня случилось, так похоже на сказку: и появление этой странной старушки, и содержимое её сумочки, и их совместное перемещение к морю и обратно, и её исчезновение… Столько впечатлений, а поговорить‑то толком и не успели. Эх! Скорее бы утро! А чем заняться утром, Светик для себя уже решил.
Посланник с небес
А новый день начался с разочарований. Во-первых, утро было таким скучно-серым и ветреным, что поначалу мама была против прогулок Светика во дворе, но тот слёзно выпросил разрешение и даже согласился надеть бело-голубой спортивный костюм, который очень не любил из-за цвета – слишком маркий. Во-вторых, вчерашняя свистулька высохла и развалилась на две скрюченные половинки. Окажется ли новая такой же волшебной – неизвестно, а Светику очень не хотелось терять тайную подружку. Поэтому, едва мамин силуэт скрылся за углом соседнего дома, мальчишка спешно собрался и выбежал на улицу.
Он сидел на той же самой скамейке с новыми свистульками в руках, выбирал похожую на вчерашнюю по звуку, свистел, свистел, а Ромашка не появлялась. Светик перепробовал все, сделал ещё несколько штук и готов был уже расплакаться от обиды, как вдруг вспомнил – вчера, пока свистел, он мечтал о бабушке. Мальчишка выбрал из кучи свистулек самую звонкую, выдул изо всех сил слово «ба-а-а-бу-у-у-шка-а» и услышал из-за куста знакомый голос: «Туточки я». Радостно сорвался с места, подбежал к старушке, обнял и зашептал:
– Ромашка! Ну ты куда вчера пропала? Мне столько хотелось про тебя узнать…
– Ишь ты, какой шустрый! А я, может, первым встречным свои тайны не выдаю, – кокетливо засмеялась та и показала заветное блюдце: – Давай-ка лучше ещё кого‑нибудь посмотрим, а разговоры потом.
– Ну хоть скажи, откуда у тебя эта волшебная штука? – не унимался Светик.
Ромашка с ответом не церемонилась, она вообще поведением больше походила на озорную девчонку, чем на старушку, и это забавляло Светика:
– У тебя вон свистулька волшебная. Я же не спрашиваю, где взял. А много будешь знать – скоро состаришься!
Поправив шляпку и воротничок платья, старушка с блюдцем в руках аккуратно присела на скамейку, дала знак Светику сесть рядом и скомандовала:
– Заказывай!
– Женьку смотрим! – выпалил тот, предвкушая новое приключение.
Ромашка провела рукой по блюдцу, яблочко вновь покатилось по кругу, совершая оборот за оборотом, и взору Светика предстала новая живая картинка. На этот раз он увидел много детей с повязками на лбу и торчащими из-под них бумажными перьями. В центре группы – Женька. Лицо и грудь его – в чёрно-красных полосах. На шее – непонятно из чего сделанные бусы. Сам – в юбке из листьев папоротника. Женька смешно прыгал, потрясал длинной палкой и улюлюкал! А все остальные вторили ему.
– Индейцы! – с завистью сказал Светик. – Они играют в индейцев! Вот здорово! Я тоже так хочу! Вот бы и мне в лагерь…
Ромашка улыбнулась, взяла мальчишку за руку и сказала:
– Ну давай, свисти!
Ужас охватил Светика, едва тот открыл глаза. От неожиданности он даже вскрикнул и уткнулся носом в платье своей спутницы. В упор немигающим взглядом на него уставилось совершенно жуткое лицо. Лоб незнакомца и кожа вокруг глаз были густо раскрашены в чёрный цвет. Большие губы с опущенными вниз уголками, нос с кольцом в перемычке, макушка обритой налысо головы, увенчанная хвостом из косичек, перьев и длинных острых игл усилили страх. Не предполагая, кто бы это мог быть, мальчонка сделал шаг назад и спрятался за подол женского платья. А Ромашка стояла, в задумчивости прищурив глаза, и улыбалась.
– Ты что высвистывал? – процедила она сквозь зубы.
– Слово «ин-дей-цы»!
– А надо было «летний лагерь». Вот мы и попали к настоящим ирокезам. – Старушка оглядела окружение и добавила: – Не бойся, я про них читала, они нас не обидят. Выпутаемся!
