Голоса поэтов Тамбовщины

Николай ВАСЮКОВ,
Сампурский район

Моя деревня

Мне деревня – души услада,
Словно первой любви цветок.
Свесив голову, на ограде
Греет «кости» забытый горшок.
Много неба и много солнца,
На реке сытно гуси галдят.
Из прохладных глубин колодца
Оробевшие звёзды глядят.
От нечаянной встречи жарко,
Обожгли голубые глаза.
И в до боли знакомом парке,
Как и в сердце, бушует гроза.
За Вороной – седые курганы,
Россыпь ельника по берегам.
И маршруты в далёкие страны
Это здесь я узнал по слогам.
Нынче вновь у родимых истоков.
Я нигде их, поверь, не стыжусь.
Не окончится раньше срока
Наречённое именем Русь.

Анатолий БАШКИРОВ,
Кирсановский район

В библиотеке

Когда покоя просит сердце,
А разум требует утехи,
Войди душой своей согреться
В просторный зал библиотеки.
И здесь искать тебе недолго
На всё советы и ответы.
Здесь классики на каждой полке
И именитые поэты.
Возьми творение Толстого,
И кругозор твой будет шире,
Когда прочтёшь ты слово в слово
Сказанье о войне и мире.
Трудился мастер не напрасно.
Не ожидая с неба манны.
Он о любви большой и страстной
Поведал нам печальной Анны.
И хоть поэзия не нова,
Но вновь душа твоя согрета
Певучей строчкою Кольцова
И вдохновенной рифмой Фета.
И тут на месте не последнем
На все века и изначально –
Доступный всем Сергей Есенин
С его берёзовой печалью.
И вас волнуют эти строки.
Они о чистом, о высоком.
Они и в Тютчеве, и Блоке,
Они в Светлове и Высоцком.
И преклоняясь перед ними,
Мы воздаём таланту почесть.
Они себе не изменили –
Сердца и души рвали в клочья.

Наталия КАЗМИНА,
г. Котовск

* * *
Хлеб пекут на улице Труда*,
Поздний вечер пахнет ароматом.
Нежатся на облачке примятом
Лунный лик и первая звезда.
Хлебный дух струится вдоль домов,
Жёлтых, как молочные цистерны.
Утихают звуки, и, наверно,
Движется покой из лёгких снов.
Но пока ещё не отцвели
Сладостные запахи работы,
Пыль полей, где до седьмого пота
Хлеб растили жители Земли.
И пекут на улице Труда
Вкусный хлеб, и радуются делу
И тому, что жить не надоело,
Что блестит над городом звезда.

* В Котовске есть проспект Труда, где расположен хлебокомбинат, что навеяло автору тему стихотворения.

Александр МЯГКОВ,
пгт Мордово

Зазимок

Первый снег покружился немного
И устало на слякоть лёг.
Белой шалью накрылись дороги
И сутулый у поля стог.
От налипшего снега с риском
Поднатужились провода,
С веток ивы плакучей низко
Виснет снежная борода.
Знать, зазимок решился всё же
Хоть ненадолго заглянуть,
На зиму сделать всё похоже
Да и стужей в лицо пахнуть.
А природа давно готова:
Сколько роще дрожать на юру?
Сколько озими ждать покрова?
Птицам хохлиться на ветру?
Только солнце смеётся лукаво,
Растопило зазимка снег.
И остался от той забавы
Лишь детишек задорный смех.

Дмитрий НАБЕРЕЖНЕВ,
Мучкапский район

Край сиреневой глуши

Опять наш край сиреневой глуши
От проливных дождей до нитки вымок,
Но сохраню я в тайнике души
Его златых полей нетленный снимок.
Напрасный гнев оставь, гроза, оставь.
Всё поглотят подтопленные тропы,
И где я был готов пуститься вплавь,
Пройду потом, не замочив и стопы.
Ну вот и тише стал небесный стон
Над пеленою пасмурной округи.
Я капли-слёзы вновь смахну с окон,
Как со щеки обманутой подруги.
Всё кончится. Лишь в этой суете
От нас другим достанется в подарок:
От человека – имя на плите,
А от свечи – оплавленный огарок.
Всё кончится, и всё начнётся вновь.
Ударит дождь, как никогда, по лугу,
Но времени, мой край, не прекословь,
Бегущему всё по тому же кругу.

Огонь твоей негаснущей лампады…

Бессонница. Круженье мотыльков.
И чья-то тень у каменной ограды.
Я вижу, Русь, во глубине веков
В твоём окне мерцание лампады.
Мне всё твоё раздолье не объять,
Когда под отзвук новой катастрофы
Ты молчаливо приведёшь опять
Саму себя к подножию Голгофы.
Ещё далёк и призрачен покой,
Но вновь и вновь на милость уповая,
Незримой чьей-то властною рукой
Твоя судьба вершится роковая.
Мне быть с тобой, мне каяться с тобой
У тех святынь, поруганных не мною,
Где, засияв под высью голубой,
Из испытаний выйдешь ты иною.
И вот запечатлённая в глазах
Под благодатью высшего свеченья
Проступит вдруг на древних образах
Печать особого предназначенья.
Всю эту силу, Русь, твоих ростков –
Нет, не повергнут в ужас камнепады,
Ведь вижу я во глубине веков
Огонь твоей негаснущей лампады.

