СИНЕЕ ОКО СИБИРИ

Инна Дёмина

Кандидат педагогических наук, член Союза писателей России, автор 50 научных работ, восьми литературно-художественных книг. Печатается в альманахах «Золотое руно», «Сияние лиры», журналах «Свет столицы», «Александръ». Работает в литературных гостиных В. М. Богданова, Л. У. Звонарёвой, В. Н. Иванова. Награждена медалями «Ветеран труда», «Дети войны 1928–1945 гг.», «70 лет Великой Победы», «Великая Победа. 75 лет». Награждена дипломами Всероссийского хорового общества и спортивного общества «Динамо» за пропаганду хорового и танцевального искусства среди населения Москвы и Московской области.

Так взошла же, друзья, Байкала заря! Окунула я свои руки, ноги, даже всю себя в Байкал! Тридцать лет несла в своём сознании идею Байкала! Став кандидатом наук, я получила право иметь соискателей по разрабатываемой мною теме. Вскоре появился соискатель по моей научной проблеме, к тому же проживающий в Улан-Удэ, совсем близко от Байкала, что давало мне надежду получить научную командировку в Улан-Удэ. Командировка не получилась, она оказалась очень дорогой. Мой НИИ не мог позволить себе такую роскошь! У меня же, пока не вышла на пенсию, не было для этой поездки ни времени, ни, главное, финансов. Лишь на пенсии, каким-то образом разыскав в Иркутске родственников по маминой линии, уже было собралась в полёт, да Господь Бог распорядился иначе. Одновременно воспалились все органы пищеварения, и авиабилеты, взятые туда и обратно, были сданы. Но подходящее для поездки время всё же пришло! Приобретены даже на удивление дешёвые билеты. Касса, однако, предупредила: данные билеты, если вдруг по какой-то причине не будут использованы, возврату не подлежат.
Все два месяца до вожделенной даты просила Бога, чтобы со мной ничего не случилось. Но жизнь непредсказуема. За неделю до отлёта упала с «пирамиды», состроенной из стула и табуретки. Нужно было достать с антресоли большую кастрюлю для подогрева воды, чтобы принять ванну после дачи. Разыгрывался июнь, канализационная система на ремонте, горячая вода отсутствовала. Упала с пирамиды, ушибла таз, на мгновенье помутилось сознание. Что со мной? Попробовала пошевелить одной, другой ногой, двигаются. Ура, не сломаны! Ко времени полёта мой таз успокоился. Но всё равно после падения отправилась в травмпункт.
– Я сломала тазовые кости. Сделайте мне, пожалуйста, рентген. Ведь мне предстоит полёт на Байкал, – говорю я.
Доктор потрогал мою попу:
– Упали с метровой высоты, говорите? Чтобы сломать такие кости, нужно упасть с пятого этажа, – вынес вердикт доктор и рентген не сделал. Так был уверен. Поверила и я. Боли в тазобедренных костях успокоились, и поездка на Байкал стала реальностью.
Оксана, моя внучатая племянница, и её муж предложили мне интересную, насыщенную культурную программу: побывать на острове Ольхон, проехать кругобайкальским круизом, совершить экскурсию в Слюдянку. Если будет оставаться время, заглянуть в другие культурно-исторические места Иркутской области.
Поездка показала, что я уже не так молода. На трудности путешествия, которые возникали неожиданно для меня, отвечала неадекватными старческими реакциями. Как было оставаться спокойной, если самолёт, который должен был вылететь в 19 часов по расписанию, отбыл из Москвы лишь в 23:30. Если учесть, что дом я покинула в 15 часов, достаточно времени, чтобы истомиться. Тем более что нам долгое время не сообщали причину задержки. Лишь при приземлении в Иркутске известили, что из-за сильной грозы с ливнями иркутский аэродром не принимал. Так что я летела всю ночь, но нужно прибавить к этому ещё и разницу во времени в пять часов. Всё это время я сообщала Оксане, которая прибыла в аэропорт с мужем, чтобы меня встретить прямо у самолёта, что наш вылет по неизвестной причине задерживается и задерживается. В Иркутске в это время была глубокая ночь! Оксана и её муж всю ночь провели в аэропорту, непременно желая во что бы то ни стало встретить меня после прилёта. Меня же немало напрягало и то, что мы ведь ещё не были знакомы, не узнаем друг друга! Оксана на удивление очень быстро «выудила» меня из немалой толпы прилетевших, чему я была несказанно рада.
