ИСПЫТАНИЕ
Виктор Пастухов
Виктор Степанович Пастухов – член Союза писателей России, заслуженный изобретатель РФ, заслуженный работник РАО «ЕЭС России», почётный работник высшего профессионального образования, лауреат Всероссийского конкурса «Инженер года – 2005», профессор Дальневосточного федерального университета (ДВФУ).
Родился в Приморье (г. Лесозаводск) в 1950 году. Школу и Электротехнический институт окончил в Новосибирске, аспирантуру – в Ленинграде. С 1978 года преподаёт автоматизацию энергосистем, сначала в ДВГТУ (ДВПИ им. В. В. Куйбышева), а после слияния вузов – в ДВФУ с 2011 года. Почти десять лет (с 2002 по 2011 г.) заведовал кафедрой электроэнергетики ДВГТУ.
Публикуется с 2009 года. Автор восьми стихотворных сборников.
ПОЭМА
1. Накануне
1
Ещё страна величием дышала.
Ещё грозила мощью арсенала,
Укрытая за ядерным щитом.
Ещё не разуверились мы в том,
Что дети будут жить при коммунизме.
Ещё не убедились мы в цинизме
Посмертно замещаемых вождей.
И жёсткая петля очередей
Ещё не захлестнула наши шеи.
И стройки, разорённые позднее,
Ещё рвались в заявленный размах.
Но скрытое брожение в умах
Тревогой пробивалось всё кучнее.
2
Уже в Европу натовскую нефть
Лилась по трубам донорским из недр
За доллары. Но допинг заграничный
Не делал ни резвее, ни ритмичней
Больную экономику страны.
А капитал с противной стороны,
Приоткрывая «занавес железный»,
Уже испёк тот самый вожделенный,
Нам только обещаемый пирог
Товарно-бытового изобилья.
И наш идейный враг (ну не обидно ль?!)
В любой момент своим отрезать мог
От пирога заслуженный кусок
На зависть нам, равняя сказку с былью.
Всё громче и зазывнее о том
Их «голоса» вещали разнобойно,
И становилось как-то неспокойно
В социализме нашем развитом.
И дело было даже не в еде,
Не в грядках на соседском огороде,
А в том, что вера в истинность идей
При немощи и глупости вождей
Истаяла в обманутом народе.
Всё шло как будто прежним чередом
Под лозунги и бодрые призывы,
Но изменились цели и мотивы
Стоящих над инертным большинством.
И на местах уже почти открыто
Торгово-аппаратная элита
Устраивала личный коммунизм,
В котором безнаказанно и сыто
Она росла без норм и дефицита,
Лишь крохи со стола роняя вниз.
2. Ожидания
1
А время словно замерло в Кремле.
Мы ждали просветления во мгле
Речей и нестыкуемой цифири.
И многим знать хотелось, почему
Сбоила сильно, судя по всему,
Система, справедливейшая в мире.
И почему теперь его сыны
Всё больше летуны и несуны,
Всё чаще – шаркуны и ренегаты?
А сорняки на поле пропаганды
Не потому ли стали так сочны,
На краски и на запахи богаты,
Что по другую сторону стены
Вполне самодовольны и сильны
Не только те же Англия и Штаты,
Но даже зачинатели войны,
Что нашим кулаком сокрушены?
2
Вопросы повторялись, как рефрен.
И он пришёл – глашатай перемен.
Он знаком был особенным отмечен,
Казалось нам – пророка и предтечи
Того, кто укрепит союзный дух.
И мягкие отеческие речи
О том, что наше счастье недалече,
Ласкали обостряющийся слух…
Когда бы знать, когда бы знать нам только,
Что эти «перлы» – «гласность», «перестройка» –
И наш неосмотрительный восторг –
Разбойной смуты бархатный порог,
Наверно, мы бы этого «пророка»
Прогнали или заперли в острог.
Когда бы знать, что вынесет та смута
На самый верх другого словоблуда,
И затрещат натянутые швы
От крайних территорий до Москвы.
И будет панцирь нации распаян
В предательстве правителей окраин
При тряске, учинённой с головы.
А следом либеральная идея,
О собственных носителях радея,
Прикроет реформаторский грабёж
И в спину государственности нож
Исподтишка почти по рукоятку
Вонзит под заградительную ложь,
Что это шаг из хаоса к порядку.
