Павел МАЛОВ

Павел МАЛОВ,
член Союза писателей России

Отчий дом

Пусть холодно в доме и сыро,
Пусть двор продувают ветра.
Душа жаждет счастья и мира,
Любви и бесед у костра.

И песен, до боли знакомых,
Тягучих, как путь верстовой.
Пусть много забот в отчем доме,
Всё ж есть в нём извечный покой.

Тепло материнского слова…
Икон нарисованных ряд…
Я мысленно снова и снова
Туда устремляю свой взгляд.

Устав от тревог злого века,
С лихвой побродив по стране,
Мы, словно паломники в Мекку,
К родимой спешим стороне.

В семейном кругу отогреться
Хотим мы – озябшей душой,
Чтоб с радостью слышать, как в сердце
Вливаются мир и покой.

«Негромкий» поэт

Николаю Рубцову

Бесится дорога за буграми,
Здесь балет на льду, а не езда!..
Сверлят ночь кромешную огнями
Медленные автопоезда.

Вдруг сигнал нечаянный прорежет
Колкую, упругую пургу,
Но чем дальше, тем всё реже, реже
Встречные машины пробегут…

И представлю я, как ночью где-то,
На развилке призрачных дорог,
Встретил я «негромкого» поэта,
Но промчался мимо, не помог.

И остался он среди равнины,
Сквозь метель шагая напролом…
И когда теперь ещё машина?
И когда деревни первый дом?

Не поднял руки он мне навстречу,
Поленился я притормозить…
Мне пред ним оправдываться не в чем,
Так же как ему меня – винить!

Только что от мыслей горьких проку,
На Руси – то вовсе не секрет –
Тяжко жить в отечестве пророку,
Если он к тому ж ещё поэт!

Зимой в деревне

Змеится санный путь вдоль косогора,
За горизонтом солнце залегло.
Мороз навёл на стёкла хат узоры,
Дымком из труб подёрнулось село.

Хрустящий снег пружинит под ногами,
Румянцем лица огненным горят.
И парни отбиваются снежками
От озорных хохочущих девчат.

Вот лепят шумно бабу снеговую.
От криков детворы звенит в ушах…
Брожу один по улицам.
Тоскую.
О светлых днях до слёз скорбит душа.

Зимний пейзаж

Закружились белые слепни
За окном.
Мороз стекло исчёркал.
Куцые бегут за днями дни,
Как в коротких платьицах девчонки.

Натянул старик-январь тулуп
И повёл покатыми плечами.
Зимний мир на краски очень скуп,
Будто чем-то, скряга, опечален,

Будто начинает жизнь с листа
Чистого.
Все канули заботы.
И зима, взойдя на пьедестал,
Ледяной любуется работой.

Коммуналка

Зубатый шкаф клыки томов ощерил,
В них всех наук подобраны труды…
А я живу – как в каменной пещере:
Здесь вечно нет то света, то воды.

Здесь топят печку углем и дровами,
Здесь жгут в старинных лампах керосин,
Здесь лаются недобрыми словами,
С похмелья часто ходят в магазин.

Здесь в коридоре виснут на верёвке
Бюстгальтеры и женские трусы,
Здесь в туалете курит мальчик Вовка,
Учительницы нашей младший сын.

Здесь запах щей прокисших и угара,
Здесь в ванной вечно капает со стен.
Здесь ходят бабы с винным перегаром,
В сорочках или голые совсем.

Здесь столько сплетен, столько пересудов…
Здесь обливают грязью за глаза.
И часто втихаря крадут посуду,
Коль большего украсть уже нельзя.

Не терпят здесь из книг нравоучений,
И мне ли осуждать, к примеру, их?!
Здесь столько всяких бед и злоключений,
Что описать вовек не хватит книг.

Дорога

Жизнь, как чаша вина, до краёв полна.
А споткнулся конь – не твоя вина.
А сломалась плеть – не ищи другой,
Колокольчик молчит под резною дугой.

А дорога, как лес, – не видать ни зги,
Только чёрные мысли тревожат мозги,
Только ветер завоет, шакалу под стать,
Только сердце стучит, да не хочется спать.

Оглянись – не увидишь нигде огонька.
А дорога твоя, словно жизнь, коротка.
Да не светит луна, дальше конь не идёт,
И куда-то лихой подевался народ.

И последняя тройка промчалась давно,
И последнее выпито кем-то вино,
И последняя кем-то поломана плеть,
И последнюю песню кому-то не спеть!

Под Ростовом

Он подвиг не умел совершать,
В окопчик он от пули нырял.
Но тяжко было парню лежать,
Взвалив на спину небо ноября.

А где-то шли бои под Москвой,
А где-то назревал перелом.
И парень рисковал головой,
По простоте не ведая о том.

Ну где ему, окопнику, решить
Стратегию и тактику штабов?
А парню просто нужно было жить.
Но был приказ: «У немца взять Ростов!»

И он пошёл, стреляя на ходу,
По полю, будто пахарь за сохой.
И поскользнулся парень, как на льду,
И под Ростовом пал в бурьян сухой.

А рота стала дальше наступать,
А роте что до смерти одного?
А роте нужно город было взять,
И к вечеру взяла она – его…
Исповедь идеалиста

Пусть впереди большие перемены –
Я это никогда не полюблю!
В. Высоцкий

Я не люблю большие перемены,
Безумству храбрых песен не пою.
Претит мне грязь супружеской измены,
Я женщину и мать боготворю.