Отдохнули в субботу. В воскресенье на японской машине отправились на остров Ольхон, что возвышается на середине Байкала. Почему на японской машине? Дмитрий, муж Оксаны, объяснил: потому что Япония ближе, чем Москва. Позже я и сама не увидела на улицах Иркутска ни одного жигулёнка, только японские марки. До парома, до самого узкого места между материком и островом в полтора километра, мы ехали три часа. В очереди на паром для переезда на остров провели более шести часов. Дважды принимались за трапезу – ели доселе неведомого мне жарено-варёного омуля. С волнением ожидала негативной реакции желудочно-кишечного тракта на этот деликатес. Но сбоя не произошло ни теперь, ни после. На острове нас встретил двухметровый столб с набитыми на него параллельно земле рейками, увешанными тряпочками, лентами разного цвета и разной длины. То был обычай: приезжий, привяжи свою ленточку – и ты обретёшь счастье на земле! Не зная об обычае, я не была вооружена ленточкой. Пришлось оторвать что-то от чего-то.
Любезно встретили меня на острове. Тут же определили в заранее забронированный пансионат (700 руб. за сутки), где я в течение недели изучала явление «Байкал как око Сибири» изнутри его самого! С большим тщанием отнеслись к моим проблемам с питанием. Попросили написать всё, что можно есть, от чего следует воздержаться. Чему строго следовали. А далее была просто удивлена – вокруг меня звучала чаще не русская, а немецкая, французская, английская речь! Девушки, работавшие в столовой, изъяснялись с отдыхающими на перечисленных языках! А вечером совсем неплохо играли на фортепиано. Какие ценные кадры! Байкал – на пути к превращению в интересную туристическую базу.
Географические данные озера: длина – 600 км, самое широкое место – 70 км, самая глубокая точка – 1,7 км. Остров Ольхон: длина – 100 км, ширина – 17 км. На острове десяток, вероятно, маленьких пансионатов, четыре населённых пункта. Мой пансионат – в «столице» острова. На острове степь с редкими лиственницами, с полусухой (но её достаточно) травой. Байкальская степь представляет собой волнисто-холмистую территорию с лиственницами и даже кое-где с цветами, разноцветьем.
Нам, отдыхающим, предложили четыре экскурсии: на северный мыс, на южный мыс, на дальний восточный берег Ольхона, в один из дней – морскую прогулку на катере по Байкалу. Нас погрузили в историю острова, как когда-то давным-давно кто-то вздумал построить на берегу Байкала, водохранилища, содержащего ¼ часть мирового запаса пресной воды, целлюлозно-бумажный комбинат! Началась великая тяжба народа с государством! Победило государство. И отравляющий воду комбинат заработал. Двухсерийный фильм был посвящён этому поистине преступлению. Лишь почти отравив озеро, спохватились, остановили сбросы, заставили теперь уже дирекцию комбината сделать безотходный водный замкнутый круг. Полной трагедии удалось избежать. Но канализацию на острове так и не провели. Местный предприниматель-шустрик оценил обстоятельство, заимел цистерны и за плату развозит жителям воду. Население острова живёт на мирового масштаба прекрасной воде, оплачивая услугу предприимчивого человека.
У жителей острова свои дома, хозяйство, летом работа на собственных участках, в пансионатах, зимою домашняя работа, уход за скотом: лошади, коровы, овцы. Я познакомилась с местными скульпторами-самоучками, которых на острове много. Они искусно украшают свои дома, превращая их в настоящие терема. Рядом с моим пансионатом располагался музей поделок местных скульпторов. Один из них подарил мне на память об их музее скульптурку бурята. На острове 300 солнечных дней в году. Но господствуют сильные ветры. Зимою весь снег сдувается, и скот пасётся на подножном корме. Сено не косят и не запасают. Зимой ниже -25 градусов не бывает. Но с ветром очень холодно. Летом, в туристический сезон, с середины июня до середины августа, около +25 градусов.
Экскурсия на северный мыс острова оказалась столь же впечатляющей, сколько и психологически напряжённой. Нас посадили в два уазика, и путешествие стоимостью в 800 руб. началось. Во всей красе увидела равнинную, перемежающуюся холмами с небогатой растительностью степь, множество голубых «глаз» чабреца, оживляющих бежевый простор, сусликов, разбегающихся в разные стороны из-под колёс нашей машины. Живность привлекала внимание, хотелось зафиксировать её на «вечные» времена. Постфактум выяснилось, что во мне не оказалось сусликовой прыти. Степь, по которой мы проехали, вдоль и поперёк была изрезана хаотичными дорогами, дорожками. Многочисленные катеты и гипотенузы дорог вскрыли чернозём, хотя нас окружала почти пустынная степь. Нам рассказали, что в советское время эти степи хорошо обрабатывались, выращивались огурцы и помидоры для салатов к омулю. А сейчас я увидела всё брошенным и запущенным.
