«Иерей-сан. Исповедь самурая». Фильм-откровение

Фильм прост, как всё гениальное, но и одновременно сложен. Это первый парадокс кинокартины «Иерей-сан. Исповедь самурая».
Прост он по сюжету. Сюжет оригинальный, интересный, однако никаких чересчур мудрствующих закавык здесь нет. Но даже в своей простоте он многогранен. В фильме «Иерей-сан. Исповедь самурая» три сюжетные линии, три притчи, основанные на реальных событиях, переплетены в одно целое и составляют сакральную триединую гармонию, а в итоге и вовсе синергию – гармонию Бога и человека.

Первый сюжет – о судьбе главного героя фильма, японского православного священника Такуро Накамуры (в крещении отец Николай), которого сыграл… нет, не сыграл, а по-настоящему ПРОЖИЛ замечательный актёр Кэри-Хироюки Тагава.


Сюжет от о. Николая. Будучи японцем по происхождению, но православным пастырем по духу, отец Николай невольно спровоцировал вражду между двумя кланами якудза, к одному из которых принадлежал его брат, вступив на улице в защиту девушки от хулиганов. В ходе столкновений на почве мести начинают гибнуть ни в чём не повинные люди, ранен сам отец Николай, и правящий архиерей решает перевести Накамуру в глухой российский приход, пытаясь как спасти самого батюшку, так и прекратить войну кланов. Отец Николай смиренно принимает такое послушание и приезжает в Россию в отдалённое село Глубокое. Далее православный японский мир отца Николая сталкивается с русской действительностью, в которой есть всё – и любовь, и ненависть, и личные драмы обитателей села, и продажность полицейских, и беспринципность жаждущего наживы местного дельца, и пьянство, и разруха, и православная вера, сначала дремлющая где-то внутри, загнанная и сжатая в комочек обстоятельствами, но потом восставшая ото сна и побеждающая любые трудности.
Теперь другая линия и другой фильм. История от обитателей села Глубокого.

Село в российской глубинке, можно сказать, заброшено. Почти все жители покинули его в поисках пёстрой жизни больших городов, но несколько семей осталось. Каждая семья – отдельная история и отдельная трагедия. Вот бывший спортсмен, спившийся после травмы и винящий весь мир в своей неудаче. А вот переехавшая из города семья, в которой муж, когда-то воевавший в горячих точках и выброшенный за борт жизни большого города, теперь пытается разводить кроликов в деревне. Здесь же и семья, в которой болью и особой любовью является Макарка, местный недоразвитый парень, безобидный и добрый. Все в этой деревне живут одним днём, кое-как, постоянно ругаясь и «не просыхая». Точнее, мужики не просыхают, а женщины вынуждены на своих плечах нести не только всё хозяйство, но и пьяные обиды своих мужей. Символом пустоты в душе и поселившегося там хаоса является наличие в деревне разрушенного православного храма. Да, храм есть, но он разрушен. Это точно так же, как в душе у селян: Бог есть, но Он оттеснён, изгнан в такие дальние уголки. А так как свято место пусто не бывает, то на месте Бога в душах селян пируют бесы, о чём постоянно твердит герой Петра Мамонова – бывший охотник Шатун. Так бы безрадостно и беспросветно было бы и дальше, но вдруг в селе Глубоком появляется странный батюшка-японец на деревянных колодках вместо обуви. Для жителей Глубокого отец Николай стал мессией, которого послал Господь для вразумления и врачевания душ. Причём душ не только селян, но и самого отца Николая, а также продажных полицейских и даже главного беса – местного «бизнесмена» Нелюбина (Иван Охлобыстин). Местные жители пережили разлад, вражду, смертельную опасность, пожар, вооружённое нападение банды отморозков, нанятых Нелюбиным. Но потом словно пелена спала с глаз обитателей Глубокого, и сначала кротость и смирение отца Николая, помноженные на железную волю самурая, начали словно магнитом притягивать к себе людей, а потом самопожертвование японского батюшки сплотило людей вокруг общей беды, искренняя вера проснулась, и Господь проявился посреди прихожан разрушенного, но ожившего храма. Японский священник и обитатели Глубокого нашли сами себя и друг друга, обрели угасшую было веру, и теперь, после победы Духа и Любви над злом, в брошенную деревню начали приезжать люди. Чтобы жить.

