Браконьеры

Петька ранней осенью приехал на дачу с А. Б. Крутовым. Петькой фамильярно называл его Александр Борисович. Тот не обижался на такое панибратское отношение к своей персоне, хотя имел полное право, так как происходил из рода Пит Эстон фон Роде, широко известного во всей Прибалтике. Его далёких предков в младенческом возрасте вывезли в Россию, они постепенно обрусели, и вот теперь их потомка называют Петькой.
Дача находилась на окраине деревни Шелковичихи. Невдалеке, по глубокому логу, протекала речка Берёзовка, берега которой поросли тальниками, на высоких склонах лога росли редкие, толстые, сучковатые и изогнутые берёзы. Жители деревни, выпиливая лес на дрова, не тронули эти берёзы из-за их кривизны. Вдоль лога раскинулись совхозные поля с многочисленными берёзовыми колками. В этих местах всегда водились зайцы, и Александр Борисович с Петькой часто на них охотились. Сегодня, вместо того чтобы идти на охоту, Александр Борисович взял лопату и отправился в огород копать землю под грядки для будущего урожая. Петьке копка огорода была ни к чему, он надеялся, что они отправятся на охоту, но Крутов, не сказав ему ни слова, копает себе огород и копает вместо того, чтобы спешить в близлежащий лес. Петька понял, что Александр Борисович сегодня в лес не пойдёт, ему же надоела городская суета и не терпелось отправиться на охоту. Посмотрев на спину Александра Борисовича, покачивающуюся в такт движения лопаты в его руках, Петька отправился по деревенской улице разыскивать своего Друга, который был частым спутником в его охотах. Душа прирождённого охотника истосковалась по лесу, по его волнующим душу запахам. Петька не любил город с его узкими улицами, высокими домами, со множеством людей, двигающихся во все стороны, как муравьи около муравейника. Его влекли к себе просторы полей, густые заросли леса. Это была его стихия, здесь была своя жизнь, разыгрывались драмы и трагедии. Зов далёких предков всегда тянул его в лес, он был счастлив, когда находил след зайца, и мог часами преследовать зверя.
Двигаясь по пыльной деревенской улице, он внимательно рассматривал всё, что происходило на дороге и во дворах жителей. Посредине дороги куры разгребали лошадиный навоз и склёвывали непереварившиеся зёрна. Петька обошёл кур стороной, чтобы не мешать их занятию. На солнечной стороне улицы, у ворот, лежали и грелись в лучах осеннего солнца ленивые деревенские собаки.
Петька зашёл в знакомый двор, дом был на замке, в воздухе стоял запах свежего сена, сваленного около изгороди, в стороне виднелась большая куча наколотых берёзовых дров, ещё не сложенных в поленницу. Он обошёл все уголки двора, заглянул в сарай, даже в конуру, Друга нигде не было.
Его приятель, как многие бомжи, питался на помойках и свалке. Петька отправился на свалку, где дачники расположенных вблизи кооперативов сваливали бытовые и пищевые отходы. Петька хорошо знал это место, ему часто приходилось проходить мимо, направляясь на охоту. Свалку часто навещали лисы, здесь можно было найти голову селёдки, кусок чёрствого хлеба и другой вполне пригодной еды.
Своего Друга он заметил издали и окликнул его. Друг перестал копаться в отходах, повернул голову в его сторону, обрадовался встрече и пошёл к приятелю с предчувствием предстоящей охоты и пиршества.
Они поприветствовали друг друга манерами, принятыми в их обществе, и направились в лог, по которому протекала речка Берёзовка. Продвигаясь по склонам лога, вверх по течению, осматривали каждый пень, каждую поваленную берёзу, стараясь поднять зайца. Петька не оставлял без внимания ни одного куста, ни одной густой заросли тальника. Его опыт подсказывал, что заяц мог залечь на днёвку в таких местах. Через несколько километров они поднялись из лога на бывшее совхозное поле, заросшее молодыми берёзками. Невдалеке, среди молодого березняка, возвышался, как гигант над пигмеями, колок вековых берёз. Петька направился к колку, Друг последовал за ним. На кромке колка они обнаружили тропу, натоптанную зайцами. Друг остановился на тропе, а Петька углубился в колок. Теперь он знал, что заяц где-то поблизости, ему надо его найти и выгнать на Друга. Продвигаясь вглубь колка, он внимательно обходил и осматривал все подозрительные места, где мог прятаться заяц. Зверёк выскочил из прошлогодней пожелтевшей травы. От неожиданности Петька подал радостный голос. Это был сигнал для Друга, что гон начался.
Друг прилёг на тропе и стал ждать, когда заяц набежит на него. Голос Петьки то удалялся, то приближался. Заяц ходил по кругу в середине колка и не хотел выходить на кромку, где притаился Друг. После непродолжительной паузы Петька азартно подал голос, напоминающий слова: «Тут, тут, тут, ах, ах, ах».
Заяц мчался по тропе огромными прыжками, едва касаясь ногами земли, создавалось впечатление, что серый комок летит над землёй. Друг плотнее прижался к тропе, все его мускулы напряглись, он приготовился к броску на безобидного зверька. Прыжок был рассчитан очень точно. Когда заяц оказался в воздухе около него, он мгновенно подпрыгнул и схватил жертву за горло. Они оба упали около тропы. В неравной борьбе победу одержал Друг. Вскоре к месту сражения подоспел Петька. Они первым делом выели все внутренности зверька, вместе с кишками и кусками шкуры, затем принялись за переднюю часть зайца. Насытившись, прилегли отдохнуть, поглядывая на остатки мяса. На деревьях уже сидели две вороны в ожидании остатков трапезы.
Домой Петька вернулся в потёмках, положил заднюю часть зайца на крыльцо и улёгся около двери, свернувшись калачиком. На шум вышел из дома Крутов. Оценив обстановку, он стал отчитывать гончака:
– Как тебе не стыдно? Охотничий сезон ещё не начался, а ты добыл зайца, это же браконьерство. Когда ты перестанешь дружить с этой безродной дворняжкой? Ты же эстонская гончая, мне стыдно за тебя, придётся держать тебя на привязи…
Петька лежал с раздутым животом, почёсывал задней лапой за правым ухом и внимательно слушал своего хозяина.