Смотрела, смотрела… Вдруг защемило сердце. Что такое? Оказалось, картина хаотичных дорог напомнила мне дороги Смоленщины 50-х годов прошлого века, по которым я, вырастая, ходила вдоль и поперёк за ягодами, грибами, горохом, за дровами, клевером, соломой и Бог только знает за чем ещё! Сейчас перед собою увидела тот же мир, в котором я росла.
Наш уазик остановился в песках. Настоящая полупустыня. Здесь в 30-е годы XX века был ­ГУЛАГ. Зэки ловили омуля, здесь же, на маленьком заводике, коптили и отправляли на большую землю. Зэки же в этих песках обрабатывали землю и выращивали овощи.
Далее у нас остановка на самом высоком отвесно обрывающемся берегу озера под названием «Три брата». Об этом месте нам рассказали легенду. Когда-то жил здесь шаман с тремя сыновьями и дочерью. Девушка полюбила юношу, который не имел счастья понравиться шаману. Отец не разрешил дочери выйти за него замуж. Девушка ослушалась отца и сбежала из дому. Шаман повелел сыновьям вернуть беглянку. Найденная сестра упросила братьев не сообщать отцу о её поимке. Что братья и сделали. Отец в гневе превратил сыновей в три высокие страшные кручи. Они столь высоки и столь отвесны, что мои пятки щекотало, не могла находиться даже на достаточном расстоянии от обрыва, так сильно влекло в воду! Желание сфотографироваться взяло верх. Кое-как, почти лёжа над обрывом, сфотографировала «Трех братьев». Фото отлично передают грозную силу скал-круч!
Когда въехали в город Слюдянку, поймала себя на мысли, что нахожусь на юге, в Сочи. Действительно, это ощущение всё больше превращалось в реальность. До чего и берега, и горы, и море, и курортно-санаторные строения-комплексы, яркие и сочные, играющие на солнце, как две капли воды походили на черноморские. Хотя минутами появлялся некий жутковатый привкус чего-то тайного, настораживающего.
Перед восхождением на самый северный мыс острова шофёры, они же экскурсоводы, они же повара, устроили нам роскошный омулёвый обед. Северный мыс обрывист, высок, узкая тропа восхождения вьётся по самой кромке обрыва. Мы шли гуськом, друг за другом. Я успела сделать только несколько шагов, как мои пятки сказали мне: страшно, не ходи. Испугалась, повернула назад.
Обратный путь совершали на катере, ожидавшем нас у этого страшного мыса. С борта катера нам кричат, что он сломался и наше возвращение задерживается. Ремонтируют, ремонтируют, а время уже клонит к вечеру. Меня же всё больше одолевает непонятная тревога.
– Пассажиры! Погрузка! Спускайтесь на борт, отчаливаем! – кричат нам с катера.
Ура, поплыли! Меня донимает морализирование, докучает мысль, как мог капитан пуститься в путь по «живому» морю на неисправном судне? Вокруг меня настоящее, почти Чёрное море, тем более темнеет, ведь конец дня. Становится страшно. Термометр на палубе показывает +9 °С. Горы и вода впечатляют, поражают, пугают своей дикостью и буйством!
Не прошло и часа, как бах-бабах – заглох мотор! Сердце моё оборвалось. Испугалась до мелкой дрожи в теле. За немалые годы моей жизни подобный случай впервые!
– Иногда так бывает, не беспокойтесь, не пугайтесь. Сейчас отремонтируют, и поедем дальше. Всё будет хорошо, вы вовремя вернётесь к вашему ужину, – говорят мне.
Какие пустые слова! У них катер сломался, а они безответственно приняли на борт 24 пассажира. Я вне себя! Пятнадцать минут стояли на одном месте в открытом море! Даже катер развернуло на 180 градусов.
– Отриньте ваш страх. Я в случае чего доставлю вас до берега на моей спине, вы видите, она у меня широкая, вам будет удобно, – шутит один толстый товарищ. А самый близкий к катеру берег – обрывистая скала, где не ступала нога человека, и вода +9 °C.
Наконец мотор взревел! И мы продолжили путь к месту назначения. До пансионата оставалось 38 км, катер делает 10 км в час. Уже темнеет! Я жду второй остановки мотора, тихо молясь. Сердце катера больше не останавливалось. Я сильно опоздала на ужин, но меня ждали. За часы плавания замёрзла. Меня, как самого пожилого пассажира, запустили в рубку. В руки дали толстый фолиант «Как рулить», чтобы я изучила правила вождения плавучего судна, а затем и сам штурвал. Ни разу не державшая в руках руль, кроме велосипеда, я, к моему немалому удивлению, открыла, что штурвал нужно постоянно сильно, крепко держать в руках. Чуть отпустил – корабль начинает заметно отклоняться от заданного курса.