Елена БАКУЛИНА,
р. п. Первомайский

Заляпаны судьбы

Заляпаны судьбы, залапаны души
Корявыми пальцами выцветших слов.
И боязно думать, и боязно слушать
Чужую мелодию чьих-то стихов.
Во славу богам менестрели отпели,
Сорвав грубовато высокое «ля».
Умчался герой, не заправив постели.
И крови просила святая земля.
Под стрелы! На гибель! На бой ради веры!
Ведь правда твоя, коль на знамени крест.
Не люди – враги! Так долой изуверов!
И таяли стоны на мили окрест.
Война отзвенела, слова полетели,
Поверженный враг тихо кушает с рук.
Тебя ждёт, герой, вместо тёплой постели
Закопанный в метры под землю сундук.
Но вас гнить учили в оскаленной пасти
И ряд в оправдание дали причин.
Война ради денег! Война ради власти!
Жаль, жить ради жизни никто не учил.

Елена ЧАСОВСКИХ,
г. Рассказово

Носочки из Рассказово

Пробивался ночью свет
Из-под двери зала.
Что-то мамы долго нет?
А она вязала.
На кровать не прилегла
До исхода ночки,
Рано утром отдала
Доченьке носочки.
Нитки шерстяные,
Синие цветочки.
Мягкие такие,
Тёплые носочки.
Вьются ниточкой года,
Катятся клубочки.
Мать уже немолода,
И семья у дочки.
– Гляньте, бабушка пришла. –
Слышу голосочки. –
И в подарок принесла
Внученьке носочки.
Нитки шерстяные,
Синие цветочки.
Мягкие такие,
Тёплые носочки.
Нитка, петелька, накид…
Как мелькают спицы!
Свет в окне всю ночь горит –
Вяжут мастерицы.
Пусть бежит в часах песок,
Пролетают годы,
Но рассказовский носок
Не уйдёт из моды!

Светлана ШИЛИНА,
Пичаевский район

Мы тамбовские

Здесь земля по-особому дышит
Духом леса и росных лугов,
Потому под небесною крышей
Стал серебряным мех у волков.
Мы тамбовские, волки и люди.
Нрав упрям, и шаги нелегки.
Непокорные, трудные судьбы…
Здесь и волки идут за флажки.
Нет для нас никакой половины,
Либо пуст, либо полон стакан!
И летели проклятия в спины
Непокорных судьбе молокан.
Уходили сурово и молча,
Свет храня из далёких веков.
И луна, серебром мироточа,
Освещала дорогу волков.
За свободу вставали все разом.
И сосновые помнят леса:
Ядовитым отравлены газом,
Волки стаями шли в небеса.
Не замараны грязью и пылью,
Неотступно, с рукою рука
Пусть летят на серебряных крыльях
Сонмы ангелов за облака.
Нелегко пусть живётся, но честно.
Ведь с земных самых трудных дорог
Получает в свой строй поднебесный
Самых сильных хранителей Бог.
Я живой! Я дышу! Я не призрак!
Не волчица, а истинный волк.
Ни при чём совсем гендерный признак,
Только в духе содержится толк.
Ни промилле, ни грамма, ни вдоха
Лжи и подлости не уступлю!
И щенком даже инфоэпоха
Лижет серую лапу мою.

Александр МАКАРОВ,
Староюрьевский район

Поэзия, она забыта…

Поэзия – жива. Я был неправ,
Сказавши, что поэзия забыта.
Поэзия, как запах среди трав,
Развеяна, расплёскана, разлита.
В огне сгорают годы и века.
Деревья ветер вырывает с корнем.
Но снова к счастью тянется строка,
Ей трудно находиться рядом с горем.
Разбило время годы, как горшки,
Рассыпало прекрасные мгновенья.
Я молча собираю черепки,
Между собой соединяю звенья.