И влезший на трибуну скоморох
Рассыплет обещанья, как горох…
3. О справедливости
(отступление 1)
1
Сомнение ли в сердце поселилось,
Нужда или досада извела –
Тук-тук – и ты приходишь, справедливость,
С порога ополчаясь против зла.
Ты заявляешь просто и открыто,
Что цель твоя – спасенье и защита,
Что движет сострадание тобой,
Умалчивая лишь, какой ценой
Насытятся встающие войной
Гнев праведный, корысть или обида.
Не ими ли взрывались изнутри
Традиции, дворцы и алтари?
В измене или в подвигах великих,
Отчизну то спасая, то круша,
Ты знала – с Богом русская душа,
Но идолов плодила многоликих.
Как много душ на жертвенники их
Принёс народ в сражениях твоих.
И снова забурлила, разделилась
Россия, забывая про дела.
Долой! Ломай! Тащи!
О справедливость!
В какую ты нас пропасть увлекла?
2
О справедливость! Слово-приговор
И оправданье злу одновременно.
Как знамя, как вонзаемый топор,
Несёт оно единство и раздор,
К святому долгу обращая взор
Или бренча монетою разменной.
Свобода, братство, равенство! Увы,
Не дали нам ни мира, ни любви.
И сколько бы история ни длилась,
С фасада заходя или с угла,
Мы будем восклицать: «О справедливость!
Какой несправедливой ты была!»
4. Два вопроса
Что делать, мы не знали. Но впопад
Вторым вопросом: «Кто же виноват?» –
Мы задались привычно и поспешно,
Как будто он – спасательный канат.
И массы зароптали: «Ну конечно!
Евреи! Их оружие – обман.
Их цель – нажива. Их слова – туман,
В котором легче взять штурвалы власти.
Конечно, перестройка – их капкан.
Конечно, все наскоки и напасти
На наши земли выстроены в план,
Который инспирирован оттуда,
Где живы в генах Ирод и Иуда!
Достаточно прикинуть, в чей карман
Стекаются богатства россиян».
Тут не поспоришь. Всё определённо.
Нам объясняли, кажется, с пелёнок,
Кого считать собратом и врагом.
И как же мы забыли, что кругом
Враждебный мир и «пятая колонна»,
Что никакая армия и флот
От внутренней заразы не спасёт?
Выходит, не хватило нам силёнок,
И мы в делах разбойных ни при чём?
Тогда разбудим Витязя с мечом
В себе и будем биться исступлённо,
Пока не ляжем все к плечу плечом!
А может быть, не столь невинны мы –
Высокие и косные умы,
Двурушники, лакеи, лежебоки?
А может, наши страсти и пороки,
Безбожие, зловерие, грызня
Без боя свалят Витязя с коня?
Постой-ка, русский Витязь, не трубя.
Попробуй молча заглянуть в себя.
Тогда решай, готов ли ты, пора ли
Ещё раз наступать на те же грабли.
Пока твой конь буланый в поводу,
Подумай, в чью трубу или дуду
Ты будешь дуть, мечась по полю брани.
А может быть, за прежние дела
Тебе пора покаяться пришла?
5. О покаянии
(отступление 2)
1
Что, Витязь, неудобное словечко?
Ещё бы! Ты же воин – не овечка.
Ты подвиги и силу чтить привык
Твоих былинных братьев и живых.
А тут признаться, преклонив колени,
В душевном неустройстве и растленье –
Да разве повернётся твой язык?!
Ты в мире до сих пор не из последних.
К тому же славы дедовской наследник.
В тебе особый русский генокод.
Как времярасщепляющая призма,
Собрал он свет былого героизма.
И каяться?.. Дружина засмеёт.
Свистели стрелы, шли навстречу рати,
Искали плоти копья и мечи.
Ярился враг, и предавали братья:
За княжескую шапку – в палачи.
Но крепла Русь крещёная, сметая
Тевтонских псов и всадников Мамая
В единстве ополчений и дружин…
В награду – кнут боярский, рабский чин.
Но после смут и зыбкого смиренья
Был глас Петра: «Твоё, Россия, время!»
И встал, расправив плечи, исполин.
История! Ты рядом и не рядом.
В учебнике, на плёнке кадр за кадром
Ты – дух и лик возлюбленной земли.
Виктория! Дробили стены ядра,
И в Чёрном море русская эскадра
Турецкие топила корабли.
Дрожал Париж под конницей казачьей,
И по Берлину танки шли, рыча.
