Наша эпоха

Елена СВЕЧНИКОВА

Родилась в 1973 году в Москве. Минчанка, гражданка Беларуси. Окончила Белорусский государственный университет культуры и искусств (2002), Белорусскую государственную академию искусств (2018).
Е. В. Свечникова – режиссёр драматического театра, преподаватель театральных дисциплин, графический дизайнер. Кандидат культурологии, бакалавр искусств, исследователь антиутопии. В настоящее время пишет сценарии, делает раскадровки, снимается в кино.
Е. В. Свечникова – член Союза писателей Беларуси, бард. Публикуется с начала 90-х годов в российской, белорусской, литовской периодике как поэт, журналист, литературный критик и переводчик с литовского и белорусского.
Опубликованы книги: «Поэтика пародии и не только…», «Слова», «е2», «Волшебная книга» (иллюстрирована автором). Список научных публикаций автора насчитывает 40 статей и докладов по проблемам культурологии, литературоведения, философии и дизайна.


Наша эпоха не хуже других, несомненно:
Солнце на месте, и море присутствует… где-то.
Правда, поэты практически загнаны в гетто.
Непоэтический сок по эпохе течёт внутривенно.
Всюду война. Ах, не всюду? Ну, значит, почти что.
В теле зима – пожирает суставы и душу.
Вроде уже замерзаю – а вот поди ж ты! –
Тонким росточком проклюнулось сердце наружу.

* * *

Поменялись имена, времена.
На губах горчит, как слово, страна.
Заросли, стянулись старые рвы.
Спелый ветер носит семя травы.
Что посеешь – звонкий нечет ли, чёт?
Что немое бытие изречёт?

* * *

День пира чумы – день пирров.
Он бьёт, как в глаза – прибой.
Господь, защити от мира,
Придуманного тобой.

Пророчески-лапидарный,
Заблудший плывёт ковчег.
Отобранные попарно,
Шагнём в двадцать первый век.

Попарно завяжут лица,
Попарно взойдём на сход-
Ни. Долгая вереница
Попарно пойдёт в расход.

Казачья песня
(стилизация)

Левой-правой, левой-правой –
Полк идёт на переправу.
Запевала – хлопец бравый,
Эхо – в берега.
Кони в стойлах застоялись,
Сабли в ножнах залежались.
Одолеем супостата – и вся недолга!

То храним, что сердцу свято:
Вспоминается солдату
Вишня белая у хаты,
Родной порог.
Зачерпнём живой водицы,
Отстоим свою землицу,
Одолеем вражье племя –
Поможет Бог!

Как вернёмся, сядем чинно:
Выпить чарку есть причина.
Лишь бы славная отчизна
Всегда цвела!
Отобьём врагов атаки,
Ведь на то мы и казаки,
Одолеем супостата – и все дела!

* * *

Когда толпу ведут слепые
И мрак разлит по всей стране,
Одни поэты и святые
Идут во тьме, как по струне.
Они сейчас канатоходцы,
Без орденов и без имён.
Они по духу иноходцы
Иных дорог, иных времён!
Поэт не совпадает с веком.
Его земное ремесло –
Быть человеку … человеком
И отвечать добром на зло.

* * *

Неклассический роман
На краю тысячелетья…
Вихрем пепельным лепечут,
Осыпаясь, лепестки.
Это дерево как память…
Это дерево для встречи
Двух влюблённых,
Осенённых
Тенью осени слепой.
Я тебя пока не вижу…
Я тебя, увы, не встречу…
Я тебя люблю почти что…
Неклассический роман.

* * *

Мир состоит из мелочей:
Зелёный чай, трава-отрава,
Твой спор неспорый и неправый,
Мой взгляд упрямый и усталый,
Мой двор, а впрочем, он ничей.
Мир понимает нас насквозь.
Зачем так жадно мы искали
Любви краеугольный камень?
Край найден, угол есть… И Кали,
Ревнуя Шиву, сеет рознь.
Буквоворот ночных светил.
Мир – текст? Короткая ремарка!
Он – спичка, чиркнувшая ярко.
И незаслуженней подарка
Не знаю. Кто его просил?

* * *

Ты – моё лето,
Втайне и вчерне,
Эскиз судьбы.
Ты – моя Лета:
В тебе умираю ежевечерне.
Если б негордой была – позвонила бы.
Но вспоминаю… И ночь погибает первой.
Кто не любил – блажен: избегает он
Боли ненужной. Мне же – иные яства:
Пишу, как пейзаж Ватерлоо – Наполеон,
Нашу войну миров на поляне ясной.

* * *

Есть в тайнике, как в сундуке,
Одно неловкое касанье,
Одно нелепое свиданье
На сонном летнем ветерке.

Мы капля солнца в янтаре,
Мы зарифмованные взгляды.
Мы никогда не будем рядом –
Ни в августе, ни в январе.

Всё неслучившееся в нас
Окаменеет безнадёжно.
Мы были слишком осторожны,
И от разлуки Бог не спас.

* * *

Над хрупким настом – гулкий голос стужи.

Ты скомкан, перечёркнут и ненужен,
Как лист, как слово, словно человек,

Которого недавно так любили – «навек»!
Но чувства выцвели, и мается тщета
Под мёртвым взглядом пыльного креста.

По камешку – созвездия скользят,
По крошке осыпаются кометы.
А я ломаю плитками сонеты,
Как мятно-терпкий чёрный шоколад.
И, прозу дней в двустишиях кляня,
Свою ломаю жизнь, а жизнь – меня.

* * *

Все под кесарем ходим: он ближе и
к четвероногим
Благосклонней. Чудес не творит –
и без них хорошо.
Дураки ли торили дороги иль дело
в обычаях строгих,
Но убоги пути, и мессия до нас не дошёл.

Вот и некому мёртвых тревожить: вставай,
мол, и шествуй –
И связать узелком Ариаднину лёгкую нить,
Иль изгнать всех… свиней из людей –
по единому жесту,
Обратить в самогонку нарзан или
смерть отменить.

Распадаются атомы, идолы, горы и годы,
Обветшали заветы и мантии горних светил.
Уж две тысячи лет мы глядим
на кремнистые воды,
Ожидая прихода.
А странник свой дом позабыл.

* * *

Господи, здравствуй! Моя икебана – тебе.
Да и тебе за пейзажи и лица спасибо.
Те, что добры, те по-своему даже красивы…
Прочие старятся в междоусобной борьбе.

Господи, здравствуй! Престол на Земле
охладел.
Мир безнадёжен, ведь он без надежды
оставлен.
Он, как беззубые избы с проломами
старческих ставен,
Смотрит, дичая, на опустошённый надел.

Мир покосился иль это кривые кресты
Здесь нарушают суровый закон перспективы?
Древо познанья с неспелою альтернативой
Машет рукой и в ослепшее небо грустит.

* * *

Кумиров нет. Опоры нет уму.
И нет эпохи – ласковой отчизны.
Мы все – слова, летящие во тьму,
Простые существительные жизни.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.