Круги судьбы и творчества Яна Скрыгана
Лидия Шагойко
Филолог. Окончила филологический факультет Белорусского государственного университета, работала в школе, ведущим редактором в научно-методическом журнале «Роднае слова», заведующим научно-просветительским отделом Государственного музея истории белорусской литературы. Автор ряда статей, лекций, экскурсий, посвящённых творчеству белорусских писателей ХХ века: В. Адамчика, Г. Марчука, Г. Пашкова, А. Пысина, А. Сербантовича, С. Гаврусева, В. Карамазова, А. Кулешова и др. Сейчас на преподавательской работе.
Мой отец, который в своей жизни прошёл через все круги ада, всегда верил в победу разума и справедливости на земле. Он всегда стремился видеть в людях лучшие стороны их души. Любил поговорить, пофилософствовать, чтобы понять причины тех или иных поступков. Любил общение с молодыми и, увидев талантливую, ищущую натуру, стремился поддержать уверенность в своих силах, подсказать, направить, помочь найти себя. И делал это всегда искренне. Наверное, поэтому к нему всегда тянулись люди.
Галина Скрыган
Белорусская литература ХХ века очень богата творческими достижениями. Богата она на имена писателей и поэтов мирового масштаба. Стоит только вспомнить Максима Богдановича, Максима Горецкого, Янку Купалу, Якуба Коласа, Кузьму Чорного, Василя Быкова, Владимира Короткевича, Янку Брыля и многих, многих других талантливых писателей, прославивших нашу Родину, её народ на страницах своих произведений. Но этих имён было бы значительно больше, а вклад белорусской литературы в мировую ещё весомее, если бы не сталинские репрессии 20–40-х годов. В их жерновах погибли уникальные молодые таланты: Лукаш Колюга, Тодор Кляшторный, Валерий Моряков и ещё десятки других подающих надежды писателей. Те немногие, кому удалось уцелеть в этих жерновах, вернувшись, или отошли от литературной деятельности, или долгое время писали с оглядкой. По словам дочери поэта Сергея Гроховского, у них у всех были «подрублены крылья». Вернуться в литературу, создать достойные произведения после 20 лет лагерей и запрета смогли немногие. Один из тех, кому это удалось, – замечательный писатель Ян Скрыган. Ему было уже под 50, когда всё пришлось начинать сначала. Спустя несколько лет после реабилитации, живя в родной Беларуси, Ян Скрыган написал: «Теперь я смотрю на свой путь, как на далёкий сон. Моя биография кажется мне очень длинной, и я удивляюсь, как много в неё вместилось. Я узнал и трагизм, и отчаяние, узнал цену радости и надежды: был на грани того горького ощущения, когда человек остаётся без родины − не имеет на неё права, и понял, какое это великое и дорогое чувство − отечество». Для отечества он работал всю жизнь, создавая примеры прекрасных литературных произведений, возвращая потомкам имена своих друзей, талантливых писателей начала ХХ века.
Вернувшись после ссылки в Минск, он понял, что из того поколения писателей, которых он знал в молодости, кто-то был расстрелян, кто-то погиб в Сибири, а те, кто чудом остался жив, оказались почти забытыми. Иван Алексеевич решил вернуть их образы современности. Это была трудная задача: прошло много лет. Но в лагере и в ссылке он часто вспоминал то, что было ему особенно дорого до ареста. Так родились воспоминания о литературной жизни 20–30-х годов, которые вошли в книгу «Некалькі хвілін чужога жыцця» («Несколько минут чужой жизни»). Название книги изменил редактор, у Скрыгана оно было другим – «Добра, што я іх ведаў» («Хорошо, что я их знал»). Позднее стараниями дочери писателя, Галины Скрыган, книга была дополнена и переиздана под оригинальным названием. Галина Ивановна также собрала, систематизировала и опубликовала дневники отца в книге «Сэрцу горкая далячынь» («Сердцу горькая память»). Дневниковые записи Я. Скрыгана – отражение мыслей, устремлений прозаика в течение более чем 17 лет, в большинстве случаев они лаконичные, но носят чёткий отпечаток времени, в которое жил писатель. Это видно и по прямым оценкам различных событий, и по передаче определённых деталей, отмеченных Иваном Алексеевичем. Первая запись датирована 1 апреля 1974 года: «Попробую ещё раз записывать хотя самое штриховое. Может, наконец, смогу отучить себя от привычки время от времени уничтожать всё записанное. Я знаю причину этой привычки, ведь всё ещё помню тот единственный случай…» Последняя запись − 18 декабря 1991 года (умер писатель 18 сентября 1992-го): «…Среда. Не думал, что такая простая вещь, как «Лиза», так трудно будет писаться. А думалось, что это же очень симпатичное повествование должно быть. И вот, пожалуйста, надуманная фальшивка. Не знаю даже, можно ли её отдавать в печать. Пусть полежит немного. Тогда перепишу, видимо, что-то ещё поправлю. Посмотрю потом трезвым глазом…»
Немного биографии Яна Скрыгана, человека, след которого в белорусской литературе настолько существенный, знаковый, что многие из его последователей сверяли и сверяют по нему свои творческие пути.