Грибы
на даче


Альберт Кайков

Альберт Сергеевич Кайков родился в 1932 году в г. Аша Челябинской области в семье служащих.
Перед Отечественной войной семья переехала на постоянное место жительства к Чёрному морю, в Анапу. Началась война, отец ушёл на фронт, мать с тремя детьми и бабушкой оказались на оккупированной территории. Алик был старшим из детей. Семья жила впроголодь. Все помыслы были направлены на добычу пропитания. В это время он пристрастился к рыбалке и охоте из рогатки на воробьёв и голубей. В дальнейшем рыбалка и охота стали увлечением на всю жизнь и темой для стихов и прозы.
В 1948 году семья переехала в Новосибирск. После окончания школы в 1951 году уехал во Владивосток и поступил учиться в Высшее военно-морское училище им. С. О. Макарова, окончив которое служил на кораблях Камчатской флотилии.
После окончания службы получил второе высшее образование в Новосибирском инженерно-строительном институте. Работал на стройках Новосибирска и заполярного города Игарки.
Литературным творчеством увлёкся, выйдя на пенсию. Опубликовал шесть стихотворных сборников и шестнадцать книг прозы. Среди них: «Потерянное детство», «На заполярной широте», «В Туруханской тайге», «О друзьях с улыбкой», «Чёрная пурга», «В угодьях хантов», «Наши студенты в Америке» и другие.
Участвует в литературных конкурсах. Награждён медалями Кирилла и Мефодия, Надсона, Пушкина и Грина.
Член Союза писателей России, член Петровской академии наук и искусств.
Проживает в Новосибирске.


