История с ёжиками
У нас в доме на даче всегда водились мыши. Старый дом постройки 1912 года, переживший революцию и три войны, насквозь был прошит мышиными ходами. Сколько мышиных выводков одновременно воспитывалось в его стенах – не передаётся исчислению! Ночами то тут, то там возились, попискивали, скреблись своими спичечными лапками мелкие приживалы. Всё съестное приходилось прятать в плотно закрывающиеся лари, коробки, ящики. И всё равно потерь не удавалось избежать. Не помогали ни расставленные в тёмных углах мышеловки, ни насыпанная в подполе отрава. Мыши были неистребимы!
Для более успешной борьбы с хвостатыми нахлебниками нами был заведён (получен, так сказать, по ленд-лизу у знакомой бабульки Егоровны) большой пушистый серый с серебристым отливом кот. По словам его хозяйки, Бурбон (так почему-то звали котяру, наверное, в честь династии французских королей – не иначе!) был непревзойдённым охотником на крыс. И поскольку благодаря его стараниям в доме у Егоровны крыс не осталось, она передала Бурбона во временное пользование на лето нам. Не знаю, как хвалёный крысодав охотился у себя дома, у нас он ловить мышей принципиально не хотел. Наверное, мыши как добыча были неинтересны для такого патентованного истребителя крыс. Целыми днями нежился на крылечке на солнышке, жмуря лимонные глаза.
Ночью, видно, тоже спал – непрекращающаяся мышиная возня никак не мешала его сладкому сну. В общем, нам это вскоре надоело…
Лопал он немало, меню наёмника было весьма питательным и разнообразным. Мы всеми силами старались создать коту необходимые условия для выполнения его миссии. Хозяйка предупредила, что Бурбон очень неравнодушен к мясному фаршу и сметане. Фарш, по словам Егоровны, «возбуждал в коте тягу к охоте», так сказать кровожадность, а вот что возбуждала в нём сметана, оставалось только догадываться, скорее всего – аппетит и тягу ко сну…
Сколько фаршу ни давай – всё одно: кот лапой не пошевелил, чтобы навести порядок в мышином царстве-государстве. Утром плотно кушал, отдыхал до обеда на крыльце, после обеда гулял вдоль забора, потом валялся, как меховой коврик, на ступеньке, вечером съедал порцию фарша для «озверения» и мирно почивал до утра в широкой корзине на чулане. Так продолжалось дольше недели.
Моя мама, на которую была возложена «почётная» обязанность кормления кота-наёмника, первая разуверилась в его боевых качествах.
– Что это такое! Лопает за пятерых, а никакого толку, только ленивее становится! – возмутилась она. – Если этот котище считает, что может объедаться и нежиться на солнышке, то он очень ошибается! Шиш ему, а не фарш! – И спихнула тапком сонного кота с нагретой солнцем ступеньки. Бурбон обиженно мявкнул и тяжело свалился с крыльца.
Несмотря на досаду, отдавать обратно через полторы недели взятую на всё лето ленивую животину – «дачника», как окрестил Бурбона за богемный образ жизни мой отец, – было, по мнению мамы, не очень удобно.
На семейном совете решили взять ситуацию в свои руки и провести последнюю проверку серого лентяя на профпригодность. Раз кот сам не собирается «знакомиться» с мышиным населением, нужно их познакомить. Как говорится, «если гора не идёт к Магомету…» В общем, закрыли на ночь котяру в подполе, где, по нашим сведениям, по ночам собирался весь цвет мышиного общества. Зря мы это сделали. Очутившись в тёмном подполе вместо удобной корзинки, Бурбон начал жалобно проситься обратно. Около часа его заунывные стенания глухо доносились изпод пола, и мы уж было решили выпустить узника. Но вдруг наступила тишина, и после минутной паузы раздался оглушительный грохот, сопровождаемый истошным кошачьим воплем.
– Мыши жрут его там живьём, что ли? – спросил сам себя отец и проворно поднял крышку подпола. Оттуда стремглав вылетел вымазанный в чём-то кот, вскочил на стол и сиганул в окно.
Спустившись в подпол, мы увидели опрокинутые с полок и разбитые банки с яблочным соком и повидлом (в этом, видно, и извалялся по уши наш борец с мышами). Чего или кого испугался Бурбон, – может быть, мышей? – так и осталось неизвестным.