***

«Как дела?» – я спросил.
Он ответил мне: «Плохо…»
Я не мог удержаться от грустного вздоха
И вослед ему долго с печалью смотрел.
Появились в душе незнакомые мысли,
Будто рухнули в бездну весёлые выси.
Загрустилось. А я ведь грустить не хотел.
«Как дела?» – я спросил человека другого.
Он ответил: «Прекрасно!..» Хорошее слово
Добрым светом согрело меня изнутри.
Понимаю, что мир – он и хмурый, и ясный.
Ну а жизнь, даже грустная, всё же прекрасна.
Не печалься. А если есть слёзы – утри…

Старое пальто

В том доме не живёт никто.
Осталось старое пальто.
В косяк дубовый гвоздь забит,
А на гвозде пальто висит,
Пройдётся ветер за окном,
Пальто помашет рукавом,
Мол, заходи, садись за стол,
Да говори, зачем пришёл.
Когда-то здесь жила семья.
Остыла печь. Пуста скамья.
Дед с бабкой на погост ушли,
А дети – на краю земли.
Днём без тоски. А по ночам
Пальто вздыхало по плечам,
По старику. В пальто старик
Ходил, поднявши воротник.
Пальто повесит он на гвоздь
И ждёт гостей. И каждый гость
Смотрел на старое пальто
И вопрошал: «Есть в доме кто?»
«Есть в доме кто!» – ответит дед.
И бабка скажет то ж в ответ.
Теперь дед с бабкой глубоко…
А дети? Дети далеко.
Пальто вздыхало: в доме сор.
В окно посмотрит из-за штор,
Достанет веник из угла – и ну мести!
Покуда мгла ночная не накроет дом
Своим невидимым крылом.
Пальто пройдётся взад-вперёд
И вспомнит: всюду был народ.
Работал, радость в мир неся…
Провинция!.. Неужто вся
Ты – это старое пальто?
Да за какой же грех? За что?
Куда ни глянешь – всюду боль.
Пальто облюбовала моль.
Пальто однажды через щель
Уйдёт за тридевять земель.
И никогда, нигде, никто
Не вспомнит старое пальто.

Алексей СУТОРМИН,
Староюрьевский район

***
Подчиняясь женскому капризу –
Может, это вовсе не каприз? –
Важно голубь ходит по карнизу,
На прохожих смотрит сверху вниз.
И взлетев как только можно выше –
Так бывает только раз в году, –
Голуби целуются на крыше
Прямо у прохожих на виду.
Голубю верна его подруга.
Не уйдёт к другой он – хоть убей.
И когда полюбите друг друга,
Вы пример берите с голубей.
Снизу им кричит прохожий:
– Здрасьте!
Но они воркуют нежно вновь.
Здесь кипят нешуточные страсти.
Что же это, если не любовь?
По двору старик идёт всё тише –
И ему весною хорошо.
Голуби целуются на крыше,
Значит, жизнь не кончена ещё.

Александр ЖУРАВЛЁВ,
Староюрьевский район

* * *
Кажется мне тоже иногда –
Ничего нет лучше сентября.
Падает вечерняя звезда.
Утренняя плавится заря.
Яблоки хрустящие висят,
Скоро, скоро тоже упадут.
Птицы проплывают в небесах.
Как и я, тепла уже не ждут.
Остаётся куртку запахнуть,
Удочку спокойно замотать,
Выбрать к дому немудрёный путь,
Прошлым жить, а будущее – ждать.

* * *
Тучи свинцовые с серым дождём.
Серый небес алюминий.
Но наверху, сквозь белёсый проём,
Неба проём – ярко-синий.
Серные лужи на ржавой земле.
Ржавые травы и банки.
Но наверху – преломление тел,
Радуга в грязной стеклянке.
Так в позабытых предметах дрожит
Жилка небесного света.
Так на забытой равнине лежит
Прелесть ушедшего лета.

Владимир АБРОСИМОВ,
Токарёвский район

Шалопай

Жить в деревне – такая скука.
День за днём, как штакетник в ряд.
К непогоде скулит, что ли, сука,
Согревая под брюхом щенят?
Зимний вечер завыл метелью,
Закрутило – не видно ни зги.
Лузгал семечки от безделья.
Телевизор мне пудрил мозги.
Да пойду-ка куплю самогонку –
Разогнал чтобы скуку хмель.
Мать с полатей кричит вдогонку:
«Ты б женился скорей, кобель!»
Ха, жениться… на Зинке-стерве?
Ну и баба – зубная боль.
Я жених на деревне первый.
У неё-то я первый, что ль?
Строит глазки Люси-недотрога,
Хоть не очень красива, но грудь…
Да скотины у них больно много,
Что ж мне смолоду спину гнуть.
Я к соседу домой ломился,
Даже с ним посидеть был рад.
А он: «Всё, – говорит, – отпился.
Закодирован». Надо ж, гад!
Что ж теперь-то? Гулять в одиночку?
Нет, вдвоём всё же – я и гармонь…
Ой ты ночка, метельная ночка,
Остуди ты меня, охолонь…
Утром встал, тут как тут – похмелье.
Ох, не надо б сивуху жрать,
Да и Люська-то – девка в теле.
Пусть сватов посылает мать.

Василий КРАСНОВ
Жердевский район

* * *

В России без царя нельзя,
Народ не вынесет свободы.
И в этом его сущность вся –
Искать всю жизнь на суше броды.
Найти и, замочив штаны,
Бежать в смятенье без оглядки.
Нет ничьей в судьбе его вины.
Такие на Руси порядки!