Яркое солнце заливало лучами холмистую местность вдоль Гусинобродского тракта. После недавних обильных дождей растительность ожила. Трава на лугах спешила вырасти к сенокосу, листья берёз, омытые дождём от придорожной пыли, радостно сияли изумрудными блёстками.
Я возвращался на дачу с рыбалки на Оби. Настроение было подавленным: с удочки сорвался огромный язь. Всю дорогу анализировал причины схода язя.
На удочку попалась крупная рыбина. Несколько раз подводил её к лодке и вновь отпускал на глубину. Натянутая леска звенела, скользила между пальцами, обжигая их. Борьба продолжалась долго. Подтянув в очередной раз язя к лодке и опустив в воду сачок, я нечаянно задел сачком за хвост. Сильным рывком язь оторвал тонкий поводок и скрылся в глубине.
После двенадцати часов рыба перестала клевать, но я продолжал ожидать поклёвки: хотелось взять реванш. Не зря же говорится, что рыбак надеждою живёт. И вот теперь опаздывал на дачу…
Моё настроение ещё сильнее испортилось, когда посмотрел на часы и вспомнил, что жена просила приехать раньше и прополоть морковные грядки. Видите ли, ей трудно наклоняться, а мне, старше её на семь месяцев, она считает  – легко.
Проезжал мимо села Гусиный Брод, и мои глаза расширились от удивления и восторга. Вдоль дороги стояли и сидели местные жители. Перед ними стояли вёдра с грибами. «Пошёл белый гриб», – мелькнула мысль, и я поддал газу автомашине.
Приехав на дачу, я тотчас снарядился по грибы: положил в багажник ведро, корзину и только собрался улизнуть в лес, как появилась жена и сразу с упрёком:
– Я же просила тебя приехать раньше, а сейчас уже шесть часов, когда ты успеешь прополоть морковь?
– Морковь подождёт, белый гриб пошёл.
– Пускай гриб идёт сам по себе, а к нам завтра приходят гости, мне будет перед ними стыдно за свои грядки.
– Гостей много, весь твой клуб ветеранов, вот их и организуем полоть грядки.
– Тебе всё бы шуточки шутить.
– Никаких шуток, завтра грядки будут прополоты, а сейчас надо ехать за грибами. Сегодня пятница, надо успеть в свои коронные места, а то будет поздно.
Жена, конечно, расстроилась, но разве меня удержишь силой, когда «гриб пошёл!»
На дачу вернулся в темноте, грибов привёз полный багажник. Десятка два вырвал с корнями, чтобы посадить на дачном участке. Он примыкает к лесу, и во дворе растут сосны и берёзы. Первым делом посадил грибы под деревьями.
Грибам жена обрадовалась, про морковь не вспоминала. До поздней ночи мы занимались заготовкой грибов – отваривали и жарили.
Утром, как обычно, жена поднялась раньше меня и направилась через лесной участок в «кабинет задумчивости». Вдоль тропинки под деревьями всюду росли белые грибы. Она остановилась от удивления, даже забыла, куда и зачем шла, повернула назад и побежала меня будить.
– Алик, вставай! – услышал я сквозь сон.
– Дай ещё немного поспать.
– Вставай! Я тебе что-то покажу, – тормошила меня.
Пришлось подняться и следовать за ней. Она привела меня к посаженным мною грибам и с гордостью произнесла:
– Смотри, сколько у нас во дворе выросло грибов, а ты за ними ездишь бог знает куда.
– Надо же! Вот здорово! – удивлялся я.
Во второй половине дня у нас собрались члены клуба ветеранов НИИЖТа. Все удивлялись грибам на участке и фотографировались около них. Никто не обратил внимания на грядки с морковкой.
С тех пор прошло много лет, я упорно молчал, чтобы не разочаровывать жену и её друзей.

