Елена ЗАСЛАВСКАЯ

ЭТИ РУССКИЕ

Эти русские мальчики не меняются:
Война, революция, «русская рулетка».
Умереть, пока не успел состариться,
В девятнадцатом, двадцатом,
Двадцать первом веке.

Эти русские девочки не меняются:
Жена декабриста, сестра милосердия.
Любить и спасать,
Пока сердце в груди трепыхается,
В девятнадцатом, двадцатом,
Двадцать первом веке.

Ты же, мой русский мальчик:
Война, ополчение, умереть за Отечество.
Ничего не меняется,
Ничего не меняется.
Бесы скачут,
А ангелы ждут на пороге вечности.

Я твоя русская девочка:
Красный крест, белый бинт, чистый спирт.
В мясорубке расчеловечивания
Будет щит тебе
Из моих молитв.

А весна наступает. Цветущие яблони
Поют о жизни, презревшей тлен,
Так, будто они – православные,
Русские и после молитвы встают с колен.

 

ГРАНИЦЫ

Нас разделяют границы.
Линия фронта. Линия жизни.
Мы будем друг другу сниться,
Это всё, что осталось нам ныне.

Я ничего не забыла…
Но снова – в который раз –
Обрывается связь мобильная,
Остаётся сердечная связь.

Ни прощения, ни отмщения,
Только боль распинает грудь,
Не осталось путей сообщения,
Только Млечный Путь.

И по звёздам, что в небе светятся,
Через взорванные мосты
Я лечу к тебе, чтобы встретиться
У взятой тобой высоты.

ЛЮБОВЬ НЕ ТРЕБУЕТ

Любовь не требует взаимности
И не гадает: что же будет?
Вот я иду по полю минному
И рву ромашки с незабудками,
А месяц тонкий, тронь – порежешься,
Глаза решимости полны.
Есть только шаг один до вечности,
До тихой легкокрылой нежности,
До бьющей в сердце откровенности,
До истинной душевной верности.
И нет ни страха, ни вины.

В ЗИМНЕМ СНЕ

В снежных шапках терриконы,
В белых ризах тополя,
Как тиха и как спокойна
В зимнем сне моя земля!
Мягким светом отливают
Золотые купола,
На молитву зазывают
Всех мирян колокола.
Но божественное явно,
Осязаемо, смотри,
Как незыблемая данность,
Непреложность красоты,
Как огонь, что сердце греет,
Заставляя трепетать,
Как желание поверить,
Что не страшно умирать!

НА САУР-МОГИЛЕ

На Саур-Могиле
Опять его убили.
Его убили снова.
Красивого, родного,
С глазами, как у мамки…
Арта. Пехота. Танки.
Как в страшном сорок третьем,
Уже в другом столетье.
Там, где отцы и деды
Сражались за победу,
Он там же пал, он с ними,
Теперь в одной могиле.
На высоте контрольной
Героем стал невольно.
Кругом лишь степь, да поле,
Да русское раздолье.

Земли нет в мире краше.
В ней спят солдаты наши.

КОГДА-НИБУДЬ

Когда-нибудь
Ты вылепишь из глины
Лицо моё,
И шрам, и родинку, и каждую морщину,
Свидетельницу болей и тревог,
Ты влажными и тёплыми руками
Коснёшься острых скул,
Быть может, Бог
Вот так лепил Адама
И жизнь в него вдохнул.
Твори меня – средь смерти и войны,
Жизнь – на любви замешанная глина,
Ведь, чтобы выжить, нам нужна причина,
И чтобы умереть – нужна причина,
А для любви причины не нужны.

МОЙ КРАЙ РОДНОЙ

Мой край родной, мой город детства,
Как защитить тебя и как поднять с колен?!
Мой ареал юродства и блаженства,
Земная колыбель
Моих поэм.
Лысыче над Динцэм…
Давно нэма заводу.
И небо не коптят столбы высоких труб.
Ты будто бы ушёл под воду
Вглубь.
Ты затонул…
Так на моих глазах тебя накрыло
Волной войны,
И над тобою журавлиным клином
Мои стихи, воспоминанья, сны…
И души тех, что пали в сорок первом,
И тех, кому четырнадцатый год
Уже иного, двадцать первого столетья
Проснуться не даёт.
Пройтись по улицам твоим родным и узким,
Нарвать полыни у родных могил…
Мне остаётся рифмовать: вернуть – вернуться.
Ждать: ты появляешься, как Китеж из глубин.

ЗЕМЛЯ

Задыхаясь от пыли, от едкого дыма,
Зарываясь всем телом в её чернозём,
Мы за миг повзрослели, мы стали другими,
А ведь верилось в детстве, что мы не умрём.
А ведь верилось в детстве, что звёзды
так близко,
Лишь на цыпочки встань, дотянись, воспари
И прочтёшь имена на её обелиске,
Порыжевшие цифры на нём – «43».
Сорок третий, минувший, а в новом столетии
Ты всё та же, родная.
Красоты твои
Если мне суждено умереть защищая,
Ты в объятья, как тех в сорок третьем, прими!
Постели мне постель
С ковылём и полынью,
Со снегами по пояс холодной зимой
И своей материнской любовью всесильной
Воскреси меня в памяти вечной. Людской.

ТУМАН

Мы ехали зимою сквозь туман.
И всё, что попадало в поле взора,
Являлось белым. Иней покрывал
Деревья, фонари. Дорога
Виднелась чуть, и радио шипело.
И белый шум сливался с шумом крови
В моих висках.
Как будто кто-то светлый наверху
Решил поставить на перезагрузку
Весь этот мир.
И вместе с ним меня.
И в этот миг
Мне вспомнилась война.
И резкий стук земли
О крышку гроба,
Разбитый дом,
Звук артналёта,
А после наступила тишина…
Порхающие радужки стрекоз.
Улыбка мамина и первый крик ребёнка,
Ещё глаза твои, когда в них я,
Одетая как Ева, отражаюсь.
Не выцветшая фотоплёнка
Памяти, а снова пережитые мгновенья.
Мы вынырнули из тумана.
Мир обретал звучание и краски.