ШПИОНСКАЯ МОРДА
Вихляев был иностранным агентом. Работал на западную разведку.
Если б он засыпался, вышел бы какой-то сбой, то получил бы лет двадцать. Даже до двадцати пяти – за госизмену. А так Вихляев уже имел даже больший засекреченный стаж – почти тридцать – и не интересовался, чтоб не нервничать, меняющимися номерами уголовных статей. Работал и работал.
Вообще-то до того, как на него оттуда вышли, он уже укрепился во властных структурах. Не на самых высоких должностях, но и не низких – молодой ещё был, но перспективный.
А вот с перспективой-то и не удавалось – провал, и даже, можно сказать, фиаско. Началось реформирование и переустройство – в общем, волна перемен, которые Вихляеву не только ничего не сулили, а просто ставили на карьере крест.
Молодой замзавотделом, конечно, противился этому, как и большинство его номенклатурных коллег, и сам, будучи человеком одарённым, и по поручению выступал неоднократно в прессе против перемен и призывал товарищей, фигурально выражаясь, выходить или вылезать из окопов.
Вот тут на него и вышли. Jch, мол, frene mich sehz, Sie kennenzulernen. Какой-то кавказской или другой национальности. Мы, мол, вас понимаем, и нам не безразлично, wie geht es Jhnen, что и как у вас тут происходит, но у нас очень с гулькин нос и кот наплакал с информацией. А то мы, bitte, таким, как вы, и помогли бы.
Вихляев даже обрадовался, а жена его (это уже потом), Лиля, двадцативосьмилетняя комсомольская работница, Гену, мужа то есть, поддержала, поскольку и у неё впереди тоже ничего не светило, не маячило и вообще был сплошной туман.
Вихляева, завербовав, ненавязчиво попросили сообщать что-то об открывающихся и закрывающихся предприятиях, можно даже оборонных и ликёро-водочных, и что на их месте появится, и куда ведут маршруты общественного транспорта, и что в аэропорту, и сколько единиц уборочной техники в городе, и как идёт точечная застройка, и какие ожидаются или состоятся новоселья у силовых и властных структур, и как народ дышит, чем живёт и что думает. А также браки, рождаемость и разводы.
Дали телефон, сообщили пять меняющихся паролей на пять лет, и Вихляев встречался в разных местах с очень неразговорчивым и каждый раз одевающимся по-другому человеком неопределённого возраста.
Сам же он устраивался в разное время в разные то налоговые, то не налоговые, но контролирующие ведомства, поэтому нужную информацию добывать не составляло труда. Помогала и Лилия, обосновавшаяся в органах социальной опеки.
И вот Вихляев шёл на очередное рандеву между рынком и супермаркетом. Нужная информация лежала у него, чтоб не привлекать внимания, в каком-то стареньком полудетском портфельчике с защёлкой. И неожиданно он – злой рок! – поскользнулся левой ногой и упал на правый бок, выпустив из руки портфельчик, у которого от резкого рывка или удара об лёд защёлка раскрылась, и на тротуар вылетели бумаги.
А за Вихляевым – вот случай и судьба! – следовал просто в аптеку очень пожилой, но крепкий ещё Федорьев. Что интересно, он тоже поскользнулся и, падая почти на уже лежавшего предателя, успел заметить кое-что в вихляевских же доносах. Что-то вроде карты или схемы, столбики цифр, кривую графика…
А этот Федорьев, Степан Антонович, почти всю жизнь отдал спецслужбам. Начинал ещё совсем молодым чуть ли не в ВЧК, потом много лет служил в НКВД и дальше, но пришлось уйти в отставку, поскольку соответствующего образования он в своё время не получил, а дипломы тогда ещё не продавались. Опыта же и навыков у него хоть отбавляй.
Вот это и погубило Вихляева. Успев на лету кое-что засечь и прочесть, капитан Федорьев, теряя от удара головой сознание, смог выкрикнуть:
– Шпионская морда!
А в это самое время на том же скользком тротуаре опрокинулась навзничь очень полная, но молодая и красивая женщина, и так уж вышло, что она как бы прикрыла своим телом иностранного агента, который из-под такой массы не мог вылезть.
И тут же – совпадение! – проходил полицейский патруль, один сержант и дружинник, которые, сообразив, в чём дело, быстро среагировали и уже под руки подняли Вихляева.
…Когда спустя некоторое время уже пришедшему в себя ветерану Федорьеву вручали денежную премию и юбилейный знак, в голове его пронеслось: «А если б не было скользко?.. И вообще такой зимы… Если б власти убирали снег, скалывали лёд, сыпали песок – разве ж повезло б?!»
И вспомнил песню почти из своего детства:
И так шпион был пойман у самой у границы…
– Шпионская морда, – с удовольствием и как бы даже ласково добавил шёпотом Федорьев.
Валерий СЕДЫХ