И знал тогда обидчик и захватчик,
Что русские дадут любому сдачи
И меч занёсший рухнет от меча!
2
Как долго спал ты, Витязь, на кургане
Минувших битв, а меч ржавел в бурьяне.
Кружило, целя в очи, вороньё,
В земле торчало тяжкое копьё,
И конь бродил в предутреннем тумане…
Взгляни, как встарь, с коня из-под руки –
Внизу юнцы слепые, как щенки,
Визжат, грызутся, лезут на отраву
В настроенные петли и силки
И руки опускают старики,
Сдавая лжи их свергнутую правду.
Другие же, надвинув козырьки,
Ведут дела по совести ли, подло ль,
Чтобы иметь хоть постные куски
Или набить потуже кошельки
В запроданной России и поодаль.
Что, Витязь, за тобою нет вины
Перед былым величием страны
И теми, кто за это жизни отдал?!
Или с тебя не взыщет твой закон
За тех, кто жив ещё, но обречён?
3
А может, и не спал ты вовсе, Витязь,
А променял на странствия и фитнес
Без бремени шеломов и кольчуг
Тот самый богоданный русский дух?
Ты стал раскрепощённо-толерантным
И, чад вручая пришлым гувернантам,
Своей рукой замкнул порочный круг?
Ты жадно колесил по белу свету,
Кутил в отелях, шаркал по паркету
В тиши чужих базилик и дворцов,
Забыв и про детей, и про отцов.
Очнись, герой! Давно приспело время
Взглянуть на вызревающее семя.
Неясно, кто на смену нам подрос.
Хотя бы те с айфонами в метро,
Заткнувшие наушниками уши.
За их неутвердившиеся души
Идёт война, где зло, тесня добро,
Стяжание возводит в добродетель,
Распущенности жалует права.
Успех дороже чести и родства.
Да это же твои по крови дети!
Эх, Витязь, удалая голова!
Ты всё далёк от самоукоренья:
Искришь очами и готов скорее
Разить врага, пускаясь во всю прыть.
А главный враг в тебе самом сокрыт.
Он, направляя гнев и состраданье,
Под подвиг лакирует злодеянье
И в помощи преследует корысть.
Кого ты пригласил в учителя?
И в чьих руках теперь твоя земля,
И твой народ, границами разъятый
И стоголосой ложью о тебе,
И ты, пускай пока не толерантный,
Но распалённый ненавистью брата
В его самоубийственной борьбе?!
Остынь и меч калёный опусти.
В усобной сече зла не извести.
На перекрёстке – камень придорожный
И надпись, где указывают путь
Соблазн и смерть.
А сзади зов тревожный.
Ну, что ты медлишь?!
Выбор-то не сложный:
Пора коня обратно повернуть.
Пока ты мыслишь свадьбу и войну,
Твой древний дом растащат по бревну.
На пагубу – земельные угодья.
Под корень – заповедная тайга.
Плодится инородье и безродье.
А ты, герой, и не повинен вроде?!
О чём же твоя дума и туга?
И скоро ли объявишься в народе
Как истинный хозяин и слуга?
Свои пределы обойди дозором.
Вольготно стало за твоей спиной
Удельным разорителям, и ворам,
И стольным их заступникам, которым
За мзду не жаль и матери родной.
Притворный друг безжалостней врага.
Вступись, коли держава дорога!
Спасай детишек, объясняя смалу
В музее, в классе, по телеканалу,
Что значат долг, Отечество, семья.
Но прежде примирись, как предки, с Богом
В сердечном плаче, в покаянье строгом
Ты, Витязь! Ты – моё второе «я»!
6. Знамение
(Брянский уезд Орловской губернии,
село Лысые, 1914 год)
Крест, окровавленный закатом,
Из тучек сросся на ветру.
А Некто, будучи «за кадром»,
Творил ворота и метлу.
Крест удалялся, а метла
Мела, мела через ворота.
«К великой скорби…» – молвил кто-то.
Крестьяне ближнего села
Дивились, выбежав на взгорье:
«Окстись, Егор! Какое горе?
Расея-матушка сильна!»
«Грядёт война и смена власти.
Вратами смерти, как метла,
Она погонит нас. И мгла
Безбожья будет рвать на части
Единый прежде русский род.
И в злобе части те сведёт».
«А есть ли знаки той напасти?»
«Да вон же хмарь лиловой масти
Из клочьев сбоку собралась.