После этого случая у нас Бурбон больше не появлялся.
Дня через два мы, идя в магазин, увидели спящего «дачника» на скамейке возле дома Егоровны. Приблудный потомок династии Бурбонов вернулся в своё «королевство». Как позже рассказала Егоровна, кота ей на следующий день после нашей попытки свести Бурбона с мышами принёс сосед. Кот каким-то образом пробрался к нему на кухню, выловил из кастрюли со щами кусок мяса и сожрал жареную курицу, с обглоданным крылом которой в зубах и был схвачен. Егоровна сначала как могла выгораживала пойманного с поличным хулигана и обжору, а потом, сама разочаровавшись в коте, от души вмазала по его усатой морде мокрой тряпкой. После чего Бурбон был посажен на хлеб и воду, а вера в его «охотничьи честь и совесть», по словам Егоровны, в её глазах была серьёзно поколеблена… Вот так вышло у нас с котом-наёмником.
Нужно было искать другое средство борьбы с мышиной ордой. И тут кому-то из нас пришла гениальная мысль – поймать ежа. Тем более что ежей возле нашей деревни вечерами можно было встретить очень часто. Они выходили на охоту ближе к сумеркам и шебуршились до рассвета на полях, в огородах и садах. Что ж, сказано – сделано!
Ближайшим вечером мы с отцом пошли искать ёжиков. Счастье улыбнулось нам, и вскоре мы вернулись домой, осторожно неся в корзинке большого возмущённо пыхтящего ежа. Выкатили его на пол среди комнаты и потихоньку стали наблюдать. Ёж, туго свёрнутый в клубок, бормотал и шипел, негодуя на наше невежливое с ним обращение, но постепенно, не чувствуя опасности, стал приоткрывать свою колючую защиту. В наметившуюся щёлочку среди пёстрых иголок осторожно высунулся чёрный кожаный нос и тотчас же спрятался обратно. Немного погодя опять… Принюхался, смешно посапывая, и вот уже ёжик, совсем осмелев, развернулся и, встав на лапы, пошёл обследовать своё новое жилище.
Мы, наблюдая за новым жильцом, приготовили и поставили на пол посреди комнаты блюдце с молоком и кусочками белого хлеба. Стали ждать, когда ёж, обходя свои владения, заметит предназначенную для него еду. Вскоре ёжик учуял вкусные запахи и направился к блюдцу. Тщательно обнюхал его и, громко чавкая, принялся за трапезу. Сытно поужинав, он снова пошёл знакомиться с нашим домом.
Пришло время ложиться спать. Ёж куда-то запропастился, притих. Погасили свет. Наступила тишина. Потихоньку стал одолевать сон. И вдруг громкое шуршание прогнало прочь все мысли о сне: ёж, а это был он, вышел на охоту.
Не обращая внимания на включённый отцом свет, он, плотно прижимаясь боком к стене, бежал вдоль плинтуса, в клочья раздирая обои своими иглами. Вдруг немного впереди него из круглого отверстия в обоях выпрыгнула на пол большая мышь. Но не успела она пискнуть, как оказалась в зубах колючего охотника.
Все мы – свидетели этого момента – изумлённо вздохнули: нас поразила неожиданная находчивость и лихость нового жильца. Шурша иголками по обоям, выпугивать, гнать мышей к выходу из надёжного убежища и там с ними так ловко расправляться – это нужно уметь!
Да, теперь мы были спасены от мышиной напасти! Можно было ложиться спать спокойно (несмотря на продолжающуюся ежиную топотню и шуршание).
Наутро возле печки мы нашли трёх задавленных мышей. Ёж их не съел, только както замусолил. Сам колючий охотник к завтраку не появился. Только к полудню послышалась какая-то возня за старым дедовским буфетом, неплотно стоявшим у стены, и вскоре наш гость «вышел к столу».
«Ага, – понял я, – там и находится ежиная спальня…»
К вечеру ёжик почему-то начал рвать лежавшие пачкой возле печи старые газеты, приготовленные для растопки, и носить клочки бумаги за буфет – строить гнездо.
