Тихая провинция Руси
Ольга Воробьёва
Родилась и живёт в г. Петушки Владимирской области.
Окончила покровское педучилище в 1992 году, тогда же начала публиковать в районной газете «Вперёд» стихи для детей.
В 2006 году окончила Литературный институт им. А. М. Горького, семинар детской литературы Р. С. Сефа и А. П. Торопцева.
Стихи и рассказы печатались в «Литературной газете», журнале «Мурзилка», «Мурр+» (Калининград), газете «Вечерний Оренбург», альманахах: «Чаша круговая», «Владимир», «Литературная Евразия», «Поэт года» и др.
Автор книги «Познакомьтесь, это я! Тихая провинция Руси».
В 2019 году получила «Золотой витязь» в номинации «литература для детей и юношества» за книгу «Тихая провинция Руси».
Людиново
Музей большой в Людинове. Не скрою,
Здесь интересен каждый экспонат.
На снимках жизнь рабочих и героев,
Чугун, отлитый сотню лет назад:
Печные дверцы, ручки, фоторамки.
Хрусталь от самых лучших мастеров.
Куски железа – мне сказали: «Танки.
Они сюда пришли из Петушков».
Я в этот край приехала за чудом.
Чтоб видеть наяву, а не в кино
Демидовскую первую запруду,
И мальцевской чугунки полотно,
Лес знаменитый брянский, партизанский,
И дом, где жил Алёша Шумавцов.
Но танки, искорёженные танки…
Они пришли из наших Петушков,
И здесь погибли, в битве под Буканью.
Фрагменты сохранит теперь музей.
И плачу я, и радуюсь свиданью
С далёкой малой родиной моей.
Дятьково
На площади Ленин, открытый ветрам,
Бессменную вахту несёт.
Сказал Николай: «В этом месте был храм.
Где памятник Ленину – вход».
Людей – в праздник яблоку негде упасть.
Так Дятьково стало селом.
Вот только боролась советская власть
С религией, точно со злом.
Храм взорван. Какой-то поставили дом,
Скрывая деянья отцов.
А здесь, в усыпальнице, был погребён
Сергей Иваныч Мальцов.
Заводчик, чугун отливал и хрусталь,
Берёг для потомков лес.
Но не щадила советская власть
Двигающих прогресс.
И всё, что осталось, – лишь храмовый сад –
Четыре корявые яблони в ряд.
И парк, и Больничный пруд,
Озёра запруженной им реки
И сосны. Да, трудностям вопреки,
Заводы его живут.
Евпатория
Бежит по Евпатории трамвай.
Стучит-бренчит, чтоб вы не били ноги.
От пляжа к пляжу мчит, из края в край,
По колее заросшей вдоль дороги.
А было время: век пришёл другой.
Евпаторийцы, просчитавши риски,
Решили: нужен транспорт городской –
И деньги собирали по подписке.
Не все с охотой лезли в кошельки,
Иной опасность видел в новой моде.
На станциях курили ямщики,
Предчувствуя, что время их проходит.
Был машиностроения рассвет.
А в современной джинсовой России
Трамвай почти такой же раритет,
Как в зоопарке мамонты живые.
Ну с мамонтом, признаюсь, через край
Хватила я. Он – в прошлом. Он – история.
Но движется, стучит-бренчит трамвай
По солнечной курортной Евпатории.
* * *
День пасмурный. На пляже всё свободно:
Внезапный гром туристов распугал,
И щедрый дождик сыплет беззаботно
В расслабленное море жемчуга.
Вдруг чайки! Налетело столько чаек!
Пронзая хмарь белеющим крылом,
Пикируют к воде, и замечаешь
Блеснувший краткой молнией улов.
И снова вниз… А дождик тише, тише,
Поизмельчал, истратив жемчуга,
И солнце разжарившееся вышло
На взбитые, как сливки, облака!
* * *
Дождь отшумел, и солнце жаром пышет,
А по морской поверхности кругом –
Рои летучих муравьёв погибших,
Жуки и мошки, сбитые дождём,
Плывут в прозрачных водах, в бликах солнца.
Катит волна, то на берег, то вспять,
Всех на песок, и смотришь – жук очнётся
И, точно пьяный, пробует бежать.
* * *
За окнами жара и виноград –
В кудрявых листьях зреющие гроздья.
Я в комнате твоей всего лишь гостья,
Но вижу: твой портрет мне очень рад.
Он, улыбаясь, смотрит со стены,
Он очень проницателен, но всё же
Скажи, какие здесь ты видел сны,
Когда был лет на тридцать помоложе?
А мне, признаюсь, снился дивный сад
И мальчик, в Евпаторию влюблённый.
