Сто и один
на поле Славы в Амерсфорте

Сто и один – ровно столько пленных солдат из Узбекской ССР во время Великой Отечественной войны привезли спецпоездом в лагерь смерти Амерсфорт. Геббельс планировал использовать азиатов для пропагандистских целей и на их фоне показать превосходство арийской расы. По его сценарию они должны были сыграть важную роль в поднятии духа немецкой армии. Однако министр пропаганды просчитался, и его планам не суждено было сбыться. Своим достойным поведением узбеки поразили нацистов и не стали марионеткой в руках врага.


В провинции Утрехт, в получасе езды от Амстердама, в южной части тихого древнего городка Амерсфорт нацистами был организован Durchgangslager Amersfoort – концлагерь Амерсфорт. Он действовал с мая 1941 по апрель 1945 года. За это время через него прошло свыше 35 000 узников – участники Сопротивления, евреи и уклоняющиеся от принудительных работ. Первые заключённые – 200 коммунистов – прибыли сюда уже 18 августа 1941 года.
27 сентября 1941 года в Амерсфорт в вагонах для перевозки скота была доставлена сотня красноармейцев. Очевидец этих событий житель города Амерсфорт Хенк Брукзаузен вспоминал, как, будучи подростком, наблюдал за прибывшими в город советскими военнопленными: «Когда я закрываю глаза, я вижу их лица. Сросшиеся брови, нежные глаза и черты лица полукровок – всё это считается красивым в моей стране.
Одетые в лохмотья, они даже не выглядели как солдаты. Нацисты провели их по главной улице, выставляя напоказ, от вокзала до самого концлагеря. Они были слабые и маленькие, их ноги были обёрнуты в старые тряпки. Некоторые из них еле держались на ногах, их поддерживали идущие рядом товарищи. Можно было увидеть только их лица. Они не были похожи на русских: невысокого роста, со смуглой кожей и миндалевидными глазами. Некоторые пленные обменивались взглядом с прохожими и жестами показывали, что они голодны. Мы принесли немного воды и хлеба для них, но нацисты выбивали всё из наших рук. Они не разрешали нам помогать им».
Руководство лагеря даже не знало, какой национальности эти люди, до тех пор пока не приехал говорящий по-русски офицер СС и не начал их допрашивать. Тогда и выяснилось, что все они были уроженцами далёкой Средней Азии; среди них были узбеки, казахи, киргизы и башкиры – большинство из Самарканда.
Сто один узбекистанец – это всё, что осталось от эшелона в тысячу человек. Они покинули свои дома, среди них было очень много совсем молодых парней. Вероятно, матери уже подыскивали им подходящих невест, а их отцы уже купили телёнка для свадебного пира. Но началась война. Они бились под Смоленском до последнего бойца, до последней гранаты и патрона, а когда уже даже костяшек на кулаках не осталось, приняли решение отступать к своим. Измученные незнакомым и недружелюбным лесом, холодом и голодом, они попали в окружение.
Их поместили не в барак, как остальных, а в отдельный загон под открытым небом, окружённый колючей проволокой. Пленным узбекам создали «особые» условия, которые ужаснули самих нацистов. Один из узников лагеря, Алекс де Леу, отмечал, что надзиратели специально старались довести их до «скотского» состояния.
Всю осень пленников держат на улице и почти не кормят – выдают только половину лагерного пайка, отправляют на самую тяжёлую работу – перетаскивание кирпичей, песка или брёвен в мороз, постоянно жестоко избивают за малейшую провинность дубинками и прикладами. Если кто-то из узников делится с узбеками хлебом, то в наказание весь лагерь на несколько дней лишают еды.
Они находились в пяти тысячах километров от дома, где муэдзин созывает всех на молитву, где ветер кружит песок и пыль на рыночной площади и где улицы наполнены ароматом пряностей, не знали языка чужестранцев, а чужестранцы – их.
Узники Амерсфорта недоумевали, почему именно к этим людям относятся так, как ни к человеку, ни к животному даже в голову не придёт относиться. А они были для нацистов просто Untermenschen – недочеловеки, или подопытные объекты для изучения в контексте теории о расовой чистоте.

Когда двое узбеков умерли от голода и побоев, лагерный врач, голландец Николас ван Ньювенхаузен, приказал другим пленным обезглавить трупы и варить их черепа, пока те не станут чистыми. Потом он держал эти «артефакты» на своём письменном столе для изучения. Вот такая «наука» безумных!
Интрига «особого» содержания азиатов скоро разрешилась.
Обстановка на фронте в конце лета 1941 года для немцев была деморализующая. Фашисты за месяц брали целые государства, а тут на два с лишним месяца застряли в русской глубинке под Смоленском.

