Император Николай I у истоков белорусской нации
Трудный поиск национальной идентичности белорусов сопровождается многочисленными дискуссиями: где исторические корни народа, с какого момента его следует считать единым, сформировавшимся из кривичей, дреговичей, радимичей и других племенных союзов, сложивших население Полоцкого княжества? Достаточно спорным выглядит употребление прилагательного «белорусский» применительно к явлениям периодов ранее XIX века.
С точки зрения предмета исторической науки к истории Беларуси относится не только время существования белорусского государства и нации, но и любые проявления человеческой активности, включая датированные дославянским периодом этой части Европы. В отличие от науки, лишённой эмоций, политика во многом сводится к разжиганию страстей. В том числе с преувеличением древности народа и, соответственно, укреплением веры в собственную значимость и исключительность.
К примеру, сохранились предания о существовании поселения на месте современного Полоцка в начале IV века н. э. Радиоуглеродный анализ датирует предметы быта, самые ранние из обнаруженных при археологических раскопках в городе, серединой VIII века. Упоминание о Полоцке в известных письменных источниках Руси приходится на середину IX века, т. е. этот город и это княжество по крайней мере не моложе Киевского или Новгородского. Совсем недолго пробыв в зависимости от Киева, суверенное Полоцкое княжество достигло расцвета к XIII веку, подконтрольные территории включали в себя земли в пределах современных границ Беларуси, обширные пространства Украины, России, Польши, Литвы.
Провокационный вопрос – вправе ли белорусы гордиться древним белорусским Полоцком? Не вдаваясь в длительные дискуссии, выражу свою точку зрения. Гордиться можно и нужно, Полоцкое княжество заселяли предки современных белорусов, до литовцев правила элита той же этнической принадлежности. А вот прилагательное «белорусский» вряд ли уместно. Полоцк в домонгольскую эпоху был столицей одного из княжеств Руси, не более того. Ни языком, ни религией, ни жизненным укладом, ни хромосомным набором (с преобладающей гаплогруппой R1a) полочане не выделялись среди соседей. Особенности начались потом – с возникновением на севере современной Гродненской области княжества Литовского и с включением Полоцка в состав этого княжества, получившего статус великого. С конца XIV и до последнего десятилетия XVIII века земли будущей Беларуси входили в состав ВКЛ, проживавшие там люди были подданными великого литовского князя, позже – круля Речи Посполитой. Именно за этот период население постепенно развило отличия от восточной родни, оставшейся в подданстве Русского царства и Российской империи.
За столетия пребывания в ВКЛ и Речи Посполитой предки белорусов дважды подверглись существенному воздействию, заметно изменившему этнический фон. Во-первых, произошло принудительное обращение большинства населения из православной в греко-католическую (униатскую) веру, до 90% населения, тогда как элита преимущественно перешла в римско-католическую. В конце XVII века русский язык ВКЛ, на котором были написаны Статуты Великого княжества, напечатаны «Осьмигласник» Фиоля и спустя четверть века «Библия руска» Франциска Скорины, попал под запрет в качестве языка преподавания, отправления богослужений и официального документооборота. Он сохранился только в качестве местных диалектов. Основным стал польский, в католических храмах – латынь, иудейская часть городского населения употребляла идиш.
Использование прилагательного «белорусский» по отношению к объектам и явлениям периода ВКЛ неправомерно в связи с тем, что в то время Беларусь (Белая Русь, Белоруссия) не выделялась как самостоятельная территория, а народ этих мест – как самостоятельный этнос.
Сельское население не знало этнического самоназвания, именуясь «тутэйшыя», т. е. местные. Или «простые». Термин «литовский», в другом произношении «литвинский», означал не этническую принадлежность, а государственную, то есть подданство великого князя Литвы. Культурные связи между частями огромного государства были слабыми, в представлениях абсолютного большинства населения не находилось места для осознания единства с людьми, жившими за 50 или тем более за 100 вёрст от их деревни.