Поведение Ромашки немного успокоило Светика. Страх отступил, и мальчонка огляделся. Оказалось, жуткий человек был не один. Их с Ромашкой окружила целая группа сильно загорелых мужчин, чьи тела и лица были разрисованы чёрными и красными полосками. Из одежды на незнакомцах красовались лишь набедренные повязки, похожие на фартуки, и высокие сапоги с бахромой. В ушах – серьги, на шеях – красочные чехлы с ножами. Светик вспомнил про индейский наряд Женьки и окончательно успокоил себя мыслью: «Здесь круче, здесь всё настоящее…»
Индейцы ещё какое‑то время переговаривались между собой и поочерёдно указывали руками то на небо, то на мальчишку. Потом тот, который так напугал Светика вначале, взял его на руки и понёс. Остальные отправились следом, направляя за собой Ромашку.
Нещадно палило солнце. Спортивный костюм Светика прикрывал мокрую от пота тёплую футболку, но снимать его мальчишка не собирался – там в кармане лежала заветная свистулька, которую никак нельзя было ни потерять, ни высушить. Иначе – беда.
Как оказалось, их группа двигалась в сторону поселения. И первым, что увидел Светик, был огромный котёл, из которого валил густой пар. «А вдруг сварят и съедят?» – подумал мальчишка, вспомнив разные фильмы про захваченных индейцами в плен путешественников. Мурашки пробежали по его мокрой спине, от волнения затряслись коленки, рука потянулась к карману – нащупать свистульку. В страхе он глазами поискал Ромашку. Та шла, с интересом осматриваясь вокруг, и раздаривала добродушные улыбки. Старушка была совершенно спокойна, отчего и минутный страх Светика моментально испарился. Мальчишка понял: рядом с Ромашкой ему бояться нечего – и продолжил рассматривать место, куда их привели.
Жилища индейцев напоминали бараки и были сделаны из длинных веток и больших кусков древесной коры. Жители поселения совсем не страшные, только сильно загорелые, а их старики – почти шоколадные. По сравнению с ними Светик выглядел белее снега. Бледности ему добавлял и бело-голубой спортивный костюм, и одуванчикового вида голова в льняных кудряшках волос.
Завидев необычных гостей, жители побросали свои дела и объединились в шумную процессию, которая завершила путь возле самого красивого «барака». Навстречу толпе вышел человек в головном уборе с большим количеством крупных перьев и свисающими справа и слева от лица тонкими меховыми «хвостами». В отличие от других, он был одет в свободные одежды, украшенные бахромой и вышивкой. На груди висели ожерелье из заострённых и слегка изогнутых предметов и крупный круглый медальон. «Вождь!» – догадался Светик. Мужчина в уборе из перьев сделал знак рукой, и толпа остановилась. Другим знаком он дал слово человеку, который нёс Светика. Тот поставил мальчика на землю, показал на небо, на мальчика, на его одежду, на голубые, широко раскрытые глаза и наконец на милую улыбающуюся старушку в смешной шляпке и прокричал: «Скэн!» – «Скэн, Скэн!» – поддержали остальные.
Вождь опять сделал знак рукой, и все замолчали.
– Они назвали тебя Скэн – божество неба, подыграем им?! – прошептала Ромашка.
Вождь повернулся к ней и подал знак приблизиться.
Старушка, поправив шляпку, смело шагнула вперёд.
– Уважаемый вождь славного племени ирокезов, – начала она громким голосом, – этот ребёнок – посланник небес, он приветствует тебя и преподносит свой ценный дар!
Ромашка, что‑то нашёптывая, полезла в свою сумку-корзинку, достала оттуда нитку крупных бирюзовых бусин и вручила вождю. Светик недоумевал – как вождь понимает Ромашку, у них же свой, индейский язык? Но тот сам подошёл к мальчику, поднёс к его лицу подаренные бусы, перевёл взгляд с глаз на бирюзу и обратно, улыбнулся, воздел руки к небу и прокричал: «Скэн!» Потом вырвал из своего украшения два крупных полосатых пера и воткнул их в кудрявую шевелюру Светика.
За праздничным обедом наконец‑то Светик и Ромашка оказались рядом. Можно было взяться за руки и просвистеть слово «домой», но мальчишке очень хотелось побывать на представлении, устроенном в его честь (когда ещё такое случится), и он сумел уговорить свою спутницу на некоторое время задержаться. Благо будильник пока не звенел…
Перед жилищем вождя в кольце из жителей поселения по кругу под звуки трубок, свистков и погремушек двигались танцоры. То они прыгали, то сильно топали, то тряслись, вызывая незабываемые ощущения у белокурого «посланника небес». «Погремушками» их музыкальные инструменты назвала Ромашка. Светик рассмотрел каждую… Сделанные из черепаховых панцирей, небольших тыкв и даже копыт, они издавали разные звуки, создавая по-особому гремящий музыкальный ритм. Увлечённый представлением Светик дожёвывал варёную кукурузу, когда в сумочке-корзинке зазвенел будильник. Вождь дал знак рукой, и все затихли.