Гитлер поручил нацистским идеологам поднять упавший дух немецких солдат перед судьбоносной битвой за Москву. Министр пропаганды рейха Йозеф Геббельс решил сыграть на контрасте и показать противника жалким и ничтожным. Он задумал снять небольшой ролик, где советские военнопленные рвут друг друга на части за кусок хлеба. Целью сюжета было показать, какие в СССР живут варвары и как недостойно они ведут себя.
Кроме этого, надо было и перед народами из числа оккупированных оправдаться – показать, от каких «монстров» защищает Европу немецкое оружие. В данном случае надеялись, что как только голландцы увидят советских варваров, они осознают необходимость присоединения к идеям национал-социализма. Для этой цели можно пойти и на контакт с представителями Коммунистической партии Нидерландов. И неважно, что голландские коммунисты – узники Амерсфорта. Главное – изменить, извратить представление о советских людях. Такой вот изощрённый компромисс.
Специально для этого «проекта» и были отобраны люди с неевропейской (азиатской) внешностью. Перед руководством лагеря была поставлена цель – замучить их до буквально скотского состояния, чтобы ничего человеческого в них не осталось. Кульминацией этой мерзкой идеи должна была стать булка хлеба, брошенная в загон перед объективом кинокамеры. Швырнуть еду, как стае голодных зверей, чтобы зрители увидели, как за буханку хлеба «дикие азиаты» убивают друг друга. Продемонстрировать, так сказать, на их фоне превосходство арийской расы.
Это должен был быть великий фильм о том, как полуживотные бросаются на хлеб, грызя себе подобных зубами. Для немецкого солдата мог бы получиться очень поучительный материал: «У вас не должно быть жалости к этому отребью. Это не люди!»
Однако всё пошло не так.
Через несколько месяцев в лагерь прибывают, по некоторым данным, сам министр пропаганды, нацистские бонзы, а вместе с ними съёмочная группа – целый отряд кинооператоров и режиссёров, лучших в Германии.
Установив по периметру загона кинокамеры, фашистские пропагандисты начали съёмку, приготовившись фиксировать кадры жестокой бойни между бывшими товарищами по оружию. Здесь же выстроились арийцы – высокие, красивые, светловолосые, голубоглазые, как с обложки модного журнала. Они идеально контрастировали со смуглокожими измученными пленниками.
Свет, камера, мотор! Подъехала машина, открылся багажный отсек. Оттуда разнёсся немыслимый запах свежеиспеченного сдобного хлеба, от которого сглотнули слюну даже сытые арийцы. Брошенная булка упала в середину загона. К ней подошёл самый младший – почти мальчишка. Бережно поднял и трижды поцеловал хлеб, поднося поочерёдно ко лбу и губам, как святыню, а потом уважительно передал самому старшему.
В гробовой тишине немцы наблюдали, как пленные сели на землю в круг и сложили ноги по-восточному. Старший буквально по крупице ложкой делит хлеб поровну, другие терпеливо ждут. Каждый крохотный кусочек люди по цепочке передают друг другу, словно плов на узбекской свадьбе. Никто не дерётся. Каждый греет о свою пайку руки, а потом неторопливо, закрыв глаза, съедает. И в конце этой странной трапезы прозвучало: «Худога шукур» («слава Богу!»).

Драки-побоища за еду не произошло, и разочарованные пропагандисты покинули лагерь. Планы Геббельса разбились о благородство народа. Даже в немыслимых условиях узбекистанцы не забыли свои древние традиции и не потеряли человеческое достоинство. Нацисты, столкнувшиеся с тысячелетними культурными традициями тех, кого они и за людей-то не считали, были вне себя от досады и ярости. Их представления о человеческой природе и арийском превосходстве оказались втоптанными в грязь горсткой полуживых узников. Они не представляли, насколько величественными могут быть люди другой расы, какими могут быть отношения между ними, как можно любить Родину и уважать хлеб.
После неудачного «эксперимента» все узбеки были жестоко избиты, а условия содержания стали ещё страшней. Когда они ели даже картофельную кожуру, нацисты избивали их со словами, что они недостойны даже корма для свиней. Страдавшие от голода, изнеможения и садистского отношения, они стали есть крыс, мышей и траву.
24 узника не пережили суровую зиму 1941 года. Из героической сотни до апреля 1942 года дожили 77 человек.
Ранним утром в апреле 1942 года пленным было сказано, что их перевезут в другой лагерь на юге Франции, где им будет теплее. На самом деле их отвезли в ближайший лес, расстреляли и захоронили в общей могиле.
Во время казни некоторые из них плакали и молились, а другие, взявшись за руки, не отворачиваясь, смотрели своей смерти в лицо. Последними их словами была песня, песня о Родине. Они гордо и громко пели её на своём родном языке. Тех, кто попытался бежать, немецкие солдаты догоняли и добивали.
Перед отступлением в мае 1945 года нацисты сожгли лагерный архив, поэтому информации, которая помогла бы идентифицировать этих пленных, очень мало.
Память о них была бы стёрта окончательно, если бы не один дотошный голландский журналист. Историю о пленных узбеках мир узнал благодаря директору нидерландского фонда «Советское поле славы» Ремко Рейдингу, который собирал материалы по голландским архивам и по итогам своей огромной исследовательской работы написал книгу «Дитя поля Славы». Правда, нашёл он совсем немного – фотографию и карандашные рисунки, которые сделал голландский художник-узник. Из девяти нарисованных от руки портретов только два подписаны – «Кадыров Хатам» и «Муратов Заир». Однако настойчивый голландец не сдаётся: он уверен, что сможет найти имена погибших в узбекских архивах.
Каждую весну сотни голландцев – мужчин и женщин, молодых и пожилых – собираются в лесу рядом с городом Амерсфорт, что недалеко от Утрехта. Здесь они зажигают свечи в память о советских солдатах, которые были убиты здесь и забыты более чем на полвека.

Татьяна ЛЫЧАГИНА

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.