О ПУШКИНЕ

Николай Полотнянко

I

Изведал он презренье и гоненье,
Но ни умом, ни сердцем не остыл.
От тьмы земной его спасло стремленье
В поэзии достичь высот светил.
И мощным взлётом Гений подтвердил
Высокое своё предназначенье.

Его судьбы заветный пробил час.
Но вымолвил он слово не для вас,
Кто слеп и глух к его мечте и воле,
Кто захватил все должности, все роли,
Все почести, все славы…
Он другой.

Он Гений тех, кто видит Русь живой
И в Божьей справедливости счастливой.
Он Гений тех, кто верует в любовь,
И каждое его стихотворенье –
Освобожденье от людских оков,
От страстного земного притяженья.

Поэзии молитвенный посыл
Ко всем, живущим в двадцать
первом веке,
Что мощным взлётом Гений подтвердил
Божественное в каждом человеке.

II

Напрасный труд о Пушкине читать
Словоплетений путаное кружево.
Пора бы всем нам наконец узнать,
Что Пушкин приезжал в Симбирск не ужинать
К Языковым, Загряжским иль другим
Симбирским хлебосолам записным.

Иные чувства к нам его влекли.
Здесь зрело в нём пророческое слово.
Здесь, как вулкан, поднялся из земли
Народный бунт.
На царство Пугачёва
Венчал народ.
Восстание, как лава,
Катилось на Москву.
Здесь дрогнула держава.

Он вслушивался в строй разбойных песен
И чувствовал, как зло вскипала в них
Кровь неизбежной, беспощадной мести.
Раскола кровь – на наших и чужих.

Поэт народа есть всегда пророк.
И здесь, у нас, на полосе тетрадной
Он записал:
«Не дай увидеть Бог
Наш русский бунт,
Бессмысленный и беспощадный!»

 

III

Из многих на Руси делами славных мест,
Овеянных преданьем, благолепьем,
К Симбирску был особый интерес
У Пушкина:
Здесь древний русский лес
Граничил с азиатской степью.

Из марева её, как волны, шли и шли
Густые толпы меднолицых гуннов,
Сметая всё с поверхности земли
Тяжёлой поступью народов юных.

Им были ненавистны города.
Их возбуждали кровь и трупный запах.
Аттилы азиатская орда
Обрушилась, как Божий бич, на Запад.

И к нам из века в век насилье из степи
Шло, сея и раздоры, и измены.
И, как волков, на Русь спускал с цепи
Батыга-хан кровавые тумены.

Как знать, что мыслил, вглядываясь вдаль,
Поэт, гуляя на Венце подолгу.
И, Грозного царя России дар,
Внизу играла с островами Волга.

* * *

Взойдёт душа к звезде сияньем света.
Заглохнет голос, уходя во тьму.
Тревожное провидчество поэта
Не нужно в мире этом никому.

Что толку в том, что знает смысл и даты
Он потрясений мира наперёд?
Его не слышат власти, а народ
Бредёт во тьме, привычно виноватый.

Свечою жизнь поэтова горит,
Даровано ему прозренье свыше.
Уже два века Пушкин говорит,
Но всё равно его никто не слышит.

Все заняты бессмысленной борьбой
За власть и злато – вот она, эпоха.
Толпа в упор не видит пред собой
Сошедшего с небес посланца Бога.

Судьба России
Александру Никонову

Не тяготит мне душу ремесло
Поэзии, хотя я понимаю,
Что всех поэтов русских унесло…
Я опоздал. И взглядом провожаю
Кибитку с Пушкиным, она уже далече,
В созвездье Лиры. Вьётся Млечный след.
Поток времён бесстрастен, бесконечен.
И мне не повторить твой путь, поэт!

Где утро русское, воспетое тобой?
Державы полдень минул. Скоро вечер.
А там уж близко сумерки России.
Жаль, не дано тебе повелевать судьбой.
Но гений твой коснулся крайней тьмы,
Пред коей все пути кончаются земные,
Где души проданы, ослеплены умы…

Какая грусть поэтом быть заката
Страны и унижения святынь!
Следы необратимого распада
Видны на всём, куда свой взгляд ни кинь.
Давным-давно мы тлеем – не горим.
И жаркие мечты о вольности чуть живы.
Иссякли благородные порывы.
Мы слову чести верность не храним.

В нас пушкинского так ничтожно мало.
Он был от солнца, мы – от полутьмы.
Наш порох отсырел, и нет запала,
И цели нет, куда б стремились мы.
Но Пушкин с нами. На исток дорог
Он возвращает Русь в пророческом
прозрении.
Пока с народом здравый смысл и Бог,
То есть всегда надежда на Спасение.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.