Иван Алексеевич Скрыган родился 16 ноября 1905 года в селе Трухановичи Минской области. Отсюда, от порога родительского дома, начали собираться и накапливаться жизненные впечатления, которые в дальнейшем стали фундаментом его творчества. Одна из глав автобиографической повести «Круги», посвящённая воспоминаниям детства, получила название «Порог». Учился в приходской церковной школе, далее − в Слуцком духовном училище, в реальном училище, смешанной гимназии, в Слуцком сельскохозяйственном техникуме. Позже Ян Скрыган отмечал: «За науку я благодарю отца. Он на себе очень хорошо почувствовал, как трудно быть неграмотным, и решил меня учить». Учёба давалась легко, наибольшее удовольствие получал от гуманитарных дисциплин. Чтение книг стало любимым занятием: мир, что открывался на их страницах, очаровывал и манил, но в то же время волновал и беспокоил. Через книги я увидел народ куда глубже, и в душе появилась потребность самому говорить. Я начал искать поэтическое слово». Первые стихи послал в газету «Сельский строитель» и в скором времени получил приглашение работать в ней. Так с 1924 года начался его «литературный круг». Это было время своеобразных творческих экспериментов, поисков. Первые прозаические публикации относятся ко второй половине 1920-х годов. Проза молодого писателя получила положительную оценку такого мастера слова, как Максим Горецкий, который рекомендовал Яну Скрыгану активнее работать в этом направлении. Желание учиться дальше привело молодого человека на литературно-лингвистическое отделение педфака Белорусского государственного университета. С 1933 до 1936 года работал в редакции газеты «Литература и искусство», активно печатался. Всё складывалось наилучшим образом: жизнь радовала, была семья, было множество творческих замыслов, – но новый круг судьбы, мрачный и жестокий, вывел на другой путь. В конце 1936 года Ян Скрыган был арестован по обвинению в «белорусском контрреволюционном национализме», следствие по его делу длилось почти год, приговор был вынесен в октябре 1937-го − десять лет заключения в лагерях и столько же лет ссылки. В Минск вернулся только во второй половине 1950-х годов. Около десяти лет (в достаточно зрелом возрасте) заведовал литературно-контрольной редакцией Белорусской советской энциклопедии. Печатался немного, но отдавал в печать строки выверенные, холёные, выстраданные. Выступал в газетах, журналах с эссе, статьями по вопросам культуры творчества, языка. Многие его публикации («Чары слова», «Мастерская», «Слово к молодым») можно рассматривать как завещание тем, кто собирается посвятить жизнь служению Слову.
Талант Яна Скрыгана − знатока человеческой души, тонкого психолога, выдающегося художника слова – шлифовался с каждым новым его произведением, кроме того, заметно проявилась и ещё одна особенность творческой индивидуальности писателя – чёткость определений, лаконичность фразы, меткость слова. Характеризуя художественную манеру Яна Скрыгана, критики справедливо отмечали, что «слова у него не спешат, не обгоняют одно другое, а ложатся на своё место. Словарный запас литературного (и частично диалектного) языка используется равномерно, без заметного выделения тех или иных лексических и фразеологических единиц» (А. Каврус). Сочетание душевной чуткости, утончённости и совершенной языковой реализации сюжета создавало реалистичную картину человеческой жизни. Связь сюжета и жизненных событий, реальных фактов и художественной «персонификации» стала определяющей особенностью творчества Яна Скрыгана. Едва ли не в каждом, даже самом лаконичном рассказе писателя записаны оригинальные эпизоды бытия – мудрые, поучительные, философски неоднозначные. Истории, созданные писателем, не забываются через некоторое время после прочтения, они по-особому трогают, волнуют, требуют иногда нового прочтения и переосмысления. Прочитав произведение, ловишь себя на мысли: как легко ошибиться в оценке человеческого поведения, как часто импульсивные, поверхностные суждения приводят к неадекватным выводам.
Из отдельных рассказов, как из кирпичиков, складывалась повесть «Круги». По этому произведению можно изучать природу человеческого характера, в первую очередь белорусского. В повести отражены народный деревенский быт с его буднями и праздниками, традиционные отношения в крестьянской семье и особенности мировоззрения белорусов, среди её достоинств художественное осмысление неординарных ситуаций и, конечно, колоритный язык.