Прошла ещё одна полная охотничьей суеты ночь. И опять утром возле печи мы нашли пару дохлых мышей… Прошло дня три-четыре…
Наш «охотничий» ёжик вдруг как-то загрустил, заметно похудел и почти перестал вылезать из своего укрытия, даже последнюю ночь не выходил на охоту, и мыши, было притихшие, видимо, почувствовав слабинку, вновь зашуршали по углам.
Первой не выдержала мама:
– Наш ёжик загрустил неспроста, может, ему у нас плохо? А может, у него остались детки, и он по ним скучает? Жалко – нужно его выпускать!.. Где-то через неделю такого рода разговоров мы с папой сдались. Завернули в старый плащ некстати выглянувшего из-за буфета ежа и уныло поплелись к тому месту, где его поймали. Идти нам почему-то очень не хотелось. Какое-то нехорошее предчувствие давило нам на душу.
И, как потом выяснилось, оно нас не обмануло…
Пока мы относили нашего ёжика, мама решила убраться в ежином жилище. Она чуть отодвинула от стены тяжёлый буфет и махнула за ним веником, стараясь вымести натасканную ежом туда бумагу. Р-р-ра-аз-з! И вся рваная бумага – на середине комнаты! А вместе с бумагой выкатились из-за буфета маленькие репейнички – новорождённые ежата! Вот те на! И чего теперь с ними делать? Мама поспешно собрала их в подвернувшуюся пустую коробку из-под обуви и помчалась за нами вслед. Но она опоздала. Мы уже донесли ежиху до пологого оврага за деревней и выпутали её из складок плаща у развесистого куста бузины. Она потихоньку раскрутилась из шара, обнюхала траву, но убегать в кусты не спешила. Эх, знать бы нам о маминой находке! Но, постояв немного над ежихой, мы поплелись к дому.
И тут на околице встретились со спешащей нам навстречу мамой. Узнав о ежатах, мы поспешили к месту, где оставили нашу несчастную ежиную мамашу. Но у бузины её уже не было…
Мы втроём стали прочёсывать высокую траву возле куста, расходясь по спирали всё шире и шире, но тщетно. Ежихи и след простыл… И как всё нелепо получилось! Дома ждёт ежиный выводок, а мамашу мы сами выгнали из дома. Да, есть над чем задуматься… Пока шли, прибитые свалившейся на наши головы проблемой, думали, как быть дальше: – Ежат не выбросишь – совесть не позволит. – Их мамашу не вернёшь. – В хозяйстве у нас никакой «кормилицы» для ежат нету. – Значит, нужно самим находить какой-то способ кормления ежиной детворы. Решили попробовать кормить «репейничков» с помощью пипетки козьим молоком, которое покупали у соседки.
Придя домой, тут же кинулись к коробке с ёжиками. Посчитали поголовье.
Ежат оказалось шестеро.
Маленькие, с розовыми пяточками и брюшками, но уже покрытые белёсыми иголочками. Кстати, очень остренькими! Ёжики не терпели фамильярности и здорово кололись, если их кто-нибудь брал в руки, упруго подпрыгивая в ладони, чтобы уколоть побольней, и тоненько фукая.
Кстати, нас с отцом они так и не признали, а вот маму, которая кормила их из пипетки, никогда не кололи! Думаю, что процесс кормления следует описать особо. Кормить ежат нужно было часто – где-то раз в три часа, ночью они отдыхали. Мама аккуратно брала ежонка из обувной коробки, ставшей на время их домиком, пристраивала его пузиком кверху на своей ладони.
Набрав в пипетку подогретого козьего молока из чашки, не спеша, по капельке выдавливала его ёжику в рот. Не дай бог попадёт молочко в нос! По капельке, по капельке… Насытившийся ежонок начинал уворачиваться от пипетки, и мама, обтерев его ваткой, смоченной в тёплой водичке, положив его, чистенького, в коробку, принималась за кормление очередного «репейничка».
Сытые ёжики мирно лежали рядком на подстилке из рваных газет, сменённой мною за время ежиного обеда. Подстилка менялась поэтапно, под каждым ежонком, взятым мамой для кормления.