В этой экскурсии, оказавшись старейшиной, я испытала почтительное и уважительное отношение к возрасту. То дверку машины открывают передо мной первой и подсаживают, то при подъёме на борт катера меня подстраховывают чужие мужские руки, то пропускают вперёд, то поддерживают и физически, и словом. То лучшее место и первая тарелка во время наших обеденных привалов. То цветок, травинку сорвут и сунут мне в руки, что особенно умиляло! Так что возраст не только недостаток, но и достоинство! Как не вспомнить французского писателя-моралиста Ларошфуко:

У старости своих отрад полно,
Не меньше, чем их юности дано.
Закат погас, но в сумраке ночном
Сияют звёзд огни, не видимые днём!

Вернувшись с Ольхона, тут же с Оксаной отправились в кругобайкальский круиз. 48 часов провели, окунувшись головой во времена царствования Николая Второго, когда ему в голову пришла мысль (а может, и не ему) провести железную дорогу вокруг Байкала. Строили её в 1902–1904 годах. Проложили 400 км, для чего прорубили сорок тоннелей. Дальше начались войны, и было не до тоннелей. Нам сообщили, что многие тоннели до сих пор остались надёжными, не требовали ремонта. Уносил нас в этот круиз помпезный, роскошный поезд николаевской эпохи. В купе два человека, кругом бархат, кисти, шторы, ковры настоящие, шерстяные, зеркала в дорогих рамах-оправах. Завтраки, обеды, ужины в ресторане. Богатое меню, рассчитанное на прихоти любого гурмана. Иначе говоря, всё к услугам моего «капризного» живота.
Много тоннелей протопали пешком. Один в 780 метров прошли в кромешной тьме, освещая себе путь фонариком, который заблаговременно вручили каждому туристу. Все тоннели, которые мы проехали, были тёмными, без электричества. Как обстоит дело сегодня, не знаю. В каждом населённом пункте нас встречали с хлебом, солью, однажды даже поднесли вина, дали для нас концерт. Мы не растерялись. Кто-то из нас пел, имея очень даже неплохой голос. Оксана взяла с собой гитару, игру на которой освоила в 40 лет. Без робости она исполнила под свой аккомпанемент песни на стихи Окуджавы. Молодец! Она в 40 лет овладела гитарой, я в 40 лет родила очередное дитя. В чём-то мы с ней похожи. Немудрено, мы одной крови.
Удивительная остановка была у мыса Байкал. Здесь единственная река вытекает из Байкала. Все остальные впадают. Эта река и есть Ангара! Когда я в течение 30 лет мечтала о Байкале, в моих мыслях был не столько Байкал, сколько именно это место! Оно меня волновало. Что это такое, о чём самозабвенно пела музыка А. Пахмутовой? Река очень широкая. Но только много позже заинтересовалась, какова здесь ширина Ангары.
Вся завораживающая красота панорамы «Прощание Ангары с Байкалом» открывается со смотровой площадки, расположенной на территории маяка на высоте 100 метров над уровнем моря.
Туристы устремились на самый высокий и довольно крутой отрог, к маяку. Карабкалась и я, ловя протянутую мне сверху руку, чувствуя внимательную подстраховку и сзади. На этом историческом месте сфотографировалась. Тридцать лет мечтала об этом мгновении. Мечта стала реальностью! Я была счастлива!
На противоположном берегу Ангары, покидающей Байкал, раскинулся городок Листвянка, который добавлял очарования месту, расцвечивая панораму яркими красками, напоминающими о южном курорте! Весь берег застроен роскошными отелями, пансионатами.
– Кто хозяин этого «юга»? – спросил кто-то любопытный.
– Это собственность нашей местной аристократии. Это наши доморощенные иркутские богачи. Московская элита наши места не жалует.
Что сказать? Скуден и пресен мой рассказ. Как далёк он от того, что созерцала я в реалии! Для меня Байкал стал мощным допингом, поездка положила начало преодолению, а потом и совсем разорвала цепи тоски после недавней кончины мужа.

Проехала кругобайкальским круизом,
Око Сибири узнала до дна.
Протопала ножками сорок тоннелей,
Кромсая фонариком тьму, как могла.
Семь дней провела я на старом Ольхоне,
Следя за Байкалом как бы изнутри.
Не удержать мне счастливого стона,
Открылся Байкал мне, благодарно смотри!