– Небеса нам дали знак возвращаться, мы не вправе противостоять этому! – торжественно произнесла Ромашка и шёпотом добавила схватившему её за руку Светику: – Свисти «домой», не медли!
Как и накануне, Светик оказался один на тропинке возле любимой скамейки. Оставаясь под впечатлением от случившегося, он неспешно направился к подъезду. И лишь в прихожей перед зеркалом заметил торчащие в волосах два крупных полосатых пера и то, как за этот день загорело его лицо. «Посланник небес» спрятал подальше своё новое сокровище и пошёл умываться. Как ни странно, загар сошёл с рук и лица, словно грязь. «Ну и правильно, – подумал Светик, – как я маме с папой объясню, где загорел в пасмурную погоду?»
Ах, если бы они знали, что творилось в душе семилетнего мальчишки! Как тяжело молчать, когда ну очень хочется похвастаться, а нельзя – слово дал! Обсуждать сегодняшнее путешествие можно только с Ромашкой, но, увы, её опять не было рядом.
«Завтра надо её обо всём расспросить, но пока блюдечко не достанет. А то я как яблочко увижу, про всё забываю», – решил Светик и приготовился встречать родителей.
Выходной
Задумчивый вид сына родители расценили по-своему: «Обижается, мало внимания уделяем, ребёнок целыми днями один». Их утренний сюрприз в виде давно обещанного семейного похода в зоопарк поначалу не вызвал у Светика особой радости. Ещё неделю назад мальчишка хлопал бы в ладоши и прыгал от счастья, а сейчас почему‑то расстроился…
Конечно, Светик воспринял это предложение с неохотой, ведь оно рушило все его сегодняшние планы. Вспоминая приключения последних двух дней, он с нетерпением ждал их продолжения и очень не хотел прерывать эту сказочную игру. Новое знакомство обещало массу интересного. А зоопарк никуда не уйдёт.
Зоопарк был полон посетителей! Возле клеток с его обитателями толпились и дети, и взрослые. Виды разнообразных животных: медведей, тигров, козлов, верблюдов, обезьян – отвлекли мысли Светика от встречи с Ромашкой. Разгуливая между вольерами с птицами, он засмотрелся на орла, размах крыльев которого был так велик, что можно обнять сразу трёх человек.
– А знаешь, сынок, индейцы называют перья этой птицы «куп» и украшают ими свои головные уборы, – сказал папа. – Чем больше воин одержал побед – тем больше купов на его голове. Для индейцев это очень ценная вещь. Купы даже использовали как пожертвования богам.
Светик вспомнил о своих сокровищах, и от их важности захватило дух.
– А у меня… – начал было он, но осёкся. – Вот бы померить такой убор…
На территории зоопарка делались фото в костюмах индейцев, и у Светика появилось такое же: он в костюме индейца сидит на коне, рядом индейские мама и папа.
Июльский полдень не скупился на жару. Ни мороженое, ни газировка не спасали. И Светик напросился в павильон к рыбам – там прохладнее. За стёклами больших аквариумов их плавало много разновидностей, но мальчишка искал лишь те, что видел в море.
– А в море были серебристые, – шептал он, – и вода чистая-чистая.
– Тебе снилось море? – родители переглянулись. – Хочешь, мы купим аквариум? Будешь за рыбками ухаживать?
Одобрительный кивок сына определил решение, и когда уставшая, но довольная семья возвращалась домой, Светик уже нёс впереди себя банку с маленькими серебристыми рыбками.
Проходя вдоль аллеи из акаций, мама остановилась.
– Послушайте, – сказала она, – как лопаются стручки. При такой жаре скоро все высохнут. У тех кустов, что на солнце, уже сильно трещат.
И действительно – возле куста слышался отчётливый треск. Вместо стручков висели скрюченные половинки коричневатого цвета. Светик расстроился – это значит, что у него мало времени и скоро встречам с Ромашкой придёт конец. Как жалко. Только успели подружиться, столько хочется ещё испытать! Они же ещё в деревне не были, Серёжку в волшебном блюдце не видели… И вообще с ней так интересно. Мальчишка засуетился:
– Пойдёмте скорее домой, рыбкам жарко!
Дома он полчаса выспрашивал у родителей: как сохранить стручки от растрескивания?
– Дались тебе эти стручки, – удивлялась мама, – солить их, что ли? Ну попробуй в пакетик положить и в холодильник.
Светик подстраховался – он собрал половину полиэтиленового пакета зелёных стручков, положил их среди помидоров с луком и, усталый от дневного похода в зоопарк, пораньше лёг спать. О свистульках больше волноваться не стоило – стручков хватит надолго. Скорее бы уже новый день!