После того как последний ёжик был накормлен, коробка накрывалась старым полотенцем и убиралась в дальний тёмный угол. В одном из номеров «Юного натуралиста» (слава богу, вовремя статья эта вышла!) я прочитал, что маленьких, слепых ежат нужно беречь от солнечного света, ультрафиолет, оказывается, для них смертелен. Поэтому ёжики жили у нас в тени.
Дней через пятнадцать, когда глаза у них открылись и они стали рваться из своей уже тесной коробки на прогулки, мы переселили их в более просторный ящик из-под инструментов, чтобы им было повольготнее.
Стали понемногу приучать их к той пище, которая может попасться им в «дикой» жизни. Ведь когда-то их нужно было выпускать на волю… Решили попробовать прикармливать ежат земляными червями. Накопали немного мелких под яблоней и выложили на пол перед мордочкой одного из подросших «репейничков». Ёжик потянул своим смешным носиком, принюхался и слопал одного червячка. Мы облегчённо вздохнули. Так! Дело пошло!
Пипетке можно немного передохнуть, а то мама уже стала уставать…
Через день испытали размятое варёное яйцо. Ёжикам понравилось…
С этого времени стол наших питомцев с каждым днём становился всё богаче и разнообразней. Как-то раз мы с отцом кололи дрова – здоровенные толстые еловые кряжи, привезённые из лесничества. После очередного удара колуном от одного из пней отлетел широкий пласт коры, под которой обнаружилось несколько крупных белых личинок жука-дровосека. Решили предложить их на закуску нашей колючей семейке.
Ежата после некоторого раздумья умяли предложенное лакомство. Так же они расправились и с личинками ручейника, однажды оставшимися после рыбалки. Пролетело ещё около двух недель.
В ежином ящике теперь стояли блюдечки с питьём и пищей. Ёжики научились есть самостоятельно. Корм задавали им уже дважды в день. Время шло, ёжики взрослели, становились крупнее. Ящик тоже стал им мал. Мы выпустили их на пол в доме. Пусть выбирают и живут где захотят! У наших воспитанников начал проявляться характер. Один стал весьма нетерпим к своим родичам и теперь жил отдельно под допотопной этажеркой, стоящей в углу, натаскав под неё всякого хлама. Другой ушёл за дедовский буфет. Остальные тоже постепенно нашли себе убежище по вкусу. В общем, в каждом уютном углу у нас теперь жило по колючему квартиранту.
Вообще наблюдать за ёжиками было интересно. Ежи – очень забавные животные. Как-то раз нам пришла мысль дать каждому ежонку имя, но от этого пришлось отказаться – слишком они похожи друг на друга, а пометить их нет никакой возможности. Ошейник не наденешь, ленточку на лапку не повяжешь, иголки не покрасишь… Ночами, когда ежата становились наиболее активными, нужно было быть особенно осторожным, чтобы не наступить на подвернувшегося под ноги ёжика. Да, ночки стали шумными! То ежиха-мама спать не давала, теперь смена подросла!.. Занятые почти всё лето воспитанием ежат, мы даже не сразу заметили, что так досаждавшие нам мыши куда-то тихо исчезли, наверное, ушли на колхозные пшеничные поля отъедаться перед зимой. Да, в нашем доме им стало неуютно… Правда, на мышей наши ёжики пока не охотились – им хватало всяких вкусностей: хлебушка с колбаской да молочка, заботливо приготовленных мамой. Кстати, стоит заметить, что питались наши питомцы теперь отдельно друг от друга. У каждого была отдельная столовая. Рядок блюдец стоял вдоль стен на приличном расстоянии, чтобы не провоцировать драк из-за лакомства. Несмотря на это, парочка основных драчунов из числа наших воспитанников нет-нет да и сцеплялись колючками, с уморительным пыхтением пытаясь отогнать друг друга от спорного кусочка вкуснятины.
Прошло около двух месяцев с тех пор, как мама обнаружила ёжиков за буфетом. Лето подкатилось к концу. Осень нетерпеливо стучалась в окна мелким дождиком. Пора пришла выпускать наших воспитанников на волю.
Собрали мы колючую, пыхтящую братию в большую бельевую корзину и понесли к оврагу. Выпустили наших ёжиков под тот же куст бузины, куда и их маму. До свидания! Приходите в гости!