Там грома гул и молний власть…
Я слышу, как колокола
С последним плачем с колоколен
Летят… как распря и хула
Растёт в народе, как он болен,
Творя безумные дела.
Я вижу – брат идёт на брата,
И сын преследует отца,
И кровь без края и конца –
Вероотступничеству плата.
Упьётся кровью сила та,
Что ненавидела Христа,
Суду позорному предавши…»
Егор умолк.
«А дальше, дальше…»
«Смотрите, выше облака
Слепились вроде кулака
В огромный ком багрово-плотный.
Так соберётся дух народный
Под руку деспота-вождя
И, ненавистников судя,
Воспрянет милостью Господней.
И будет отчий дом спасён.
И будет плач, и будет стон,
Путям спасения угодный.
Но зло не даст передохнуть.
Вон из-за леса лезет муть
Клубами. Значит, быть пожару.
То смерть невиданную жатву
По свету станет собирать.
И тут пройдёт чужая рать,
Неся разоры и страданья».
«А как же Русь? Погибнет, что ль?»
Егор задумался: «Доколь
Над нею крест, гласят преданья,
Бессильны слуги сатаны.
Победным шагом из войны
Держава выйдет, мир спасая.
Как зорька эта золотая,
Осветит землю русский дух,
Рассеяв тучи в прах и пух!»
«Чего же ждать? Земного рая?»
«Прельстятся многие. Но крест
Далёк по-прежнему…» Окрест
Егор считался прозорливцем.
Крестьяне слушали. По лицам
Читалось, словно по письму:
Селяне верили ему.
«Промчатся годы славы мигом.
И ложь надломит стан страны,
Согнув её под новым игом
Тех сил, что биты до войны.
И с улюлюканьем и гиком
Они натравят псов цепных
Корысти, зависти, растленья.
И будут гибнуть поколенья
Незащищённых, молодых.
Так опускает крылья мрак
На плечи бледного заката…
Но крест приблизился! И надо
Ему навстречу сделать шаг… –
Егор нахмурился. – Однако
Обратный ход не так уж скор.
Соткёт опять свой саван скорбь
В ночи. Но битвы и потери –
Тот предречённый крестный путь,
Что к православной отчей вере
Россию должен повернуть.
Тогда искупленной виной
Она обрящет воскресенье,
А с ним – небесное спасенье
Среди погибели земной!»
Крестьяне медленно с холма
Спускались. И ложилась тьма
На их дома, поля, овины.
Вздыхали горестно они.
То возглас: «В чём же мы повинны?!»
То шёпот: «Боже, сохрани…»
7. Монолог моего соседа
1
Мне кажется, Витюша, как-то махом
Ко мне переменил ты «статус-кво».
Хотя ты знаешь – к нашим олигархам
Я не имею ровно ничего.
Спроси у Форбса ради интереса.
Там есть и русский корень, и Кавказ.
Я старый «исторический» профессор
И знаю кое-что про вас и нас.
Давно, когда в языческом дикарстве
Ваш род ещё не вырос из племён,
Мы жили в просвещённом государстве
С Единым Богом, чтя Его Закон.
Прости, что я в религию немного.
Но в наших верах расстыковка есть:
Еврея, что признали вы за Бога,
Мы некогда отправили на крест.
Я – атеист. Не знаю, чей был промах.
Но вскоре враг порушил города,
И наши предки в статусе бездомных
Рассеялись по свету кто куда…
Та кара обернулась, как мы видим,
В нацеленный на шар земной поход.
Мы – дети Моисея и Давида,
А значит – богоизбранный народ!
И мы, терпя бесправие и бедность,
Презрение плебеев и владык,
Крепили разрастающийся этнос
И помнили Заветы и язык.
А вы, Витюша, стенкой шли на стенку,
Усадьбы жгли и брали в топоры.
Вы верили в Емельку или Стеньку.
Вы скоры на расправы и пиры.
Какие строчки барышням в альбомы
Вы вписывали, нежностью беря,
А после наравне бросали бомбы
В министров или в батюшку-царя.
Что-что? Не будем старыми делами
Глаза колоть? А двадцать лет назад?
Вы сами расстреляли свой парламент!
И нам таки устроили возврат!
Вы бросились, от жадности зверея,
В бандитские разделы и суды.
Ну что? Опять проклятые евреи?
Опять – христопродавцы и жиды?
2
Мы на идеи лидерства богаты.
Какой триумф в семнадцатом году!