Я презираю суетность шакалов
И лизоблюдов дрязги не терплю,
Я восхищаюсь смелостью Икара,
Я жертву Сына Божьего люблю.

Противны мне приспособленцев своры,
По ветру нос держать я не могу.
Не нравятся мне стенки и заборы,
И пулю я врагу не берегу.

Мне тёпленьких не жаль и равнодушных,
Кто не пылает яростным костром,
Кто прячет за семью замками душу,
Жизнь оставляя скупо на потом.

Мне не по нраву шлягер «Мани-мани»…
Меня тусовкой в рай не заманить.
Свистит сквозняк, как соловей, в кармане,
И родину не хочется любить.

* * *

Вздыбил мёрзлую землю кювет,
Колея по грунтовке – вразнос.
Милый край – я здесь не был сто лет,
Я сто бед без него перенёс!

Я скитался по разным местам,
Видел север далёкий и юг.
Только не было родины там –
Потянуло домой меня вдруг.

Пусть в краю нашем климат суров,
И ветра бьют в оконницу пусть,
Я нагряну, как снег, в отчий кров,
В дверь озябшей рукой постучусь…
Мне недолго теперь уж идти.
За спиной – сто простуженных вёрст…
До жилья – поле лишь перейти
Да заснеженный старый погост.

Музыкант

В переходе, пропахшем хот-догом,
Где площадный ворочался мат,
На гармошке старик одноногий
Изливал свой неброский талант.

В звуках бились «Амурские волны»,
Вальс почти позабытый уже.
И светло становилось, и больно
От игры старика на душе.

А вокруг торговали и ели,
Шли дельцы к своим тёмным делам.
Суетливые страсти кипели…
Деньги сальные липли к деньгам.

Рвали воздух прогнившие «роки»,
Дух распада повсюду витал.
И в картуз старика кособокий
Скудно капал «презренный» металл.

…Он в войну с лютым ворогом дрался,
Забирал Богом клятый Берлин,
А теперь на мели оказался
Средь холодных, как скалы, витрин.

Никому до него нету дела,
Только пенсию носит собес…
А гармошка так жалобно пела,
И дрожал на груди его крест.

На распутье

Только выйду в степь – всё припомнится:
Отчего душа грустью полнится,
Отчего тоска – словно к горлу нож.
Сто дорог кругом, да куда пойдёшь?

Сто дорог кругом – по одной идти.
Прямиком пойдёшь – прямо нет пути.
Влево коль свернуть – потерять коня.
Только что терять? Нет коня у меня!

Нет коня, ну что ж, велика ль печаль?
Коли нечего – и терять не жаль.
А направо – стоп. Здесь ты смерть найдёшь.
Только что мне жизнь, коль цена ей грош!

Коль цена ей грош – что мне жизнь беречь?
Всем нам Бог судил в эту землю лечь.
Оттого в душе грусть шевелится.
Вот и жизнь прошла,
Да не верится.

Ностальгия

В том краю, где ивовый плетень
Подпирает подсолнухи летом,
С камышовой крышей курень
Назывался тогда сельсоветом.

Вязы думали думу свою,
Изнывали собаки от скуки…
Край Донской, я тебя узнаю
После долгой-предолгой разлуки.

Скрип тяжёлых тележных колёс,
Неудача на пару с удачей…
Не могу я сдержать горьких слёз,
Не стыдясь земляков своих, плачу.

Я до мозга костей городской,
Не крестьянствовать мне в этой жизни.
И смотрю я с глубокой тоской
На былое величье отчизны.

Вот закрытый заброшенный храм,
Ржавый трактор, уснувший на пашне…
Не вернуть уже прошлого нам, –
Оттого так тоскливо и страшно.

Оттого так бунтует душа
В суете бестолкового века,
Что душевность из жизни ушла,
Что в толпе не найдёшь Человека.

После бала

В зале гаснут огни.
Вот и кончена сказка…
Отзвенел колокольчиком смех.
И в гримёрной пылятся актёрские маски –
Их с избытком хватило на всех.

И цветы унесла в «Мерседес» примадонна,
Что блистала в своём амплуа.
…Смотришь ты на шикарное платье влюблённо –
На троллейбус зову тебя я.

Мы приедем в свой дом,
Что далёк от шедевра,
Разогреем нехитрый обед.
Примадонна не ест пищи этой, наверно,
А у нас же другого и нет.

Знаю я: ты ни в чём той певицы не хуже,
И сумела б водить «Мерседес».
Просто Бог наградил слишком
правильным мужем,
Ну а муж в рай земной не пролез.

И хоть в жизни – сплошной полосой –
шоу-маски,
Ты надеешься: выпадет чёт,
Как в той доброй, наивной про Золушку сказке,
Про счастливый её башмачок.

* * *

Мне кажется, что нет меня на свете,
И света нет – кругом сплошная тьма.
Что нет души живой на всей планете.
Мир канул в бездну, мир сошёл с ума.

Мир все заветы Божии нарушил,
Мир озверел в трущобах бытия.
И только SOS – «Спасите наши души!» –
Из мрака ночи чётко слышал я.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.