Третья сюжетная линия – линия зла, которое сначала торжествовало победу над природой, над душами людскими, но потом, встревоженное появлением японского батюшки, сначала всячески искушало его, но, не имея успеха, начало бросаться на него в бессильной злобе помешать промыслу Божиему. Хоть и в глубинке, но всё-таки посреди России зло отчаянно и безоглядно идёт на любые мыслимые и немыслимые нарушения закона и жестокости, лишь бы сломить дух священника и его паствы. Жестокости эти настолько сильны и бесчеловечны, что наизнанку выворачивает даже видавших виды продажных местных полицейских, и они отступают. Не смирился только бес Нелюбина. Последняя атака зла на деревню очень показательна: сея вокруг свинцовую смерть и огонь, вооружённые до зубов отмороженные наёмники не могут ничего сделать. Вроде бы они действуют хитро, коварно и предельно жестоко, но все их бесчинства разбиваются о невидимое, но явное заступничество Божие. И то, что в конце битвы поверженного и раcтерянного (как же, ведь он был на миллион процентов уверен в победе!) персонажа Нелюбина оставляют в живых, – последняя капля, добившая его: он не замечает боли, он растерян, он раздавлен, он повержен, он побеждён тем, что нельзя потрогать и что не стреляет пулями – заступничеством Божиим над жителями села Глубокого. Видно, что он ошеломлён и, быть может, стоит на пороге того, чтобы осознать, что его от бездны спасла Любовь Божия, неведомым образом появившаяся ниоткуда в сердцах конченых и никчёмных, по его мнению, людей. Значит, и для него не всё потеряно? Если вспомнить, что первым человеком, попавшим в рай, стал разбойник, то…

Ценность фильма прежде всего в том, что очень доходчиво и наглядно показано: «Царствие Божие внутрь вас есть». Есть множество прекрасных документальных фильмов о подвижниках православной веры, много книг, в которых сияет людям пример веры и благочестия. Но, к сожалению, мы ленивы, и не всем понятно повествование святых и о святых, а некоторые вообще опускают руки, делая вывод: «кто они, а кто я, я так не смогу», поэтому художественный фильм, снятый на понятную всем тему, очень и очень важен. Если же он снят так, как «Иерей-сан. Исповедь самурая», то есть на одном дыхании, интересно, просто и вместе с тем очень глубоко и умно, то это крайне важное событие не только в кинематографе, но и в жизни всей страны. Точнее, в жизни всех людей.

Фильм о нас. Прямой и жёсткий. Но добрый и дающий светлую надежду. Его можно сравнить со скальпелем хирурга, делающим болезненный надрез, но лишь только с целью излечить, а не причинить боль и навредить. Посмотрите этот фильм, а потом на себя… Разве мы, как герои начала фильма, не вертимся так же в суете, погрязая глубже и глубже в страстях и проблемах и отыгрываясь за логически следующие по нашим поступкам неприятности на своих близких людях?
А нужно всего лишь остановиться, перевести дух и вспомнить, что мы суть образ Божий, и вспомнить о бесценном даре, данном нам Господом просто так, из Любви к нам. И тогда, очистив душу покаянием и страданием (как жители села Глубокого в фильме), мы, обратясь к Богу, получим такую помощь, что никто и ничто в мире не сможет причинить нам зло. Именно это наглядно показано в фильме «Иерей-сан. Исповедь самурая». Именно поэтому это православный фильм в самом полном смысле этого слова. Это фильм-притча. Это фильм-проповедь. Это фильм-миссия.

Конечно же, эта картина не заменяет ни храма, ни молитвы, ни чтения святых отцов, но если этот фильм будет у каждого в коллекции, его можно периодически пересматривать, решая ту или иную жизненную ситуацию. Он одёргивает, дисциплинирует, направляет на правильные мысли и, соответственно, поступки.


Первый парадокс фильма, как говорилось вначале, – предельная простота и одновременно глубина повествования. Вторым же парадоксом фильма является то, что фильм, пронизанный Духом, живёт своей жизнью! Его и запрещали, и записывали в санкционный список, и срывали финансирование, но фильм, как оживший и одухотворённый организм, сам помогал своим авторам. Надо отдать должное создателю, организатору и вдохновителю фильма «Иерей-сан. Исповедь самурая» генеральному продюсеру Любови Калинской в том, что она, человек верующий и деятельный, чутко прислушивалась к таким сигналам свыше. В результате фильм не только вышел в прокат, но и начал совершать явные чудеса.
Одним из таких светлых чудес стала поддержка создателей фильма патриархом Московским и всея Руси Кириллом и крещение в православие актёра Кэри-Хироюки Тагавы. Посмотрите фильм – и вы поймёте, что это не пиар-ход и не временный порыв души. Нет, это осознанный серьёзнейший шаг, возможно, самый важный в жизни человека, выросшего в совершенно других традициях. Это мы можем легкомысленно называть себя православными только потому, что мы русские, но на самом деле зачастую и перекреститься не умеем, а для японца, да ещё не в юном возрасте, это откровение, это изменение всей жизни. Поэтому это правда. Вот какой силы этот фильм!
СМИ назвали фильм «Иерей-сан. Исповедь самурая» «событием федерального масштаба». Это и так и не так. Не так потому, что это событие не укладывается в рамки Российской Федерации, как слова Христа «Царствие Божие внутрь вас есть» не укладываются в человеческое сознание, а Сам Господь Бог
не укладывается ни в какие рамки и является всеобъемлющей, чистой и всепобеждающей Любовью.

Александр ДОБРОДОМОВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.