Мы взяли власть. Но в красные отряды
Мы не тащили вас на поводу.
Вы сами провалились в окаянство,
И в ярости, приравненной к борьбе,
Два класса – духовенство и крестьянство –
Без колебаний вырвали в себе.
Без пищи для утробы и для духа
Вы рыскали вслепую (где же враг?!)
И били чем ни попадя друг друга
На митингах, в статейках, в лагерях.
И не было в стране такого места,
Где судьбы не уродовал тогда
Искус доноса или страх ареста
И тайного жестокого суда.
Витюша, мы давно уже не дети.
Мы все – народ, опущенный в бедлам.
Мы все за безобразия в ответе.
И каждый получает по делам.
Всё в памяти – рекорды, славословье,
Вражда систем и рапорты вождей.
Победный курс, что щедро полит кровью,
Не делал нас правдивей и добрей.
Не сгинули по войнам и гулагам
Доносчики, забойщики, ворьё
И мы, нафаршированные страхом
И верой в правосудие своё.
Мы вытравили в душах христианство!
Мы в добродетель вырядили грех!
Двадцатый век – рассадник окаянства.
Каким-то будет двадцать первый век?
8. Монолог друга юности
Мы век не сиживали близко.
И должен прямо я спросить:
«Старик, в тебе какая сыть
сегодня – волчья или лисья?»
Мне говорят, что русский дух –
Теперь варнак и сластоголик,
Что мы – не нация, а гои,
И лучший друг – уже не друг.
Прости, что резок я с тобою.
Не ты лишал меня страны.
Но как мне быть с растущей болью
Моей обиды и вины?
В чести позёры и дельцы.
Но мы же прежние? У нас ведь
В одном строю стояли насмерть
Под Старой Руссою отцы.
Они коттеджей не имели,
Стяжав другую благодать.
Ты помнишь, как они умели
И сострадать, и пострадать
За землю Русскую, за веру,
Что к справедливости звала?
Так почему же их примеру
Не вторят правнуков дела?
Что стало с мужеством людским,
С той силой внутренней и ратной,
Что держит злобу за оградой
Великодушием своим?
Святое мужество забыто.
А чтобы нами правил страх –
Тротил у смертника и бита
У бритых наголо в руках.
Встают кресты и купола.
Взывают пастыри, но всё же –
Чем шире поле лжи и зла,
Тем всходы мужества дороже.
Я их ищу, поверь, дружище.
Ищу который год подряд,
Как окружённый выход ищет,
Как заряжающий – снаряд.
На склоне, выжженном огнём,
На ниве, высушенной зноем,
Пою хвалу росткам-героям,
Чьё семя вспенится жнивьём.
И командиру, что гранату
Накрыл собой, щадя других.
И медсестре, что не за плату
Сквозь пламя вывела больных.
И полицейскому, который
Сорвал мальца в последний миг
Со шпал, когда летящий скорый
Обоих, кажется, настиг.
На лбы родителей и чад
Кресты елейные ложатся.
Придёт пора, и будет жатва.
Созреет колос в судный час.
Нам нужно мужество простое
На русских подвигах взрастить,
Чтобы понять, чего мы стоим.
И повиниться. И простить.
Тогда на волю из оков,
Как в годы оны, выйдет сила,
Что храмы к небу возносила
И повергала ниц врагов.
Она смахнёт, ища простора,
С родной земли всю грязь и гнусь.
И явит Русь, Святую Русь –
Подножье Божьего Престола!
9. Нищенка
1
В старом храме, брошенном, продутом,
Трепет паутины и теней.
Нищенка, забредшая под утро,
Плачет у намоленных камней.
Клинописью врезались морщины
В тёмную обветренность лица.
На лохмотья свесились седины,
А в глазах – предчувствие конца.
Мокрая от слёз ли, от росы ли,
Вдруг она призналась, вся дрожа:
«Я – душа обманутой России.
Блудная, гонимая душа…»
2
Чем должно быть искуплено
То былое, когда
Окрылённо-окукленно
Мы катили года?
От плакатного равенства
Душегубной ценой
До жестокого таинства
Очищенья войной.
А потом – возрождение
И космический взлёт,
За которым – падение
С потрясённых высот.
Пятилетки несытости
Замедляли прогресс.
И синдром доносительства
Нам подпортил генез.
Под портретами Ленина
Одряхлели вожди.