Скажи, здесь рос и прежде виноград,
Стоял в окне столетник запылённый?
И так же ли пережидали зной
В тени акаций сонные собаки,
Когда ты с сыновьями и с женой
Шёл к морю через озеро Майнаки?
Молчи, не отвечай, и я пойму:
Всё было так, а иначе откуда
В обычной тесной комнате в Крыму
Средь книг и пыли в свет рождалось чудо?
* * *
Закончен отпуск. Облезают спины.
Что ж, весь загар с собой не увезёшь!
Последний тур на пляж, по магазинам.
Как хорошо, что завтра снова дождь!
Ведь завтра встать придётся среди ночи
И мчаться на такси в аэропорт,
Из пляжной сумки розовый песочек
Вытряхивать, как прошлогодний сор.
А дома всё как прежде, даже странно:
Всё те же лица, те же голоса,
И вместо невесомых сарафанов
Тяжёлая рабочая джинса.
Дивеево
Спустился вечер в монастырский сад.
Спят яблони в нарядах подвенечных,
Скамейки, фонари, псалмы звучат
Из храма – здесь все молятся о вечном.
Здесь, отдыхая от мирских забот,
Пьёшь, как бальзам целебный, воздух мая,
А по Канавке медленно народ
Проходит, «Богородицу» читая.
И ты прочти, не посчитай за труд,
В миру ведь для молитв так мало места.
Но от молитв, как яблони, цветут
Христовы чернорясые невесты.
Петушки
Город мой. Он прежде был деревней.
Достопримечательностей нет.
Что ж он, словно город славы древней,
Местными поэтами воспет?
Серая коробка – Дом культуры,
Памятника павшим остриё,
Типовая Ленина скульптура
На Советской площади, и всё.
Всё, как и везде: пятиэтажки,
Школа, поликлиника, детсад,
Мусорок кирпичные рубашки,
Деревца вдоль тротуаров в ряд.
Трасса федеральная рекою
(Вырублена лесополоса),
Сетевые исполины строем
Встали и дрожат, как паруса.
Знаю, пустят корни новостройки,
Жизнь заменит старые дома,
У других времён другие боги,
И чем дальше – краше старина.
Но течёт сквозь время та же речка,
Дождь грибной в пролеске моросит,
И поэты будут славить вечно
Тихую провинцию Руси!
Инна ДЁМИНА
Кандидат педагогических наук, член Союза писателей России.
Телефонный звонок
Телефонный звонок,
Ты посредник в любви,
Курьер в передаче
Любовных флюидов.
Бесценны влиянье и услуги твои
В порожденье и жизни
Любовных «гибридов».
Моё сердце изныло,
Очи в слёзном плену,
Мыла пол, но – немило.
Мои мысли – к нему!
Я к нему безоглядно
Всей душою стремлюсь,
Больно мне и отрадно,
Я любви не стыжусь.
Я и сплю, и дышу ей,
Мне она – суть земли.
Милый мой, что ты медлишь?
Мой любимый, звони.
Три недели, мой сокол,
Без тебя мне невмочь,
И никто другой бойкий
Мне не в силах помочь.
Лечу к звонку мобильному,
Как на встречу с Ним самим.
Из десяти других сигналов
Лишь его незаменим!
Чтоб ему внимать,
Его слышать,
Лечу, не чувствуя себя,
Десятый раз.
Как птица, сердце бьётся,
Замирает,
И силы нет на этот тяжкий «джаз».
Без твоих звонков
Меня бьёт аритмия,
С твоим звонком чуть свет
Бьют сразу две.
С такою чехардой
Я мчусь к тахикардии,
С такой чересполосицей
Я нынче не в себе.
В моём мозгу вдруг появился
Новый штрих,
Возник он вопреки моему духу,
Сам возник.
Легко подпала я
Под магию штриха –
Пропущу его звонок?
Лиха ль беда!
Что же будет, коль зуб за зуб,
Жернова за жернова?
Снова будут те же «грабли»
Прошлого супружества.
Девятое восьмое марта
Ох, как много сегодня машин под окном,
Где же для милого здесь припарковка?
Праздник там и тогда, где мы вместе, вдвоём,
В жизненном беге нужна остановка.
Снова
Ждущих мной слов ты не мастер творить,
Для тебя в прошлой жизни сей опыт
был лишним.
«Всё ясно, ночь пряная, что говорить».
«Не прав ты, о муж!» – воскликнул Всевышний!
Ты испуган плененьем, тебя забрало,
Дальше молчать о любви невозможно!
И рассыпался вдруг ты любовным «венком»
У моего низко-низко подножья!