XVIII век принёс практически полное ополячивание княжества. Странно порой слышать рассуждения, что войска Екатерины Великой «оккупировали Беларусь». Какую Беларусь?! В Конституции Речи Посполитой прямо указано, что это польское государство с единым народом, единым языком и единой религией. Упразднение Великого княжества Литовского польско-литовской шляхтой не сводилось к принятию бумажного документа, а венчало длительный процесс, фактически – подвело ему итог. Так что вступившая в Минск армия Российской империи не то что Беларусь, она при всём желании не обнаружила бы там даже Литву!
Часть польской знати, не согласная с разделами, подняла восстание. 10 октября 1794 года (по новому стилю) войска Тадеуша Костюшко были разгромлены в битве при Мацеёвице, генерал провёл бесславную кампанию и попал в плен. Эта дата ознаменовала поражение восстания и поворотный пункт в истории Беларуси, Украины и Литвы. На смену принудительной полонизации пришла русификация.
Присоединённые губернии стали называться белорусскими – впервые в официальном обращении. Надо добавить, что топоним «Белая Русь» употреблялся имперскими властями и ранее, применительно к всем восточнославянским землям Литвы. Шляхте, враждебному к русским сословию, противопоставлялись «белорусцы» – незнатное население литовской Руси. В переписке времён Алексея Михайловича Романова середины XVII века есть перечень белорусцев, к коим надлежит относиться с чуткостью в период русско-польской войны, его украшает имя Богдана Хмельницкого, при всём уважении к этой личности – никак не белоруса.
Иными словами, только на рубеже XVIII и XIX веков топонимы «Беларусь» и «Белая Русь» приобрели современное значение. Ранее данная часть ВКЛ и Речи Посполитой устойчивого наименования, включая самоназвание, не имела. Надо полагать, отсутствовала необходимость как-то особенно выделять будущую
Беларусь из Литовского княжества или Польши – и народ, и территорию.
Именно русская имперская администрация впервые очертила отдельный кусок пространства в пределах бывших Полоцкого княжества, Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, определив его от Полесья до литовской Жемайтии, ограничив его на западе бывшими коронными землями Польши, по востоку – традиционной Московской Русью. Туда ещё входил Виленский край, сложную судьбу Смоленщины разбирать не будем.
Вера и конфессиональная принадлежность в тот период имели огромное, определяющее значение. Православный – практически всё равно, что русский. Заменив вероисповедание целому славянскому народу, царь буквально перекроил его облик!
В имперской версии Николая I белорусы как податный ресурс, а также база для рекрутского набора – это славяне упомянутой территории, возвращённые из униатства в православие. Язык как идентификационный признак народа в первой половине XIX века не учитывался, не существовало исследований, на каких территориях русское наречие ВКЛ сохранилось в бытовом общении.
Белорусские историки националистического толка любят подчёркивать, что «оккупационные» российские власти запретили белорусский язык для преподавания и для официального документооборота, вытеснив его русским. На самом деле в Витебской и Могилёвской губерниях, а затем и в других частях разделённой Речи Посполитой польский язык был выведен из употребления в пользу русского. Язык ВКЛ, как уже говорилось, запретила сама шляхта, он прозябал в качестве местных говоров, не развивался как литературный, сильно различался от местности к местности, впитал значительное число полонизмов, не имел письменной формы.
До польского восстания 1830–1831 годов политика имперских властей по отношению к новым подданным отличалась сравнительной мягкостью. После восстания император Николай I был вынужден «закрутить гайки».
Одной из наиболее важных мер, предпринятых в период его правления, можно считать возвращение крестьян белорусских земель в лоно православной церкви. Тогда же, в середине XIX века, получает распространение имперская концепция триединого народа – русского, состоящего из трёх народностей: великороссов, малороссов (украинцев) и белорусов.