Отношение писателя к родному языку, его уникальная чуткость к красоте слова заслуживают отдельного внимания. Недаром о языковом мастерстве Яна Скрыгана ходили настоящие легенды − его собственные произведения демонстрируют безупречность вкуса, чрезвычайную бдительность к слову и его многочисленным смысловым оттенкам, внимательность к традициям народного произношения. Как к авторитетному специалисту к нему часто обращались коллеги по творчеству − приносили ему произведения на своеобразную экспертизу, его мнение ценили. Интересны его высказывания о творчестве белорусских и русских писателей, оценка их произведений, опубликованные в дневниках прозаика. Ян Скрыган смело признаётся в ошибочности прежних художественных убеждений: «Нет, конечно, я очень несправедливо относился к Чехову. Вот читаю «Даму с собачкой» – какое чудо! Просто я ни разу не читал его как следует, не вникая в него, а всё бегом, бегом, как бегом прошла вся моя жизнь: никогда не хватало времени». Ко многим рассуждениям подталкивает и такая запись: «…когда трудно делать что-то своё − можно почитать и чужое. Очередной номер «Дружбы народов», восьмой. И в нём А. Адамович «Необходимость Толстого».
И не могу себе объяснить: почему я не могу его читать. Ничего его я не мог дочитать до конца. И знаю, что умный парень и много делает хорошего для литературы, а читать не могу <…>. Пожалуй, виноват язык. Вот такой язык ещё у Лужанина. Лужанин свой архаичный язык полирует под модерн. И искусственность слышно сразу. Адамовичу помимо чего-то, непознанного мной, вредит то, что белорусский язык у него кажется не белорусским, а русский − не русским.
А язык − ах, какая это большая тайна человеческого мышления!»
Ян Скрыган был внимателен к литературной молодёжи. В дневнике мы встречаем имена Владислава Рубанова, Владимира Яговдика, Марии Филиппович, Кристины Лялько и других начинающих писателей.
Проблемам культуры творчества, языка художественных произведений, писательского мастерства Ян Скрыган посвятил множество статей, которые сегодня стали классическими работами. Писатель целенаправленно стремился «записать», сохранить в литературных произведениях, в повседневном употреблении как можно больше «сочных», живых, «естественных» белорусских слов. Благодаря ему в нашей литературе поселились и сегодня не забыты многие слова, свойственные белорусскому языку: «мілата» (загляденье), «смаката» (вкусно), «даткненне» (соприкосновение) и многие другие. На заботе отца о культуре речи, чистоте литературного языка акцентирует внимание и дочь писателя.
Притягательная сила, художественное обаяние и своеобразное величие скрыгановской малой прозы − в его богатом, выстраданном жизненном опыте и в желании поделиться им с людьми, в большой любви к людям.
Страницы книг Яна Скрыгана − это своеобразные страницы судьбы человека, которому выпало шагать по извилистым дорогам бурной эпохи, быть участником и очевидцем событий «великого перелома». «Пожалуй, что всё, сделанное мною, это какая-то частица самого себя», – засвидетельствовал писатель в «Своей повести».
Много сделано талантливым мастером и в области художественного перевода. Благодаря Яну Скрыгану по-белорусски «зазвучали» произведения А. Островского и М. Горького, И. Бунина и И. Бабеля, многих писателей Украины, Литвы, Латвии, Эстонии.
Он работал до последнего дня, был искренне и страстно увлечён своим делом. Друзья и коллеги, которые посещали тяжело больного писателя, удивлялись его уникальной работоспособности, жизненному оптимизму, умению на всё смотреть рассудительно и спокойно. 18 сентября 1992 года Яна Скрыгана не стало, жизненный круг замкнулся. На столе в комнате остались недописанные карточки с мыслями и рассуждениями, набросками и зарисовками…
Похоронен писатель в Минске, на Северном кладбище.
Жизнь Яна Скрыгана в литературе продолжается благодаря неравнодушной к отцовскому наследию дочери. Стараниями Галины Ивановны изданы дневники писателя, воспоминания о нём тех, кто близко знал прозаика, готовится к изданию фотоальбом из архива Яна Скрыгана. Надеемся, что в юбилейном для Яна Скрыгана 2020 году он будет издан.
Лучшим памятником талантливому мастеру слова стали его книги – искренние, проникновенные, исповедальные. Произведения Яна Скрыгана можно цитировать бесконечно, их глубина, мудрость, философичность впечатляют. Писательница Елена Василевич вспоминала: «Я перечитываю книги Яна Скрыгана − страницу за страницей, − и мне не хочется расставаться с ними… Я слышу живую интонацию писателя <…>. С наслаждением, как берёзовый сок в летнюю жару, со вкусом пью язык Скрыгановых страниц и учусь у него. Он интересный и нужный мне. Ведь он не только писатель. Он − личность. И такое даткненне (соприкосновение), как пишет сам Скрыган, − в литературной жизни праздник».
К этим словам, несомненно, присоединятся все, кто хоть однажды читал страницы книг прозаика.
Лидия Шагойко