И взошло поколение,
Расцветая во лжи…
3
Нищенка бормочет: «Ты прости мя,
Некогда величественный храм.
Посмотри киотами пустыми
На моё падение и срам.
Это я обрушила порядок,
Не щадя ни храма, ни дворца.
Нищета восстала на достаток.
Брат на брата, дети на отца.
Замутила веру воля злая
За цареубийственной чертой.
Свой народ на бойню позвала я
Гордой и несбыточной мечтой…»
4
Чем должно быть оправдано
То, что с нами теперь?
Под оркестры парадные
Снова ждать и терпеть?
Лапы скрытого голода
Тянут старость в нору,
А пытливую молодость
Заманили в игру:
Порошки, автоматики,
Золотой пьедестал.
И всё дальше от матери.
И всё ближе финал…
Как, Россия-страдалица,
До сих пор мы стоим?
Кто глумится и скалится
Над погостом твоим?
В чём твои преступления,
Чтобы взмахом руки
Разделять поколения,
Как ножом позвонки?
5
«Помню, как веками длилось счастье,
Как сияли Царские Врата.
После службы жаждала причастья
Я тогда, раскаянно-чиста.
Кажется, вернулось то сиянье.
И зовут церквей колокола.
Господи, пошли мне покаянье,
Чтобы вспомнить подлые дела.
Помоги мне справиться с бедою.
И, вернув под свой небесный щит,
Дай России семя молодое,
Что любовь и веру возродит.
Господи, я справлюсь. Я – живая…»
Нищенка вздохнула, сделав шаг.
И пошла, на милость уповая,
В утренних ласкающих лучах.
10. Воскресение
1
Она легко залезла по стене
И замерла распятием в окне,
Подсвеченном полнеющей луною.
Она не церемонится со мною,
Как яд в шприце, как дуло у виска –
Тупая, неотступная тоска,
Немое порождение потери,
Проходит сквозь притворенные двери
И медленно сочится с потолка.
2
Давлю на пульт. И в дом через экран
Врывается визгливый балаган,
Где льётся кровь и пиршествует похоть
В спектакле под названием «Эпоха»,
Где даже в хохмах задан общий план,
Несущий гипнотическое «плохо».
Всё плохо – на земле и в океане!
Всё плохо – человечество на грани!
Всё плохо – во Вселенной и в стране…
И как понять, на чьей ты стороне,
Когда душа – и цель, и поле брани
На этой необъявленной войне,
Когда неуязвимая рука,
Как пушки, заряжает мониторы
И нацию разят наверняка
Не армии, не насланные моры,
А внутренняя вялость и тоска?
3
Гашу экран, спасаясь в полусне.
Но вдруг распятье дрогнуло в окне,
Раздвинулось и сжалось, вдаль отпрянув
К дороге меж развалин и бурьянов,
В чужой пейзаж. При мертвенной луне,
Таящей жуть мистических романов,
Оно опять приблизилось ко мне
Каким-то непонятным крестным ходом
С несовместимо собранным народом.
Как будто предки встали из гробов,
Неся черты сословий и веков
В истории России год за годом.
В тиши звучало пение псалмов…
4
И тут услышал я раскаты грома.
Пейзаж пропал. Звонят колокола
Собора, что как раз напротив дома.
Иду к окну. Вся улица светла,
Пестря людским потоком незнакомо.
Уж не беда ли? Странные дела…
Вот снова главный колокол забил.
А вслед ему подзвоны и зазвоны
Подстроили ликующие тоны.
Сегодня Пасха! Как же я забыл?!
Сегодня в храмах светятся иконы.
А перед ними – тысячи свечей!
А перед ними – тысячи очей
И душ, где правят высшие законы!
В разгаре день, а люди всё идут.
Сегодня Пасха Светлая! И тут
Я вспомнил лица в лунном осиянье
И песню: «Просыпайтесь, россияне.
Спасайте честь униженной страны.
С унынием вы справиться должны
В духовном прежде противостоянье
Или в открытом праведном бою
За душу и за Родину свою…»
11. Эпилог
Осень на дожди не поскупилась,
Добавляя в краски черноту.
Накопилось, столько накопилось,
Что молчать уже невмоготу.
Будто я купил билет куда-то
Вместе с растревоженной страной
И на взлёте точка невозврата
Сразу же осталась за спиной.
Тряска и сплошные неполадки
Тянут на снижение и в крен.
Но нельзя и думать о посадке.
Только вверх – до лучших перемен…