Дед Фишка

Бригада гидронамыва после смены сидела за столом в тени вагончика-кухни в ожидании ужина. Люди отмахивались от надоедливых комаров, к которым хотя и привыкли за долгие годы работы в Васюганских болотах, но садиться на лицо не допускали. Стояла середина северного лета. Солнце нещадно палило, как на курортах Средиземноморья. За последний месяц не было ни одного дождя.
Повариха Елена Владимировна стучала посудой на кухне. Мужчины обменивались мнениями по предстоящей работе, подшучивали друг над другом.
– Что-то Валентин задерживается к ужину,  – прошамкал Фишка беззубым ртом.
– Ты когда вставишь зубы? – спросил Володя Багер, корчась от боли.
– Как только выйду на пенсию, уеду к себе в деревню и вставлю золотые зубы.
– Золотые вставлять не советую, – сказал Андрей, – времена сейчас такие, что выбьют и сдадут в металлолом.
– Кто меня тронет, дня не проживёт.
– Это конечно, мы знаем, какой ты Илья Муромец.
– Вся братва знает, что у меня в кармане вошь на аркане и блоха на цепи.
На лицах всех присутствующих появились улыбки.
Дед Фишка был низкого роста, щуплый и вёрткий старикашка. Работал машинистом земснаряда. До пенсии ему оставалось чуть больше года. В молодости то ли имел отсидку, то ли был связан с жульём. Об этом он не рассказывал, но любил вставлять жаргонные выражения, чтобы, как ему казалось, поднять свой авторитет. Он всегда на смену привозил много пачек чая и в ночную смену, чтобы не уснуть, заваривал в кружке целую пачку чая и чифирил. Над ним вечно подшучивали. Несколько раз в чифир наливали касторки, но она на него не произвела действия.
– Володя, ты зачем зубами скрипишь? – спросил Фишка.
– Радикулит замучил.
– Вылечу, массаж сделаю и как рукой снимет.
В это время к столу подошёл Валентин, снял рюкзак и вынул из него кусок челюсти доисторического животного с тремя зубами диаметром около десяти сантиметров, почерневшими от времени.
– Ты зачем принёс эту пакость? – спросил Володя и поморщился.
– Это для Фишки. Пусть зубы вставит.
Все дружно засмеялись.
– Хватит ржать, – произнёс Фишка. Обращаясь к Володе, предложил: – Пойдём в вагончик, радикулит лечить.
«Надо попробовать, – подумал Володя, – а вдруг вылечит», – и последовал за Фишкой.
В вагончике Фишка сказал:
– Раздевайся донага и ложись на кровать.
– Зачем донага?
– Так надо!
Дед сначала несколько раз погладил спину ладонями. Затем большими пальцами стал разминать позвонки и массировать спину.
– У тебя есть какой-нибудь крем? – спросил Фишка.
– Нет.
На столе стояло средство от гнуса. Фишка помазал им спину и стал растирать. Володя почувствовал жжение спины, но терпел. Лекарь, наливая деметилфтолат на ладонь, нечаянно плеснул жидкость между ягодиц пациента. Володя, как ужаленный, с криком соскочил с кровати. Фишка мгновенно юркнул в дверь. Володя с криком «Убью!» схватил ружьё и выскочил следом. Лекарь и больной бегали вокруг вагончика. Рабочие, сидящие за столом, покатывались от смеха. Повариха чуть не выронила из рук бачок с едой, глядя на голого Володю. На очередном круге Володю схватили и отобрали ружьё. Валентин переломил двустволку – ружьё было незаряженное.
– Ты что творишь? – спросил Володю.
Вместо ответа тот стал делать наклоны туловища в разные стороны, затем произнёс:
– Вроде бы отпустило.
Фишка, выглядывая из-за угла вагончика, прошамкал:
– Я же говорил, что вылечу.

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.