Таким образом, отличительные признаки этнической принадлежности и оформление территориальной принадлежности белорусы получили «сверху», для удобства управления вертикали власти. Самосознание нации будет вызревать достаточно долго, со значительным отставанием от соседей. Из гродненского диалекта старорусского языка ВКЛ просветители сформируют литературный язык с кириллической письменностью – современный белорусский. Первое белорусское государство, пусть не суверенное и подчинённое Москве, будет создано только в начале 1919 года. Белорусский народ почувствует себя единым, стерев в полной мере внутренние барьеры между восточной и западной частью лишь после Второй мировой войны. А настоящий суверенитет придёт после распада СССР.
Всё это – этапы большого пути. Многие из них носили важный, но всё же частный характер. Конфессиональные и административно-территориальные реформы Николая I послужили переломным, краеугольным событием, обусловившим возникновение белорусской нации.
Разумеется, императора ни в коей мере нельзя заподозрить в особой любви к белорусам или стремлении подготовить почву для белорусской государственности. Он стремился к противоположному – укрепить западные рубежи империи и уничтожить любые проявления самостоятельности, особенно польский сепаратизм. Но тем самым создал объективные условия вызревания наций на бывших литовских землях. В силу исторической несправедливости многие современные представители этих наций не испытывают ни малейшей благодарности по отношению к «российским оккупантам».
О триедином народе вспоминают редко. Вышло из употребления слово «великороссы», оно звучало несколько нескромно. Россияне-славяне именуют себя просто русскими. От граждан Беларуси нередко услышишь: «мы – не русские, мы – белорусы», хоть слово «русский» генеалогически восходит к Руси, в том числе – Полоцкой Руси, а не к России. Украинцы согласны считать себя не просто русскими, а единственно истинными русскими, в память о Киевской Руси, в отличие от «москалей», неправомерно присвоивших этноним.
А если бы польские разделы не состоялись? История не знает сослагательного наклонения. С известной степенью вероятности можно было бы предположить, что, одолей унитарная Речь Посполитая кризис конца XVIII века, этнические различия внутри государства стёрлись бы, жители литовских воеводств отличались бы от варшавян не более, чем выходцы из Подляшья от соотечественников из-под Кракова. Все были бы поляками.
Этого не случилось и не случится. Каждая нация, реализовавшая себя в отдельном государстве, ценит суверенитет. Поэтому наша обязанность – помнить и чтить исторических персон, чьи поступки, пусть невольные и даже направленные на иные цели, привели развитие событий к нынешнему состоянию.
Всё это – теория, но она имеет практическое агитационно-идеологическое значение. Если упростить до предела, вопрос ставится так: коль белорусы выделились как нация не ранее 1840-х годов, то их история не столь уж древняя, гордиться особо нечем…
На самом деле, закрепление отличительных признаков нации не отрезало её от прошлого, от славных деяний предков.
Проведём параллель. Белорусы гордятся свершениями в период СССР, в годы нахождения в составе крупного и могучего государства. Например, космонавтикой, не забывая, что уроженцы республики вошли в число покорителей космоса, а отец главного ракетостроителя Сергея Королёва происходит из Могилёвщины. По той же логике великие польские литераторы Адам Мицкевич и Элиза Ожешко обогатили общую культуру, наши предки были подданными короны Российской империи. Так же как Александр Пушкин и Лев Толстой. К предмету гордости белорусов, бесспорно, относится наследие Ефросиньи Полоцкой и Симеона Полоцкого. Поэтический дар последнего реализовался в Москве, им вправе гордиться и россияне, что нисколько не умаляет историческую сокровищницу белорусов. Общая культура, общее прошлое объединяют народы и не должны служить почвой для раздоров и споров – чьи предки весомее.
Кстати, день рождения Николая I, невольного крёстного отца белорусской нации, приходится на 6 июля и почти совпадает с Днём независимости Республики Беларусь, отмечаемым 3 июля. В следующем году исполнится 225 лет со дня рождения российского самодержца. Стоило бы отметить эту дату и подчеркнуть его роль в белорусской истории.
Анатолий Матвиенко
Белорусский писатель-прозаик, автор более чем двадцати книг военно-исторической тематики и научной фантастики, десятков сценариевдокументальных фильмов для российского федерального телеканала «Звезда». Заместитель председателя Союза писателей Беларуси.
